такая медитация
Разделила путь домой на две половины: с работы до книжного и после. Зашла запастись лёгкими книгами на следующую неделю, чтобы заканчивающаяся сессия не застала меня в врасплох, что бы не рыскать глазами по книжным полкам, чтобы со скуки не пролистывать учебники перед сдачей в библиотеку.
- Одной книги мне пока вполне достанет. А из книжного за кроссовками.
Постановив, что кроссовки, могущие мне приглянуться, - это четыре, или даже шесть книг, начала собирать Эксмо-вскую «Библиотеку всемирной литературы».
А, не решившись утрамбовываться в вагон, пережидала метро-пробки в пыльном узеньком, в пять моих неспешных шагов, бульварчике. Запах типографской краски от букв, складывающихся в имя Оноре, шероховатость бумаги, шуршание колёс, постукивание трамвая о рельсы, вкус прокипяченной московской воды - всё это одурманило, я забыла о прошедших рабочих восьми часах, в которые ни когда не бывает так покойно, так по-хорошему одиноко.
« - Сэр, - сказал паж, - а каким именем мне называть вас?
- Моё имя - не твоя забота, - отвечал рыцарь, - ибо не тебе его узнать, да и никому из смертных».
« - РЕПУТАЦИЯ ШУТНИКА МНЕ НЕ ПРИСУЩА».
«Хочу, чтобы Полина любила меня! - вскричал он наутро, с невыразимой тоской глядя на талисман.
Кожа не двинулась, - казалось, она утратила способность сокращаться. Она, конечно, не могла осуществить уже осуществлённого желания».
Медленный вдох. Медленный выдох. Странная посреди_бульварная_с_книгами_в_обнимку медитация москвички подействовала. Я спокойна и улыбчива.
Сейчас снова освобождаю место на книжных полках, собирая местами ещё не собранную справочную литературу в коробки.
Библиотеки и книги в займы у знакомых как-то приучили меня к чувству, что даже купленная мною книга не совсем моя. К чувству, что у книги есть не только история, рассказанная автором, но и история этой книги как конкретной вещи и как произведения, прочитанного до меня каким-то абстрактным читателем. С трепетом приношу в дом классическую литературу, и редко когда воспринимаю так словари, современную литературу и учебники. (Органическая химия 1963 года издания, некогда изъятая из под слоя пыли с чердака в Волжском, конечно, исключение).
Думается, что овладевшее мною несколько болезненное собирательство есть причина того, что мне не долго было что читать из родительской библиотеки. И изголодавшийся ребёнок зачастую тащит домой тома давно прочитанных книг, что бы и на полке они у него были, а не только в виде поистершихся воспоминаний из смеси букв, мыслей и образов потёртых библиотечных книг.
- Одной книги мне пока вполне достанет. А из книжного за кроссовками.
Постановив, что кроссовки, могущие мне приглянуться, - это четыре, или даже шесть книг, начала собирать Эксмо-вскую «Библиотеку всемирной литературы».
А, не решившись утрамбовываться в вагон, пережидала метро-пробки в пыльном узеньком, в пять моих неспешных шагов, бульварчике. Запах типографской краски от букв, складывающихся в имя Оноре, шероховатость бумаги, шуршание колёс, постукивание трамвая о рельсы, вкус прокипяченной московской воды - всё это одурманило, я забыла о прошедших рабочих восьми часах, в которые ни когда не бывает так покойно, так по-хорошему одиноко.
« - Сэр, - сказал паж, - а каким именем мне называть вас?
- Моё имя - не твоя забота, - отвечал рыцарь, - ибо не тебе его узнать, да и никому из смертных».
« - РЕПУТАЦИЯ ШУТНИКА МНЕ НЕ ПРИСУЩА».
«Хочу, чтобы Полина любила меня! - вскричал он наутро, с невыразимой тоской глядя на талисман.
Кожа не двинулась, - казалось, она утратила способность сокращаться. Она, конечно, не могла осуществить уже осуществлённого желания».
Медленный вдох. Медленный выдох. Странная посреди_бульварная_с_книгами_в_обнимку медитация москвички подействовала. Я спокойна и улыбчива.
Сейчас снова освобождаю место на книжных полках, собирая местами ещё не собранную справочную литературу в коробки.
Библиотеки и книги в займы у знакомых как-то приучили меня к чувству, что даже купленная мною книга не совсем моя. К чувству, что у книги есть не только история, рассказанная автором, но и история этой книги как конкретной вещи и как произведения, прочитанного до меня каким-то абстрактным читателем. С трепетом приношу в дом классическую литературу, и редко когда воспринимаю так словари, современную литературу и учебники. (Органическая химия 1963 года издания, некогда изъятая из под слоя пыли с чердака в Волжском, конечно, исключение).
Думается, что овладевшее мною несколько болезненное собирательство есть причина того, что мне не долго было что читать из родительской библиотеки. И изголодавшийся ребёнок зачастую тащит домой тома давно прочитанных книг, что бы и на полке они у него были, а не только в виде поистершихся воспоминаний из смеси букв, мыслей и образов потёртых библиотечных книг.