Три состояния (ни в коем случае не стихи)
К тебе походят с интересом и с опаской,
как к посылке, в которой может оказаться подарок, а может - бомба.
Это случается при каждой встрече, звонке, обмене письмами.
Тебе начинают снится плохие сны.
Ты хочешь закричать: - Нет, я не дитя Теодора Казинского.
Но крик вырывается наружу только во сне.
Ведь наяву неловко признать, что ты знаешь, что они знают,
что раньше в тебе была заложена взрывная сила.
Да и подарком тебя назвать трудно.
К тебе подходят с предвкушением,
как к бутыке дорогого коньяку.
Их пьянит твой взгляд, голос, капельки пота.
Это случается при каждой встрече, звонке, обмене письмами.
Долго это выдержать невозможно, письма сходят на нет.
Тебя не замечают. Как хлеб, соль и рис,
замечают, когда тебя нет.
Не могут прожить без тебя.
Плюс четырнадцать. От этих скачков (несколько дней назад был серьезный минус) страшно болит голова.
как к посылке, в которой может оказаться подарок, а может - бомба.
Это случается при каждой встрече, звонке, обмене письмами.
Тебе начинают снится плохие сны.
Ты хочешь закричать: - Нет, я не дитя Теодора Казинского.
Но крик вырывается наружу только во сне.
Ведь наяву неловко признать, что ты знаешь, что они знают,
что раньше в тебе была заложена взрывная сила.
Да и подарком тебя назвать трудно.
К тебе подходят с предвкушением,
как к бутыке дорогого коньяку.
Их пьянит твой взгляд, голос, капельки пота.
Это случается при каждой встрече, звонке, обмене письмами.
Долго это выдержать невозможно, письма сходят на нет.
Тебя не замечают. Как хлеб, соль и рис,
замечают, когда тебя нет.
Не могут прожить без тебя.
Плюс четырнадцать. От этих скачков (несколько дней назад был серьезный минус) страшно болит голова.