(no subject)
ДНЕВНИК гр. В.Н.ЛАМЗДОРФА
Интересный и хорошо написанный памятник эпохи. Педантичный граф вел дневник по-французски как минимум целое десятилетие, 1886-96 гг. - во всяком случае, это то, что дошло до нас. Его начали издавать еще в 1920-х гг., но после выхода второго тома в 1934 г. наступила длительная пауза, прервавшаяся лишь в 1991 г. выходом последнего, третьего, тома. Первые два тома вышли в превосходном переводе русского дипломата Ю.Я.Соловьева (они есть в сети), третий том переведен, естественно, похуже, но в целом сносно* (говорят, он есть на рутракере).
Дневник гр. Ламздорфа, помимо того, что содержит массу скопированных служебных документов, интересен передачей атмосферы императорского МИД, рядом портретных зарисовок и некоторыми рассуждениями автора на темы текущей политики.
Занимаемая МИД часть здания министерств у Певческого моста, 1900 г.
Конечно, здание у Певческого моста было первостатейной оранжереей. Сам гр. Ламздорф, имея в нем квартиру, мог и не выходить на улицу, обедая дома и пользуясь услугами посыльных. Но он все-таки выходил прогуляться, иной раз даже в обществе министра Н.К.Гирса, посещал службы в Казанском соборе, делал визиты близким, совершал мелкие покупки. Но большую часть дня он проводил за письменным столом в одном из двух своих кабинетов (личном или служебном), составляя проекты всевозможных депеш, которые потом шли на утверждение министра или монарха. Разумеется, все писалось по-французски, русский и немецкий применялись изредка и по необходимости, главным образом при цитировании. Его работоспособность поразительна, в сущности он был пером (и уже в силу этого мозгом) русского МИД в продолжение 20 лет, с 1886 по 1906 г.
Н.К.Гирс (1820-1895), министр иностранных дел в 1882-95 гг., и его первый советник гр. В.Н.Ламздорф (1844-1907)
Будучи первым советником министра, гр. Ламздорф имел возможность хорошо изучить характеры двух министров, при которых служил в период ведения дневника: Н.К.Гирса и кн. А.Б.Лобанова-Ростовского. Через них и своих многочисленных информаторов при дворе и в свете он многое знал и о монархах, которым служил. Выше всех он ставил Александра II, по сравнению с которым его сын был "деревещиной", а внук - просто "невзрачной фигурой". Большую роль в "порче династии", снижении уровня двора, по его мнению, сыграла принцесса Мария-Дагмара, будущая имератрица Мария Федоровна. Но все же Александр III был истинным самодержцем, завоевавшим уважение всего мира, и его внезапная смерть нанесла России роковой урон. К сожалению, не опубликован дневник периода министерства самого гр. Ламздорфа (1900-1906 гг.) - из него мы могли бы узнать много интересного и совершенно достоверного о Николае II и его окружении в период Японской войны и первой революции - его рукопись ждет своего часа в ГАРФе..
Гр. В.Н.Ламздорф - министр
Впрочем, и окружение его отца гр. Ламздорф рассматривал весьма критически и меланхолически, видя во всем хаос, мелкую игру честолюбий и корыстные интересы. Не на высоте в его изображении великокняжеская среда, в особенности вел. кн. Владимир и Сергей. К восходящей звезде "мужлану" С.Ю.Витте он присматривается с осторожностью, отдавая должное его настойчивости, хватке и уму. Весьма колоритна и неоднозначна фигура кн. А.Б.Лобанова-Ростовского (1824-1896), "этого сибарита", по слову Александра III, умершего от разрыва сердца в поезде, возвращаясь с Николаем II из Вены.
Но, при всей важности фактов и свидетельств, главная ценность, точнее даже, прелесть, этого дневника - в передаче той неповторимой, фантастической атмосферы старого мира, которого уже почти невозможно себе представить. Этот мир обнимал всю Европу, бывшую его общим домом, он состоял из лиц одного круга и воспитания, независимо от места их рождения, объединенных нерушимым законом хорошего тона. Лондонский, Парижский, Венский, Петербургский кабинеты - все это были, по сути, лишь разные элегантно меблированные залы одного прекрасного здания.
Гр. Ламздорфу повезло вовремя умереть, он стал свидетелем лишь первой попытки его обрушения, вскоре после чего и скончался в Сан-Ремо. Надгробие его и других Ламздорфов, к счастью, уцелело на Смоленском кладбище Петербурга.
____________________
* К постоянным, советского происхождения, огрехам перевода следует отнести неумение сокращать титулы и неразличение сиятельства и светлости
Интересный и хорошо написанный памятник эпохи. Педантичный граф вел дневник по-французски как минимум целое десятилетие, 1886-96 гг. - во всяком случае, это то, что дошло до нас. Его начали издавать еще в 1920-х гг., но после выхода второго тома в 1934 г. наступила длительная пауза, прервавшаяся лишь в 1991 г. выходом последнего, третьего, тома. Первые два тома вышли в превосходном переводе русского дипломата Ю.Я.Соловьева (они есть в сети), третий том переведен, естественно, похуже, но в целом сносно* (говорят, он есть на рутракере).
Дневник гр. Ламздорфа, помимо того, что содержит массу скопированных служебных документов, интересен передачей атмосферы императорского МИД, рядом портретных зарисовок и некоторыми рассуждениями автора на темы текущей политики.
Занимаемая МИД часть здания министерств у Певческого моста, 1900 г.
Конечно, здание у Певческого моста было первостатейной оранжереей. Сам гр. Ламздорф, имея в нем квартиру, мог и не выходить на улицу, обедая дома и пользуясь услугами посыльных. Но он все-таки выходил прогуляться, иной раз даже в обществе министра Н.К.Гирса, посещал службы в Казанском соборе, делал визиты близким, совершал мелкие покупки. Но большую часть дня он проводил за письменным столом в одном из двух своих кабинетов (личном или служебном), составляя проекты всевозможных депеш, которые потом шли на утверждение министра или монарха. Разумеется, все писалось по-французски, русский и немецкий применялись изредка и по необходимости, главным образом при цитировании. Его работоспособность поразительна, в сущности он был пером (и уже в силу этого мозгом) русского МИД в продолжение 20 лет, с 1886 по 1906 г.
Н.К.Гирс (1820-1895), министр иностранных дел в 1882-95 гг., и его первый советник гр. В.Н.Ламздорф (1844-1907)
Будучи первым советником министра, гр. Ламздорф имел возможность хорошо изучить характеры двух министров, при которых служил в период ведения дневника: Н.К.Гирса и кн. А.Б.Лобанова-Ростовского. Через них и своих многочисленных информаторов при дворе и в свете он многое знал и о монархах, которым служил. Выше всех он ставил Александра II, по сравнению с которым его сын был "деревещиной", а внук - просто "невзрачной фигурой". Большую роль в "порче династии", снижении уровня двора, по его мнению, сыграла принцесса Мария-Дагмара, будущая имератрица Мария Федоровна. Но все же Александр III был истинным самодержцем, завоевавшим уважение всего мира, и его внезапная смерть нанесла России роковой урон. К сожалению, не опубликован дневник периода министерства самого гр. Ламздорфа (1900-1906 гг.) - из него мы могли бы узнать много интересного и совершенно достоверного о Николае II и его окружении в период Японской войны и первой революции - его рукопись ждет своего часа в ГАРФе..
Гр. В.Н.Ламздорф - министр
Впрочем, и окружение его отца гр. Ламздорф рассматривал весьма критически и меланхолически, видя во всем хаос, мелкую игру честолюбий и корыстные интересы. Не на высоте в его изображении великокняжеская среда, в особенности вел. кн. Владимир и Сергей. К восходящей звезде "мужлану" С.Ю.Витте он присматривается с осторожностью, отдавая должное его настойчивости, хватке и уму. Весьма колоритна и неоднозначна фигура кн. А.Б.Лобанова-Ростовского (1824-1896), "этого сибарита", по слову Александра III, умершего от разрыва сердца в поезде, возвращаясь с Николаем II из Вены.
Но, при всей важности фактов и свидетельств, главная ценность, точнее даже, прелесть, этого дневника - в передаче той неповторимой, фантастической атмосферы старого мира, которого уже почти невозможно себе представить. Этот мир обнимал всю Европу, бывшую его общим домом, он состоял из лиц одного круга и воспитания, независимо от места их рождения, объединенных нерушимым законом хорошего тона. Лондонский, Парижский, Венский, Петербургский кабинеты - все это были, по сути, лишь разные элегантно меблированные залы одного прекрасного здания.
Гр. Ламздорфу повезло вовремя умереть, он стал свидетелем лишь первой попытки его обрушения, вскоре после чего и скончался в Сан-Ремо. Надгробие его и других Ламздорфов, к счастью, уцелело на Смоленском кладбище Петербурга.
____________________
* К постоянным, советского происхождения, огрехам перевода следует отнести неумение сокращать титулы и неразличение сиятельства и светлости