(no subject)
ИМПЕРАТОР НИКОЛАЙ II И ВОЙНА С ЯПОНИЕЙ
«Николаю II, увлеченному зарубежной политикой, нравилось играть с ситуациями. Он доказывал это на протяжении всего своего царствования. В частности, на Дальнем Востоке, куда Вильгельм II буквально толкал Россию, не только с целью отдалить ее от Европы, но и чтобы поставить ее в ситуацию конфликта с Англией. Николай II, чей тонкий ум не подлежит обсуждению, прекрасно понимал, какую игру ведет его кузен. Он знал, что если тот призывал его быть «адмиралом Тихого океана», то лишь в силу общей - а не только региональной - концепции немецких интересов. Но, вопреки существующему мнению, Николай II вовсе не был наивным и оценивал эту игру в свете того, что сам он считал российскими интересами. Как и Вильгельм II, он не доверял Англии, но в той же мере он не доверял и «дорогому Вилли», и его советам. Он имел точное представление о том, какую игру ему следовало вести, и лично следил за ее претворением в жизнь, порой даже прячась от собственного министра иностранных дел Ламздорфа. Ушло в прошлое время, когда Николай II следовал советам князя Лобанова-Ростовского; он научился понимать, что является единственным хозяином внешней политики и что в случае несогласия с министром лучше скрывать свои мысли и тем самым избегать любого конфликта. Так за считанные дни до японского нападения он занимался тем, что поощрял восстание в Тибете против Англии. Он надеялся, что тем самым сумеет избежать помех российской экспансии на Дальнем Востоке со стороны Лондона… Более того, в период бьющего через край оптимизма, который иногда предшествует катастрофичным событиям, он вынашивал грандиозные идеи русского будущего на Востоке. Генерал Куропаткин в своем дневнике высказывал беспокойство по поводу великих планов, которые император не желал предавать огласке, но которыми вполне можно объяснить некоторые из его поступков: «Я сказал Витте, что в голове нашего императора теснятся грандиозные планы: захватить Маньчжурию и присоединить Корею к России. Он мечтает также подчинить себе Тибет и хочет завладеть Персией…»
Вся история России доказывает ему (он в этом убежден), что империя должна расширяться именно в таком направлении. Разве не стало завоевание Сибири результатом совместных усилий искателей приключений и российского государства? Таким образом, в период, предшествующий войне, вырисовывается сложная политика, все нити которой сходятся в руках Николая II: ее долгосрочные цели он скрывает от своего министра, хотя эта политика в самое ближайшее время повлечет за собой войну. Конечно, государь с готовностью заявляет о том, что не хочет войны и не позволит ей разразиться. При этом, исполненный презрения к «желтым обезьянам», он полагает, что решение остается за ним. Он хочет как можно скорее аннексировать Маньчжурию и Корею и, убежденный в отсутствии мужества у японцев, не обращает внимания на их призывы к переговорам. Напротив, во время приема по случаю Нового года, он высказывает предупреждение: никто не должен возлагать слишком большие надежды на русское терпение и на любовь россиян к миру; Россия - это великая держава, и ее не следует провоцировать на эксцессы. Эти слова раскрывают подлинное стремление к действию и, самое главное, концепцию дальневосточной политики, выходящую далеко за пределы своевременной войны, рекомендованной ему Плеве. Если Николай II будет воевать, то не для того, чтобы забыть о внутренних проблемах, а потому что он - государственный муж, отвечающий за Россию и вынашивающий действительно великие планы в отношении своей страны.
Помимо всего прочего, русско-японская война открывает нового Николая II, отличного от того, который руководил судьбами России в первые десять лет своего царствования. Если в глубине души, помимо привязанности к политической системе, унаследованной от Александра III, и к принципам, на которых она основана, он полагается главным образом на модернизаторские проекты Витте, внешне он становится явно более уверенным в своих взглядах. «Адмирал Тихого океана» - это не просто миф, придуманный в разных целях Вильгельмом II; это название вполне соответствует воззрениям императора на внешнюю политику.» (Э.Каррер д’Анкосс. Николай II, Прерванный переход. М., 2006, сс.112-114.)
«Николаю II, увлеченному зарубежной политикой, нравилось играть с ситуациями. Он доказывал это на протяжении всего своего царствования. В частности, на Дальнем Востоке, куда Вильгельм II буквально толкал Россию, не только с целью отдалить ее от Европы, но и чтобы поставить ее в ситуацию конфликта с Англией. Николай II, чей тонкий ум не подлежит обсуждению, прекрасно понимал, какую игру ведет его кузен. Он знал, что если тот призывал его быть «адмиралом Тихого океана», то лишь в силу общей - а не только региональной - концепции немецких интересов. Но, вопреки существующему мнению, Николай II вовсе не был наивным и оценивал эту игру в свете того, что сам он считал российскими интересами. Как и Вильгельм II, он не доверял Англии, но в той же мере он не доверял и «дорогому Вилли», и его советам. Он имел точное представление о том, какую игру ему следовало вести, и лично следил за ее претворением в жизнь, порой даже прячась от собственного министра иностранных дел Ламздорфа. Ушло в прошлое время, когда Николай II следовал советам князя Лобанова-Ростовского; он научился понимать, что является единственным хозяином внешней политики и что в случае несогласия с министром лучше скрывать свои мысли и тем самым избегать любого конфликта. Так за считанные дни до японского нападения он занимался тем, что поощрял восстание в Тибете против Англии. Он надеялся, что тем самым сумеет избежать помех российской экспансии на Дальнем Востоке со стороны Лондона… Более того, в период бьющего через край оптимизма, который иногда предшествует катастрофичным событиям, он вынашивал грандиозные идеи русского будущего на Востоке. Генерал Куропаткин в своем дневнике высказывал беспокойство по поводу великих планов, которые император не желал предавать огласке, но которыми вполне можно объяснить некоторые из его поступков: «Я сказал Витте, что в голове нашего императора теснятся грандиозные планы: захватить Маньчжурию и присоединить Корею к России. Он мечтает также подчинить себе Тибет и хочет завладеть Персией…»
Вся история России доказывает ему (он в этом убежден), что империя должна расширяться именно в таком направлении. Разве не стало завоевание Сибири результатом совместных усилий искателей приключений и российского государства? Таким образом, в период, предшествующий войне, вырисовывается сложная политика, все нити которой сходятся в руках Николая II: ее долгосрочные цели он скрывает от своего министра, хотя эта политика в самое ближайшее время повлечет за собой войну. Конечно, государь с готовностью заявляет о том, что не хочет войны и не позволит ей разразиться. При этом, исполненный презрения к «желтым обезьянам», он полагает, что решение остается за ним. Он хочет как можно скорее аннексировать Маньчжурию и Корею и, убежденный в отсутствии мужества у японцев, не обращает внимания на их призывы к переговорам. Напротив, во время приема по случаю Нового года, он высказывает предупреждение: никто не должен возлагать слишком большие надежды на русское терпение и на любовь россиян к миру; Россия - это великая держава, и ее не следует провоцировать на эксцессы. Эти слова раскрывают подлинное стремление к действию и, самое главное, концепцию дальневосточной политики, выходящую далеко за пределы своевременной войны, рекомендованной ему Плеве. Если Николай II будет воевать, то не для того, чтобы забыть о внутренних проблемах, а потому что он - государственный муж, отвечающий за Россию и вынашивающий действительно великие планы в отношении своей страны.
Помимо всего прочего, русско-японская война открывает нового Николая II, отличного от того, который руководил судьбами России в первые десять лет своего царствования. Если в глубине души, помимо привязанности к политической системе, унаследованной от Александра III, и к принципам, на которых она основана, он полагается главным образом на модернизаторские проекты Витте, внешне он становится явно более уверенным в своих взглядах. «Адмирал Тихого океана» - это не просто миф, придуманный в разных целях Вильгельмом II; это название вполне соответствует воззрениям императора на внешнюю политику.» (Э.Каррер д’Анкосс. Николай II, Прерванный переход. М., 2006, сс.112-114.)