Они пили Смерть Красных и не могли напиться...
Недавно я писал об одиссее белого офицера-колчаковца, который в конце концов осознано перешел на службу в Красную армию.
Наряду с такими белыми и царскими офицерами были и другие - не просто эмигрировавшие, и из-за границы боровшиеся с большевиками. Были такие, которые с началом Второй мировой войны присягнули Гитлеру, и в 1941 году вернулись в Россию в оккупационном обозе немецких войск.
Образ такого возвращения нарисован в известном многим тексте русского псевдонационалиста Егора Просвирнина "День отмщения":
"22 июня 1941-го года Белая Европа вернулась в Россию. Небо потемнело от самолетов. Земля затряслась от танков. Деревья зашатались от хохота - это хохотали сотни, тысячи чинов Русской Императорский Армии, вступившие добровольцами в Вермахт, СС или создавшие свои подразделения. Белые русские возвращались в красную совдепию. Без жалости. Без пощады. Без сантимента. Без проблеска сочувствия. Партбилет, заветная Книжечка Всевластия, символ принадлежности к высшей советской расе, внезапно превратился в метку обреченного, в которой был записан приговор.
Вырезали всех партийных. Сотрудничавших с партийными. Отдаленно похожих на партийных. Пощады не было никому. 70-летние кадровые царские офицеры добровольно записывались в полки рядовыми, лишь бы добраться до коммунистической глотки. Скалившаяся предыдущие 20 лет советская сволочь ощутила на своем горле холодные костлявые пальцы. Русские пальцы. Для немцев это была война за мировое господство и что там еще. Для русских это была война на истребление. Полное. Окончательное. Так, чтобы от красных даже памяти не осталось. Знаменитая зондеркомманда Дирлевангера, самое чудовищное и жестокое подразделение всей Войны, в отдельные моменты на 40% состояло из русских. Фашистские каратели. С рязанскими рожами.
Он резали, сжигали заживо и хохотали. Они пили Смерть Красных и не могли напиться, жажда сжигала и сжигала их, гнала от горы трупов к горе, от горы к горе, от горы к горе. От мяса к мясу. И мяса всегда было мало."
Текст Просвирнина кому-то может показаться преувеличением, его характеристика белых как взбесившихся палачей собственного народа (что для автора, замечу, однозначный плюс) слишком гротескна и неправдоподобна.
Однако недавно историк Игорь Петров опубликовал свой перевод дневниковых записей и писем генерала вермахта Готхарда Хейнрици о начальном периоде вторжения немцев в СССР, а так же небольшое исследование под названием "не вешайте партизан прямо под окном!" относительно русского немца по фамилии Бейтельсбахер.
Немецкий Генерал Готхард Хейнрици
Итак, Бейтельсбахер, не смотря на русско-немецкое происхождения и немецкую фамилию, точки зрения рафинированного немецкого генерала Хейнрици, всего лишь, цитата "Наш переводчик, лейтенант Б[ейтельсбахер], сам украинец из Одессы, с отчаянной энергией сражается с этими партизанами, ведь большевики убили его отца, устранили брата и отправили мать и сестру в Сибирь строить дороги".
То есть, с точки зрения истинного немца, перед ним украинец. Из дневников мы узнаем что Бейтельсбахер так же является "сыном одесского фабриканта, а сейчас приват-доцент в Кенигсберге".
Ханс Бейтельсбахер до 1925-26 года учился в университете в СССР, в Одессе. Далее он эмигрирует в Германию, где заканчивает обучение. К 1941 году он возвращается в Россию в немецком обозе, по должности в Вермахте он всего лишь лейтенант, переводчик.
Генерал Хейнрици описывает бурную деятельность своего переводчика на оккупированной территории:
Из дневника от 2.11.1941 (Лихвин):
Л[ейтенан]т Бейтельсбахер вчера в Лихвине, а сегодня поблизости отсюда прикончил в общей сумме 12 партизан. Никогда бы не подумал, что этот маленький незаметный человечек настолько энергичен. Он мстит за своего отца, свою мать, своих братьев и сестер, которых коммунизм или свел в могилу или отправил в ссылку. Он - безжалостный мститель. Тем не менее под Лихвином два выходящих из окружения красноармейца пристрелили нашего солдата. Здесь по лесам шатается еще много такого народца, вперемешку с партизанами.
Из написанного для семьи отчета от 5.11.1941 (Лихвин):
В здешней местности полно партизан. (...)
Переводчику за истекшие три дня удалось поймать и прикончить 15, среди них нескольких женщин. Партизаны клятвенно преданы друг другу. Они позволяют себя расстрелять, но не выдают товарищей. Они знают, что их уничтожат без сантиментов, и все же держат язык за зубами и утверждают, что ничего не знают...
Из дневника от 6.11.1941 (Лихвин):
Партизанская активность под Лихвином заметно растет. Бейтельсбахер только 6-го поймал 60 человек, из них 40 красноармейцев, 20 он сумел привести и прикончить. Одного молодого парня они повесили в городе, т.е. он забирает у полевой жандармерии эту безрадостную работу и выполняет ее сам... Эта война приобретает все более отвратительные формы. Сила духа партизан производит впечатление на всех. Никто ничего не выдает, все молчат и идут на смерть.
Некоторые комментаторы уже сделали предположение, что возможно, повешенный Бейтельсбахером "молодой парень" - это Герой Советского Союза Саша Чекалин. Этот бесстрашный 16-и летний партизан-разведчик был повешен именно 6 ноября 1941 года (совпадает с датой в дневнике!), так и не выдав товарищей после пыток.
Из дневника от 7.11.1941 (Грязново):
Я сказал Бейтельсбахеру, чтобы он не вешал партизан ближе, чем в ста метрах от моего окна. Не самый приятный вид с утра. [Зондерфюрер] Мой заметил, что Гете в Йене жил 3 недели с видом на виселицы.
Из написанного для семьи отчета от 19.11.1941 (Грязново):
(...) Б[ейтельсбахер], сам украинец из Одессы, с отчаянной энергией сражается с этими партизанами, ведь большевики убили его отца, устранили брата и отправили мать и сестру в Сибирь строить дороги. Снова и снова с полевыми жандармами и тремя преданными ему красноармейцами (крестьянскими детьми) он уходит на задание и никогда не возвращается, не пристрелив или не повесив нескольких разбойников. Но почти всегда эти люди встречают смерть со стоическим хладнокровием. Они никого не выдают и ни о чем не рассказывают. На многочасовых допросах они повторяют лишь: я выполнял приказ. 18-летний парень, назвавший себя командиром партизан-кавалеристов, сам надел на себя петлю, крикнул: "Я умираю за коммунизм" и спрыгнул вниз. Мой денщик, который ходил на рыночную площадь смотреть казнь, сказал: "Он буквально жаждал смерти". И таких фанатичных борцов за коммунизм тут множество, некоторые развешаны по деревням, но немалое количество еще шатается вокруг. Когда я в месте, выбранном для ночлега, приказал похоронить таких повешенных, так как подобный вид из окна хотя и привычен, но не желателен, население немедленно поснимало с казненных сапоги и тулупы, забрало их себе, а трупы потащило на веревках к могилам. Такова местная действительность. Обычаи и нравы как в тридцатилетнюю войну. Только тот, кто обладает властью, имеет права. Я провел на войне шесть с половиной лет своей жизни, но ничего подобного еще не видел.
Из написанного для семьи отчета от 11.12.1941 (Грязново):
(...) С такими людьми [русскими], конечно, далеко не уйдешь. Посмотрев на них, мой переводчик говорит: два немецких протектората уже образованы. Они станут хорошими колониями. Остаток России распадется на самостоятельные республики. Советское правительство само уже это подготовило. До Байкала они будут зависимы от Германии, а дальше - от Японии. Тем самым проблема России будет решена.
В Бейтельсбахере мы действительно узнаем просвирнинского взбесившегося палача. Но только не просто палача всех "красных", а палача русского народа. Всех, кто не желает жить под немецким сапогом.
Но и это еще не все. Если сам Бейтельсбахер имеет некое "оправдание" в своем немецком происхождении, то вернувшиеся к нам в 1941 года Красновы и Шкуро, шедшие под лозунгом "Хоть с чёртом против большевиков" не имеют даже этого.
Рационально - потому что в результате успеха их общего с немцами похода была бы Россия и русские, которые "до Байкала будут зависимы от Германии, а дальше - от Японии".
А морально они не имеют оправдания, потому что начавшие сотрудничество с нацистским чертом неизменно проигрывают и оказываются в аду.