Виртуальная НЕжизнь
Меня давно волновала тема виртуальной реальности. Насколько стала он изощренной, яркой и захватывающей. Как стремительно и глубоко погружается в нее все больше и больше людей. Особенно молодых. Тема эта мне далеко не чужда.
Как и многие молодые люди моего поколения, я в юношеском возрасте увлекался компьютерными играми - одним из основных видов виртуальной реальности. Как раз когда нам было лет по 16-17, практически в каждом доме появился персональный компьютер. «Игрушки», как мы тогда их называли, перекочевали из специальных компьютерных клубов в наши квартиры. Часы игры потеряли денежную стоимость (в клубе за них нужно было платить), и стали измеряться лишь нашим свободным временем. Сдерживающие заслоны исчезли, а мы практически исчезли с улиц, усевшись за мониторы. Пик «игромании» пришелся на годы, когда в каждый дом, вслед за компьютером, пришел высокоскоростной интернет. Раньше игру нужно еще и было купить, теперь достаточно было ее скачать - и впереди ждали сотни часов развлечений.
Я хорошо помню то время. Играли все парни, исключение составляли только загоняемые родителями на тренировки спортсмены, да и те завидовали. Это было модно. Играми обменивались, о них говорили, спорили, выписывали специальные журналы и смотрели передачи, следили за новинками (не дай бог упустить «хит»!). «Бомбой» стали так называемые «РПГ» (Role Play Game). Это были целые виртуальные фэнтезийные миры, по которым можно было месяцами напролет блуждать, становясь то рыцарем, то магом, то еще кем-нибудь.
Правда, с жизнью в это время происходили вещи неприятные. Я помню чувства того времени: все существование вне игры ощущалось как перерыв между сессиями «сказки». По дороге в вуз, или, скажем, за обедом, ты думал больше о том, как тебе поступить не в реальности - а там, в игре. С учебой у многих начинались проблемы. У самых радикальных «геймеров» они приводили к отчислениям (но это, правда, приводило лишь к полному их погружению в виртуальный мир). Парни, перебиравшие с «игрушками», становились похожи на больных: они мало спали, были замкнуты, физически слабы.
Эпидемия игромании длилась около трех - четырех лет. Кто-то «завис» в виртуальной реальности навсегда, но основная масса со временем охладела к этому развлечению. Оно по-прежнему значительно занимало досуг, но не являлось уже предметом такой страсти. Можно было бы сказать, что и нет в этом ничего страшного: переболели и остыли. Но сейчас, вспоминая то время, я оцениваю это по-другому.
Пик игровой болезни не зря пришелся на первые студенческие годы (18-19 лет). В этом возрасте молодые люди начинают оформлять свои будущие ценности и принципы. Детские мечты испытываются и превращаются в более твердые намерения. Мы должны были страстно читать сложные книги. Бросаться в жизнь с головой, испытывая себя и ее на прочность. Мы должны были бурлить идеями и страстями, и в этом бурлении вываривать идеальные основы своей будущей взрослой личности. А мы… Мы играли в игры.
Мы заткнули эту жгучую потребность виртуальностью - и потому так окончательно ушли в нее. С юношеским максимализмом ушло и максималистское погружение в игровые миры - но сам факт подмены реальности фальшивкой остался. И он продолжает играть большую роль в жизни уже многих взрослых людей, сохранивших свое детское увлечение в качестве досуга. Потому что прежде это время заняла бы книга, театр, кино, или общение с близким человеком. Теперь же его отнимает погоня за бессмысленными игровыми очками.
Что же делать? Ведь нельзя же допускать подобную духовную кастрацию миллионов молодых людей! Как этому препятствовать? Как мне кажется, это не так уж трудно. И тут я снова обращусь к своему опыту. Как это произошло у меня? Эта история довольно грубая, но наглядная.
Я никогда предельно не уходил в игры, и в моей жизни всегда было место другим увлечениям, хоть и потесненным на вторые места. Одним из таких в свое время стал бокс. Тяжелые тренировки были сами по себе серьезным противовесом виртуальным приключениям, но перелом произошел позднее. Однажды на улице случилась серьезная стычка с подвыпившими парнями. Я живу на окраине города, и тут это обычное дело. Полученные на секции бокса навыки мне пригодились, хоть я и применил их тогда на улице впервые. Вышло небольшое сражение. Когда я позже шел домой по ночной улице, на лице, спине и локтях горели ссадины, а в груди бешено и гулко билось сердце. Тогда я впервые за несколько лет почувствовал себя по-настоящему счастливым. Это может показаться глупым, но именно тот железный привкус во рту, эти мои малые «повреждения», свежая память драйва схватки, говорили мне, что я сейчас живой, настоящий… Реальный! С той ночи в игры я играл все меньше, а спортом занимался все больше.
Единственная возможность вернуть людей из виртуальности в реальность - это дать им почувствовать всю разницу между настоящей жизнью и ее подделкой. Но для этого эта жизнь должна быть живой, хотя бы в примитивном смысле! Ведь бегство от действительности вызывает не агрессивная реальность - она может вызвать скорее бунт, пусть даже полуинстинктивный. Уходят из серости, бессмысленности, выхолощенности. Но когда человек побывал не в этом суррогате, а в настоящей, живой жизни, он к всепоглощающей виртуальности уже никогда не вернется.