(no subject)
Старая-старая душа в молодом теле, она еще хранила воспоминания прошедшей любви, которая казалась целой жизнью, целой прожитой жизнью; любви, которая лишила ее молодости, такой легкой, игривой, волнующей, когда признания срывались с губ также легко, как простое приветствие, когда все было лишь игрой, казавшейся такой серьезной, когда верность и преданность рушились, как сломленные стены крепостей, когда слезы высыхали также легко, как капли дождя в жаркий день, когда поцелуи и объятия волновали лишь только тело, но не душу.
Старая-старая душа в молодом теле, также наивно плачущая как раньше, но уже такая уставшая, смотрящая с высока безразличным взглядом. Все стало серо, будто поседело; все стало мрачно, будто устарело.
Старая-старая душа в молодом теле, лелеющая воспоминания вчерашних дней, будто кадры из устаревшего черно-белого кино, и такая жалкая, будто затухающие угли костра, которые прогорели, их уже не раздуть, не вдохнуть в них новую жизнь.
Она такая старая, но живущая в молодом теле, будто якорь тянет на дно, в бездну, в пустоту - к старости, к смерти.
Анна Алеарт
Старая-старая душа в молодом теле, также наивно плачущая как раньше, но уже такая уставшая, смотрящая с высока безразличным взглядом. Все стало серо, будто поседело; все стало мрачно, будто устарело.
Старая-старая душа в молодом теле, лелеющая воспоминания вчерашних дней, будто кадры из устаревшего черно-белого кино, и такая жалкая, будто затухающие угли костра, которые прогорели, их уже не раздуть, не вдохнуть в них новую жизнь.
Она такая старая, но живущая в молодом теле, будто якорь тянет на дно, в бездну, в пустоту - к старости, к смерти.
Анна Алеарт