Homo historicus или откуда взять патриотизм
kotka_lena
Не так давно довелось мне побывать на Круглом столе, где обсуждали «патриотическое воспитание граждан». На мой взгляд, лучше бы мы говорили о «восстановлении патриотического мировоззрения», а не о воспитании. Ведь взрослые люди страшно возмущаются, когда узнают, что нуждаются в каком-либо воспитании.
Обсуждение в основном свелось к тому, что Родину надо любить, а наши сограждане Родину не особо любят. Особенно молодёжь. А государство финансирует патриотическое воспитание, но мало. При этом российская пресса навязывает народу ненависть к родной стране. Все без исключений участники обсуждения были возмущены и требовали немедленных перемен к лучшему.
Я в числе прочих высказывала на Круглом столе конкретные предложения и не «растекалась мыслью» о том, что такое собственно патриотизм и откуда он берётся. А вот в блоге таким соображениям - самое место, и речь я поведу о простом: о том, что у каждого человека есть несколько типов идентичности.
Самая примитивная - это, как ни странно, самоидентичность. Её роль для человека сейчас явно переоценивается. В рамках либерального дискурса самоидентичность - это чуть ли не единственная идентичность гражданина, или, как ещё мило выражаются, - «гражданина мира». «Я - сам по себе, у меня есть мои интересы, мои потребности и мои права. Я объединяюсь с другими людьми с целью обеспечения себе комфортного существования. В частности, для этого мне и нужно государство». Так кратко можно описать портрет современной «машины убийства» для общества и гуманизма.
Есть ещё профессиональная идентичность, гендерная и тому подобные. Они к проблеме не имеют отношения, равно как идентичность семейная (ранее - родовая и племенная), а также этническая. В вопросе о патриотизме важен феномен не просто коллективной, а - исторической идентичности. И здесь возникает вопрос о том, КТО является субъектом истории: народ, объединённый религией («мы - добрые католики»), или классическая нация Модерна («мы-французы»), или имперский народ, собирающий себя из этносов под историческую миссию («мы - русские», или «мы - советские»). Вот когда выяснится, КТО субъект истории, тогда с этим субъектом можно идентифицировать себя. Безусловная принадлежность к исторической личности (то есть Родине) - это и есть патриотизм. Отсюда и любовь к Родине, и особое личное отношение к ней, и даже сложные «внутриличностные» конфликты.
И отвращение от жизни,
И к ней безумная любовь,
И страсть и ненависть к отчизне...
И чёрная, земная кровь
Сулит нам, раздувая вены,
Все разрушая рубежи,
Неслыханные перемены,
Невиданные мятежи...
А теперь - о главном. Восстановить историческую идентичность без возрождения исторической миссии народа - невозможно в принципе. Сколько ни заставляй детей гордиться предками, рано или поздно они зададутся вопросом: «За что погибли предки? И зачем живу я?» Примитивный ответ таков: предки погибли, чтобы жили мы. А мы живём, чтобы жили наши потомки. И всё! Это сразу шаг от идентичности исторической - к родовой. Всем знающим людям понятно, что предки погибли не просто для того, чтобы свой «генофонд» сохранить. Они пали за великую мечту и историческую миссию своего народа. Если мы эту миссию не продолжим, то, по мнению наших предков, мы в историческом смысле живём зря, бессмысленно коптя небо. А посему все отчаянные крики о том, что у нас надо немедленно «патриотически воспитать граждан» - это крики об исправлении следствия, а не причины.
Сначала - чётко выраженная историческая миссия народа. Потом - историческая идентичность, а с нею - желанный для многих патриотизм. Повидайтесь в Третьяковской галерее с картинами Верещагина: он оплакивает русских солдат, положивших жизни за «Третий рим» - великую православную миссию России. Вчитайтесь в письма советских героев: не о «генофонде» их мысли и чувства, а о мировой коммунистической мечте. Вот цели, достойные Человека - недолговечного, тленного и знающего о своей скорой смерти. Но при том великого, потому что он есть часть исторического целого, живущего и несущего смыслы. В том что «человек исторический» невообразимо сильнее «человека-индивида», нет ничего удивительного: сама историческая личность больше и сильнее, чем индивид. Вот откуда берутся и сила, и воля, и величие поступков homo historicus - всё то, по чему нынешний индивид отчаянно тоскует, при этом порою трусливо отрицая величие «исторического человека», дабы самому выглядеть значительнее.
Так называемая глобализация - это по сути деиндивидуализация исторических субъектов и одновременный запрет на создание общемирового исторического актора, а значит - это остановка истории, то есть гибель надежды людей на изменение мира к лучшему. Недаром вместо «глобализации» стали говорить о «глокализации» - разбиении на территориальные группы, разобщённые с остальными, но не имеющие исторического лица и потому беспомощные.
Но тот, кто двигал, управляя
Марионетками всех стран, -
Тот знал, что делал, насылая
Гуманистический туман:
Там, в сером и гнилом тумане
Увяла плоть и дух погас,
И ангел сам священной брани,
Казалось, отлетел от нас...
Чувство исторической идентичности не просто обогащает отдельную личность и делает её сильнее. Будучи с определённой силой распространённым в обществе, оно позволяет народу жить и продлевать свою историю. Иначе народ как историческая единица перестаёт существовать. Это приводит сначала к личностному ослаблению граждан, а потом - к гибели народа и разрушению государства.
