Околомедицинское-окололитературное
Переходя специально к женщине, мы видим в ее организме массу таких
тяжелых физиологических противоречий и несовершенств, что ум положительно
отказывается признать их за "нормальные" и законные. Ужасно и в то же время
совершенно справедливо, когда женщину определяют как "животное, по самой
своей природе слабое и больное, пользующееся только светлыми промежутками
здоровья на фоне непрерывной болезни". Самая здоровая женщина, - это
доказано очень точными наблюдениями, - периодически несомненно больна. И
невозможно на такую ненормальность смотреть иначе, как на переходную стадию
к другому, более совершенному состоянию. То же самое и с материнством:
женщина все больше перестает быть самкою, и в этом нет ничего
"противоестественного", потому что у нее есть мозг с его могучими и широкими
запросами. Между тем, не ломая всей своей природы, она не может отказываться
от любви и непрерывного материнства, всасывающих в себя все силы женщины за
все время их расцвета. Два требования, одинаково сильных и законных,
сталкиваются, и выхода при теперешней организации нет.
Викентий Вересаев. "Записки врача", 1900.
-- Боря, ну, тогда... будем жить, как муж и жена.
Он усмехнулся.
-- Как Стенька Верхотин с Таней? Только предупреждаю: варить кашки и стирать пеленки у меня не будет времени. И я должен быть свободен. Исанка, пойми,-- я не могу наваливать на себя семью, не могу связывать себя. Я чувствую в себе незаурядную умственную силу, я знаю, что буду великим человеком. И потопить себя в пеленках и кашках -- ни за что!
-- А я одна тонуть в пеленках и кашках не хочу.
Замолчали. Исанка продолжала пристально смотреть ему в глаза.
-- Как же тогда быть?
-- Ну, давай жить по-настоящему... Только, чтоб не было последствий.
-- Это,-- аборт, если что?
-- Ну, что ж поделаешь!
Она опустила руку с его плеча и с отвращением повела плечами.
-- Н-ни за что! Убить своего ребенка!.. И потом. Вижу я кругом девчат. Как возятся с последствиями, как месяцами ходят к докторам, как синеют у них носы... Вам-то до этого нет дела.
Он же, "Исанка", 1927
(Это художественное, читать не стоит).
Просто интересно: презервативы упоминал в стихах Багрицкий (1927), рекламировал Маяковский (начало 20х, "Если хочешь быть сухим в самом мокром месте, покупай презерватив в Резинотресте", хотя, может, врут, "Прежде чем идти к невесте, побывай в Резинотресте" - про галоши). А врач Вересаев о них так и не узнал...Боюсь, не только он.
тяжелых физиологических противоречий и несовершенств, что ум положительно
отказывается признать их за "нормальные" и законные. Ужасно и в то же время
совершенно справедливо, когда женщину определяют как "животное, по самой
своей природе слабое и больное, пользующееся только светлыми промежутками
здоровья на фоне непрерывной болезни". Самая здоровая женщина, - это
доказано очень точными наблюдениями, - периодически несомненно больна. И
невозможно на такую ненормальность смотреть иначе, как на переходную стадию
к другому, более совершенному состоянию. То же самое и с материнством:
женщина все больше перестает быть самкою, и в этом нет ничего
"противоестественного", потому что у нее есть мозг с его могучими и широкими
запросами. Между тем, не ломая всей своей природы, она не может отказываться
от любви и непрерывного материнства, всасывающих в себя все силы женщины за
все время их расцвета. Два требования, одинаково сильных и законных,
сталкиваются, и выхода при теперешней организации нет.
Викентий Вересаев. "Записки врача", 1900.
-- Боря, ну, тогда... будем жить, как муж и жена.
Он усмехнулся.
-- Как Стенька Верхотин с Таней? Только предупреждаю: варить кашки и стирать пеленки у меня не будет времени. И я должен быть свободен. Исанка, пойми,-- я не могу наваливать на себя семью, не могу связывать себя. Я чувствую в себе незаурядную умственную силу, я знаю, что буду великим человеком. И потопить себя в пеленках и кашках -- ни за что!
-- А я одна тонуть в пеленках и кашках не хочу.
Замолчали. Исанка продолжала пристально смотреть ему в глаза.
-- Как же тогда быть?
-- Ну, давай жить по-настоящему... Только, чтоб не было последствий.
-- Это,-- аборт, если что?
-- Ну, что ж поделаешь!
Она опустила руку с его плеча и с отвращением повела плечами.
-- Н-ни за что! Убить своего ребенка!.. И потом. Вижу я кругом девчат. Как возятся с последствиями, как месяцами ходят к докторам, как синеют у них носы... Вам-то до этого нет дела.
Он же, "Исанка", 1927
(Это художественное, читать не стоит).
Просто интересно: презервативы упоминал в стихах Багрицкий (1927), рекламировал Маяковский (начало 20х, "Если хочешь быть сухим в самом мокром месте, покупай презерватив в Резинотресте", хотя, может, врут, "Прежде чем идти к невесте, побывай в Резинотресте" - про галоши). А врач Вересаев о них так и не узнал...Боюсь, не только он.