Гадание и предсказание будущего
Антропология культуры. - Вып.1. - М.: ОГИ, 2002. - 328 с.
Вяч. Вс. ИВАНОВ Гадание и предсказание будущего
на Древнем Востоке и в античном мире
ОБЩЕСТВА ДРЕВНЕГО Ближнего и Дальнего Востока и античности при принятии сколько-нибудь существенных решений (военных, дипломатических, внутриполитических, административных, медицинских) полагались на волю богов, которую можно было узнать посредством определенных процедур (ср. в стихах Мандельштама: «Есть внутренности жертв, чтоб о войне гадать»). В этих обществах гадания, нацеленные на предсказания будущего, составляли существенную часть коммуникационных сетей, которые (с точки зрения подавляющего большинства или всех членов коллектива) обеспечивали их связь с богами [2]. По гипотезе Джейнза (см.: Jaynes 1980; Иванов 1998, т. I, 453-455, 690; 2000, т. II, 347), связь (фиктивная или реальная - в зависимости от точки зрения наблюдателя) в таких случаях, как пророчество, осуществлялась через правополушарные механизмы (к ним можно отнести и самый распространенный - сновидение [3]). Волю богов или определяемую ими картину будущего (включая стратегию поведения [4] вопрошающего, которая оценивается в ответе как правильная или ошибочная) можно было узнать несколькими способами. В таких традициях, как более подробно рассматриваемая ниже хеттская, прибегали то к сновидениям, оракулу и пророчеству, как в молитвах Мурсилиса во время чумы; то к гаданию по внутренностям животных, в частности по их печени; то к символической игре с понятиями, как в оракуле KIN; то к наблюдениям за полетом птиц.
В Малой Азии во II тысячелетии до н. э. эти способы понимались как альтернативные или же комбинировались друг с другом для взаимной проверки - в современной научной практике приблизительно по такому же принципу используются взаимодополняющие приемы экспериментальной проверки гипотезы. В конечном счете результат выражался в виде словесного текста. Но в этом последнем фиксировались итоги употребления нескольких приемов гадания, пользующегося невер-
194
бальными (или преимущественно невербальными) средствами. Так, в ассирийском фрагменте К 4728 (PRT 103), написанном нововавилонским письмом, вслед за описанием наблюдавшейся печени упоминается сон, в котором приснился сосуд богини Иштар Арбельской (см. Starr 1990, 294, №316, r 1-2).
Основную часть текстов гаданий в древних письменных традициях Месопотамии, Сирии, Малой Азии и окрестных стран представляют словесные описания итогов наблюдений над аномальными явлениями, в частности над уродливыми отклонениями в новорожденных животных и людях [5], и в строении внутренних органов животных, приносимых в жертву (как и в поведении этих животных, особенно козла, воплощавшего, по представлениям месопотамских гадателей, волю богов). Наиболее широкое распространение на Ближнем Востоке и и Средиземноморье получили гадания по внутренностям жертв. В разных традициях, фиксированных в клинообразной письменности и оказавших влияние на позднейшие античные, особую роль играли гадания по печени жертвенного животного. Они были известны в Месопотамии уже в древневавилонский период и через хурритское посредничество (отраженное в терминах, заимствованных из хурритского) попали к хеттам: пошиб клинописи и языковые архаизмы (Güterbock 1997, 157-158, 160) нескольких сохранившихся надписей на глиняных моделях печени заставляет отнести их к древнехеттской эпохе. Подобные гадания, в том числе использовавшиеся для обучения им модели, распространились до древней Италии, что объясняется малоазиатским происхождением этрусков.
Известны частично совпадающие с протообразцами особые глиняные имитации кроветворного органа с соответствующими аккадскими, хурритскими, хеттскими и этрусскими надписями. Была разработана система изучения аномалий на этом органе животного (чаше всего это были результаты перенесенной животным болезни, но проблема не ставилась в ветеринарной плоскости). Соответствующая система словесных обозначений сложилась на почве хурритского языка, но она представлена также и в хеттских текстах, составляющих существенную часть богазкейского архива. Некоторые из часто встречающихся ключевых слов, таких, как «печень» (хуррит. nipašuri), в этих текстах обозначаются сокращенно, например посредством клинописного символа, передающего только первый слог хурритского слова: ni=ni. С одной стороны, такое сокращение, как и другие аналогичные приемы, встречающиеся в клинописи, соответствует принципам экономного кодирования, оправданным с теоретико-информационной точки зрения. С другой стороны, использование подобных сокращений хурритского происхождения делало хеттский текст секретным кодом, что соответствовало магическим особенностям жанра.
Эта месопотамско-малоазиатская гепатоскопическая традиция (возможно, в том ее варианте, который ближе всего к хурритскому)
195
была заимствована этрусками скорее всего еще до их переселения из Малой Азии в Италию; из возможных языковых сближений представляет интерес хуррит. nipašuri 'печень' - этрусск. NeӨun 'божество желчи, горькой жидкости'; отсюда 'Бог моря'?> лат. Neptun-us [6]. Такие образцы этрусских гаданий, как печень из Пьяченцы, свидетельствуют о дальнейшем развитии гепатоскопических знаний, предполагающем их синтез с теологией и астрологией. В. К. Шилейко полагал, что месопотамская гепатоскопическая традиция повлияла и на римских поэтов [7]. В Месопотамии и Малой Азии астрологические предсказания, известные уже после старовавилонского периода, но, возможно, к нему восходящие (Riemschneider 1970, 4ff.; Reiner, Pingree 1975-1981), в большой степени еше независимы от других видов гаданий (хотя такие термины, как аккадск. wazozu 'остановка, стоянка', общие для астрологических и гепатоскопических текстов, могли бы свидетельствовать об их связи), а у этрусков по печени из Пьяченцы можно предположить их соединение.
Этруски были посредниками между Малой Азией и Римом в освоении еще нескольких способов разузнавать будущее.
Речь идет прежде всего о широко развитых у хеттов дивинациях, основанных на наблюдении за полетом птиц: об их восприятии этрусками и последующем проникновении к авгурам можно судить по данным римских авторов. практикующиеся в Риме специфические этрусские гадания по молниям сопоставимы с малоазиатскими представлениями хуррито-хеттского периода [8].
Для рассмотрения типологии (и гипотетического распространения по территории древней Евразии) приемов символических систем гадания особый интерес может представить хеттский оракул, обозначаемый логограммой KIN, «действие». Это игра с символами, которые обозначают мифологические, абстрактные или социальные понятия. В той мере, в какой они называются соответствующими словами, игра носит частично языковой характер. Но способы манипулирования с символами сами по себе не зависят от языка.
В одном из самых ранних текстов, описывающих результаты гаданий, совершенных таким образом, используется целый ряд отрицательных абстрактных понятий: ištaniikai 'болезнь' (от хет. ištar-ni-k- , инфигированная форма корня ištar-k- 'болеть', имеющего индоевропейские и более древние ностратические соответствия: латышек, sêrgu 'болею', тохарск. Б sark 'болезнь1, пракартвельск. *čir- 'горе; беда' [9]), henkan 'смерть, чума' (производное существительное от корня, представленного в близких значениях в большинстве древних индоевропейских языков: лат. nec-о, тохарск. А и Б naк-), harg-a- 'гибель' (производное от хеттского глагола hark-'гибнуть1', возводимого к общеиндоевропейскому корню с близким значением). Поскольку эти ключевые слова данного текста, переписанного с древнехеттского подлинника, допускают
196
проекцию на еше более ранний дописьменный период, нельзя считать исключенным, что хотя бы соответствующая словесная часть отраженной в нем символической игры имеет северноанатолийское (или еще более древнее индоевропейское) происхождение. Если, как полагает О. Сойсал в специальном исследовании этого текста [10], в нем и могло сказаться воздействие туземного хаттского гадателя, этого нельзя заподозрить в отношении приведенных ключевых терминов, как правило отсутствующих в более поздних образцах этого жанра.
Поскольку отчасти сходная игра с символами, используемыми при гадании, известна в древнекитайской традиции", можно предположить, что этот тип предсказаний был распространен в разных частях Евразии уже в первых тысячелетиях перед нашей эрой. Трудно сказать, был ли у этого типа гаданий единый источник, который гипотетически можно было бы искать на Ближнем Востоке.
К числу отвлеченных персонифицированных образов, выступающих в аналогичных хеттских текстах, можно отнести богов (логограмма DINGIR= хет. šiuni-). Это случай типологически редкий, ибо высшие силы, наряду с прочими предметами, обозначенными символами, становятся объектом манипуляции гадателя. Среди других символов обращает на себя внимание хеттск. panku- 'собрание, совокупность всех, кто участвует в обряде' (Иванов 1957-1958). Использование этого знака в оракуле KIN как будто может говорить о том, что в символической игре отображались какие-то черты предшествовавшего ей ритуала. Действие, совершаемое со всеми символами в хеттском обряде, понимается либо как бросание жребия, что предположил Гетце, либо как более усложненная игра [Archi 1974; Schuol 1994 (с дальнейшей библиографией)], скажем, с участием собравшихся людей или с привлечением животных; в связи с последним допущением ср. хеттский оракул «змеи» (см. Баюн 2000). Значительно более схематическую форму отчасти аналогичного ритуала представляет широко распространенный во многих традициях способ бросания жребия для определения воли бога. Он известен уже в Шумере, хотя в месопотамской традиции этот способ общения с божеством слабо документирован.
В шаманских культурах сибирского ареала сходную функцию имеет подбрасывание колотушки шаманского бубна. В подобных случаях, как и в значительном числе способов общения с божеством, используется двоичный код и ищется ответ на вопрос, заданный в соответствующей (двоичной) форме.
В месопотамских клинописных текстах шире представлены другие средства непосредственного выведывания воли богов. К ним относится изучение пленки, которую образует масло, пролитое на поверхность воды (см. Pettinatol966), и дыма, восходящего из курильницы. Система гаданий связана со всем комплексом мифологических и мифопоэтических представлений и облегчает выявление функцио-
197
нирования последних [12]. Хотя в рационалистических культурах позднейшего времени ранние типы гаданий, например, на основе сновидений, оттеснены на периферию представлений социально низкого массового сознания, тем не менее определенные виды предсказаний о будущем, связанные с другими семиотическими системами (художественными или научными), сохраняют существенное значение. Достаточно напомнить о роли Нострадамуса для Гете, пророчествах К. Леонтьева, В. Соловьева и Андрея Белого, а в более поздний период - о «Досках судьбы» Велимира Хлебникова, лишь совсем недавно полностью изданных.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См. сводку новых материалов по Хеттскому царству: Hout 199S.
2 Beckman 1999 (с обзором материалов и библиографией по хеттским оракулам).
3 Из ярких месопотамских примеров - сон Гудеа; см. Якобсен 1995, 180.
4 Ср. о стратегии поведения, значимости случая и выборе посредника, определяющего решения, применительно к современной теории игр: Нейман, Моргенштерн 1970, особенно с. 105-106 и ел. С этой точки зрения, в зависимости от степени полноты информации может быть осмыслен и элемент случайности, вводимый посредством процедуры гадания, которая играет роль посредника.
5 Riemschneider 1970; Leichty 1970; Starr 1990; Оппенхейм 1990, 163, там же см. другие данные о типах гаданий, представленных в месопотамских текстах. Сведения о других клинописных традициях, сообщаемые в этой книге, в большой степени устарели, ср. Beckman 1999. Количество и характер уродливых младенцев, отраженное в этих месопотамских текстах, могло бы представить интерес и для генетического исследования.
6 Принятие предлагаемой этрусской этимологии заставило бы отказаться от надуманного сопоставления с др.-инд. napat (= лат. nepos), предложенного Дюмезилем.
7 См. об этом подробнее: Иванов 1994 (с литературой).
8 Предсказание «Бог Грозы поразит страну» (D \J-as KUR-eza-a-hi): Riemschneider 1970, 22. № 2, III. 7.
Ср. прямые проявления воли богов, мечаших громы и молнии либо на врагов царя (в Анналах Мурсилиса), либо на самого царя (в тексте о его афазии, Иванов 1977): Beckman 1999, 525, fn. 31; 530, fn. 62.
9 Иванов 1981, 115-119 (с литературой); если принять и сопоставление с афраз. *cr~ 'стеречь' (с семантическим развитием, напоминающим рус, стерег-у), то слово можно отнести к архаическому словарю, объединявшему несколько языковых макросемей Старого Света.
10 Soysal 2000; Иванов 2001. 200, № 163. С предполагаемым хаттским происхождением автора текста можно было бы сопоставить особенности символического использования в оракуле трона и его названия хаттского происхождения halmaswfijt-.
11 См.: комментарии к «Книге перемен» - И-Цзин Ю.К. Щуцкого (1997) и синологов последующих поколений.
198
12 Ср., напр., переведенное на хеттский язык архаическое аккадское предсказание, касающееся Гильгамеша, в хеттском варианте - Бога: S[A D GI]S «GIM» MAS sagais «знак Бога Гильгамеша» (в аккадском прототипе: «правившего страной»): Riemschneider 1970, 28, 31-32.
БИБЛИОГРАФИЯ
- Баюн, Л. С: 2000, 'Дивинация на Древнем Ближнем Востоке. II: Хеттские оракулы MUS', Вестник древней истории, № 2, 63-72.
- Иванов, Вяч. Вс: 1957-1958, 'Происхождение и история хеттского термина рапки «собрание»', Вестник древней истории, 1957, № 46, 8-15; 1958, № 1, 19-36.
- Иванов, Вяч. Вс: 1977', Луна, упавшая с неба: Древняя литература Малой Азии, Перевод с древнемалоазиатского Вяч. Вс. Иванова: Вступительная статья и комментарии Вяч. Вс. Иванова, Москва. Худ. литература.
- Иванов, Вяч. Вс: 1981, Славянский, балтийский и раннебалканский глагол: Индоевропейские истоки, Москва, Наука.
- Иванов, Вяч. Вс: 1994, 'Структура индоевропейских загадок-кеннингов и их роль в мифопоэтической традиции", Исследования в области балто-славянской духовной культуры: I: Загадка как текст, Москва. Индрик, C.118-147.
- Иванов, Вяч. Вс: 1998-2000, Избранные труды по семиотике и истории культуры, Москва, Языки русской культуры, т. I-II.
- Иванов, Вяч. Вс: 2001, Хеттский язык; 2-е, испр. и доп. изд, Москва, УРСС.
- Нейман, Дж. фон, Моргенштерн, О: 1970, Теория игр и экономическое поведение, Москва, Наука, Гл. ред. физ.-мат. литературы.
- Оппенхейм, А. Л.: 1990, Древняя Месопотамия: Портрет погибшей цивилизации, 2-е изд., Москва, Наука.
- Щуцкий, Ю. К.: 1998, Китайская классическая «Книга перемен», 2-е изд., испр. и доп. под ред. А. И. Кобзева, Москва, Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 1997.
- Якобсен, Т.: 1995, Сокровища тьмы: История месопотамской религии, Москва, Изд. фирма «Восточная лит-ра» РАН.
- Archi, A: 1974, 'II sistema KIN della Divinazione i ttita', Oriens Antiquus, [vol.] 13, 113-144.
- Beckman, G: 1999, 'The Tongue is a Bridge', Archi'v Orientdlni, vol. 67, № 4, 519-534.
- Güterbock, H. G.: 1997, 'Hittite Liver Models', Perspectives on Hittite Civilization: Selected Writings, Chicago, The Oriental Institute of the University of Chicago, 1997, 456-460 (= Assyriological Studies, № 26).
- Hout, Th. van den: 1998, The Purity of Kinship: An Edition of СНТ 569 and Related Hittite Oracle Inquiries of Tuthaliya IV, Leiden, Brill, 1998. - Jaynes, J.: 1980, The Origin of Consciousness in the Breakdown of the Bicameral Mind, Harmonsworth, Middx., Penguin Books Ltd.
199
- Leichty, E. V.: 1970, The Omen Series summa izbu, Locust Valley-New York.
- Pettinato, G.: 1966, Die Ölwahrsagung bei den Babyloniern, Bd. I.: Einleitung; Bd. II: Texte und Kommentar, Rom (= Studi Semitici, 21-22).
- Reiner, E., Pingree, D.: 1975-1981, Babylonian Planetary Omens. Pt. 1: Enüma Anu Enlil: Tablet 63; The Venus Tablet of Ammi aduqa; Pt. 2: Enüma Anu Enlil: Tablets 50-51, Malibu (= Bibliotheca Mesopotamica, 2/1-2).
- Riemschneider, K. K.: 1970, Babylonische Geburtsomina in hethitischer Übersetzung, Wiesbaden, Otto Harrassowitz (= Studien zu den Boöazköy-Texten, Heft 9).
- Schuol, M.: 1994, 'Die Terminologie des hethitischen SU-Orakels: Eine Untersuchung auf der Grundlage des mitteihethitischen Textes KBo XVI 97 unter vergleichender Berücksichtigung akkadischer Orakeltexte und Lebermodelle, [.', Altorientalische Forschungen, Bd. 21, 73-124.
- Soysal, O: 2000, 'Analysis of a Hittite Oracular Document', Zeitschrift für Assyriologie und Vorderasiatische Archäologie, Bd. 90. - Starr, I: 1990, Queries to the Sungod: Divination and Politics in Sargonid Assyria, Helsinki, University Press (= State Archives of Assyria, vol. IV).
Вяч. Вс. ИВАНОВ Гадание и предсказание будущего
на Древнем Востоке и в античном мире
ОБЩЕСТВА ДРЕВНЕГО Ближнего и Дальнего Востока и античности при принятии сколько-нибудь существенных решений (военных, дипломатических, внутриполитических, административных, медицинских) полагались на волю богов, которую можно было узнать посредством определенных процедур (ср. в стихах Мандельштама: «Есть внутренности жертв, чтоб о войне гадать»). В этих обществах гадания, нацеленные на предсказания будущего, составляли существенную часть коммуникационных сетей, которые (с точки зрения подавляющего большинства или всех членов коллектива) обеспечивали их связь с богами [2]. По гипотезе Джейнза (см.: Jaynes 1980; Иванов 1998, т. I, 453-455, 690; 2000, т. II, 347), связь (фиктивная или реальная - в зависимости от точки зрения наблюдателя) в таких случаях, как пророчество, осуществлялась через правополушарные механизмы (к ним можно отнести и самый распространенный - сновидение [3]). Волю богов или определяемую ими картину будущего (включая стратегию поведения [4] вопрошающего, которая оценивается в ответе как правильная или ошибочная) можно было узнать несколькими способами. В таких традициях, как более подробно рассматриваемая ниже хеттская, прибегали то к сновидениям, оракулу и пророчеству, как в молитвах Мурсилиса во время чумы; то к гаданию по внутренностям животных, в частности по их печени; то к символической игре с понятиями, как в оракуле KIN; то к наблюдениям за полетом птиц.
В Малой Азии во II тысячелетии до н. э. эти способы понимались как альтернативные или же комбинировались друг с другом для взаимной проверки - в современной научной практике приблизительно по такому же принципу используются взаимодополняющие приемы экспериментальной проверки гипотезы. В конечном счете результат выражался в виде словесного текста. Но в этом последнем фиксировались итоги употребления нескольких приемов гадания, пользующегося невер-
194
бальными (или преимущественно невербальными) средствами. Так, в ассирийском фрагменте К 4728 (PRT 103), написанном нововавилонским письмом, вслед за описанием наблюдавшейся печени упоминается сон, в котором приснился сосуд богини Иштар Арбельской (см. Starr 1990, 294, №316, r 1-2).
Основную часть текстов гаданий в древних письменных традициях Месопотамии, Сирии, Малой Азии и окрестных стран представляют словесные описания итогов наблюдений над аномальными явлениями, в частности над уродливыми отклонениями в новорожденных животных и людях [5], и в строении внутренних органов животных, приносимых в жертву (как и в поведении этих животных, особенно козла, воплощавшего, по представлениям месопотамских гадателей, волю богов). Наиболее широкое распространение на Ближнем Востоке и и Средиземноморье получили гадания по внутренностям жертв. В разных традициях, фиксированных в клинообразной письменности и оказавших влияние на позднейшие античные, особую роль играли гадания по печени жертвенного животного. Они были известны в Месопотамии уже в древневавилонский период и через хурритское посредничество (отраженное в терминах, заимствованных из хурритского) попали к хеттам: пошиб клинописи и языковые архаизмы (Güterbock 1997, 157-158, 160) нескольких сохранившихся надписей на глиняных моделях печени заставляет отнести их к древнехеттской эпохе. Подобные гадания, в том числе использовавшиеся для обучения им модели, распространились до древней Италии, что объясняется малоазиатским происхождением этрусков.
Известны частично совпадающие с протообразцами особые глиняные имитации кроветворного органа с соответствующими аккадскими, хурритскими, хеттскими и этрусскими надписями. Была разработана система изучения аномалий на этом органе животного (чаше всего это были результаты перенесенной животным болезни, но проблема не ставилась в ветеринарной плоскости). Соответствующая система словесных обозначений сложилась на почве хурритского языка, но она представлена также и в хеттских текстах, составляющих существенную часть богазкейского архива. Некоторые из часто встречающихся ключевых слов, таких, как «печень» (хуррит. nipašuri), в этих текстах обозначаются сокращенно, например посредством клинописного символа, передающего только первый слог хурритского слова: ni=ni. С одной стороны, такое сокращение, как и другие аналогичные приемы, встречающиеся в клинописи, соответствует принципам экономного кодирования, оправданным с теоретико-информационной точки зрения. С другой стороны, использование подобных сокращений хурритского происхождения делало хеттский текст секретным кодом, что соответствовало магическим особенностям жанра.
Эта месопотамско-малоазиатская гепатоскопическая традиция (возможно, в том ее варианте, который ближе всего к хурритскому)
195
была заимствована этрусками скорее всего еще до их переселения из Малой Азии в Италию; из возможных языковых сближений представляет интерес хуррит. nipašuri 'печень' - этрусск. NeӨun 'божество желчи, горькой жидкости'; отсюда 'Бог моря'?> лат. Neptun-us [6]. Такие образцы этрусских гаданий, как печень из Пьяченцы, свидетельствуют о дальнейшем развитии гепатоскопических знаний, предполагающем их синтез с теологией и астрологией. В. К. Шилейко полагал, что месопотамская гепатоскопическая традиция повлияла и на римских поэтов [7]. В Месопотамии и Малой Азии астрологические предсказания, известные уже после старовавилонского периода, но, возможно, к нему восходящие (Riemschneider 1970, 4ff.; Reiner, Pingree 1975-1981), в большой степени еше независимы от других видов гаданий (хотя такие термины, как аккадск. wazozu 'остановка, стоянка', общие для астрологических и гепатоскопических текстов, могли бы свидетельствовать об их связи), а у этрусков по печени из Пьяченцы можно предположить их соединение.
Этруски были посредниками между Малой Азией и Римом в освоении еще нескольких способов разузнавать будущее.
Речь идет прежде всего о широко развитых у хеттов дивинациях, основанных на наблюдении за полетом птиц: об их восприятии этрусками и последующем проникновении к авгурам можно судить по данным римских авторов. практикующиеся в Риме специфические этрусские гадания по молниям сопоставимы с малоазиатскими представлениями хуррито-хеттского периода [8].
Для рассмотрения типологии (и гипотетического распространения по территории древней Евразии) приемов символических систем гадания особый интерес может представить хеттский оракул, обозначаемый логограммой KIN, «действие». Это игра с символами, которые обозначают мифологические, абстрактные или социальные понятия. В той мере, в какой они называются соответствующими словами, игра носит частично языковой характер. Но способы манипулирования с символами сами по себе не зависят от языка.
В одном из самых ранних текстов, описывающих результаты гаданий, совершенных таким образом, используется целый ряд отрицательных абстрактных понятий: ištaniikai 'болезнь' (от хет. ištar-ni-k- , инфигированная форма корня ištar-k- 'болеть', имеющего индоевропейские и более древние ностратические соответствия: латышек, sêrgu 'болею', тохарск. Б sark 'болезнь1, пракартвельск. *čir- 'горе; беда' [9]), henkan 'смерть, чума' (производное существительное от корня, представленного в близких значениях в большинстве древних индоевропейских языков: лат. nec-о, тохарск. А и Б naк-), harg-a- 'гибель' (производное от хеттского глагола hark-'гибнуть1', возводимого к общеиндоевропейскому корню с близким значением). Поскольку эти ключевые слова данного текста, переписанного с древнехеттского подлинника, допускают
196
проекцию на еше более ранний дописьменный период, нельзя считать исключенным, что хотя бы соответствующая словесная часть отраженной в нем символической игры имеет северноанатолийское (или еще более древнее индоевропейское) происхождение. Если, как полагает О. Сойсал в специальном исследовании этого текста [10], в нем и могло сказаться воздействие туземного хаттского гадателя, этого нельзя заподозрить в отношении приведенных ключевых терминов, как правило отсутствующих в более поздних образцах этого жанра.
Поскольку отчасти сходная игра с символами, используемыми при гадании, известна в древнекитайской традиции", можно предположить, что этот тип предсказаний был распространен в разных частях Евразии уже в первых тысячелетиях перед нашей эрой. Трудно сказать, был ли у этого типа гаданий единый источник, который гипотетически можно было бы искать на Ближнем Востоке.
К числу отвлеченных персонифицированных образов, выступающих в аналогичных хеттских текстах, можно отнести богов (логограмма DINGIR= хет. šiuni-). Это случай типологически редкий, ибо высшие силы, наряду с прочими предметами, обозначенными символами, становятся объектом манипуляции гадателя. Среди других символов обращает на себя внимание хеттск. panku- 'собрание, совокупность всех, кто участвует в обряде' (Иванов 1957-1958). Использование этого знака в оракуле KIN как будто может говорить о том, что в символической игре отображались какие-то черты предшествовавшего ей ритуала. Действие, совершаемое со всеми символами в хеттском обряде, понимается либо как бросание жребия, что предположил Гетце, либо как более усложненная игра [Archi 1974; Schuol 1994 (с дальнейшей библиографией)], скажем, с участием собравшихся людей или с привлечением животных; в связи с последним допущением ср. хеттский оракул «змеи» (см. Баюн 2000). Значительно более схематическую форму отчасти аналогичного ритуала представляет широко распространенный во многих традициях способ бросания жребия для определения воли бога. Он известен уже в Шумере, хотя в месопотамской традиции этот способ общения с божеством слабо документирован.
В шаманских культурах сибирского ареала сходную функцию имеет подбрасывание колотушки шаманского бубна. В подобных случаях, как и в значительном числе способов общения с божеством, используется двоичный код и ищется ответ на вопрос, заданный в соответствующей (двоичной) форме.
В месопотамских клинописных текстах шире представлены другие средства непосредственного выведывания воли богов. К ним относится изучение пленки, которую образует масло, пролитое на поверхность воды (см. Pettinatol966), и дыма, восходящего из курильницы. Система гаданий связана со всем комплексом мифологических и мифопоэтических представлений и облегчает выявление функцио-
197
нирования последних [12]. Хотя в рационалистических культурах позднейшего времени ранние типы гаданий, например, на основе сновидений, оттеснены на периферию представлений социально низкого массового сознания, тем не менее определенные виды предсказаний о будущем, связанные с другими семиотическими системами (художественными или научными), сохраняют существенное значение. Достаточно напомнить о роли Нострадамуса для Гете, пророчествах К. Леонтьева, В. Соловьева и Андрея Белого, а в более поздний период - о «Досках судьбы» Велимира Хлебникова, лишь совсем недавно полностью изданных.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См. сводку новых материалов по Хеттскому царству: Hout 199S.
2 Beckman 1999 (с обзором материалов и библиографией по хеттским оракулам).
3 Из ярких месопотамских примеров - сон Гудеа; см. Якобсен 1995, 180.
4 Ср. о стратегии поведения, значимости случая и выборе посредника, определяющего решения, применительно к современной теории игр: Нейман, Моргенштерн 1970, особенно с. 105-106 и ел. С этой точки зрения, в зависимости от степени полноты информации может быть осмыслен и элемент случайности, вводимый посредством процедуры гадания, которая играет роль посредника.
5 Riemschneider 1970; Leichty 1970; Starr 1990; Оппенхейм 1990, 163, там же см. другие данные о типах гаданий, представленных в месопотамских текстах. Сведения о других клинописных традициях, сообщаемые в этой книге, в большой степени устарели, ср. Beckman 1999. Количество и характер уродливых младенцев, отраженное в этих месопотамских текстах, могло бы представить интерес и для генетического исследования.
6 Принятие предлагаемой этрусской этимологии заставило бы отказаться от надуманного сопоставления с др.-инд. napat (= лат. nepos), предложенного Дюмезилем.
7 См. об этом подробнее: Иванов 1994 (с литературой).
8 Предсказание «Бог Грозы поразит страну» (D \J-as KUR-eza-a-hi): Riemschneider 1970, 22. № 2, III. 7.
Ср. прямые проявления воли богов, мечаших громы и молнии либо на врагов царя (в Анналах Мурсилиса), либо на самого царя (в тексте о его афазии, Иванов 1977): Beckman 1999, 525, fn. 31; 530, fn. 62.
9 Иванов 1981, 115-119 (с литературой); если принять и сопоставление с афраз. *cr~ 'стеречь' (с семантическим развитием, напоминающим рус, стерег-у), то слово можно отнести к архаическому словарю, объединявшему несколько языковых макросемей Старого Света.
10 Soysal 2000; Иванов 2001. 200, № 163. С предполагаемым хаттским происхождением автора текста можно было бы сопоставить особенности символического использования в оракуле трона и его названия хаттского происхождения halmaswfijt-.
11 См.: комментарии к «Книге перемен» - И-Цзин Ю.К. Щуцкого (1997) и синологов последующих поколений.
198
12 Ср., напр., переведенное на хеттский язык архаическое аккадское предсказание, касающееся Гильгамеша, в хеттском варианте - Бога: S[A D GI]S «GIM» MAS sagais «знак Бога Гильгамеша» (в аккадском прототипе: «правившего страной»): Riemschneider 1970, 28, 31-32.
БИБЛИОГРАФИЯ
- Баюн, Л. С: 2000, 'Дивинация на Древнем Ближнем Востоке. II: Хеттские оракулы MUS', Вестник древней истории, № 2, 63-72.
- Иванов, Вяч. Вс: 1957-1958, 'Происхождение и история хеттского термина рапки «собрание»', Вестник древней истории, 1957, № 46, 8-15; 1958, № 1, 19-36.
- Иванов, Вяч. Вс: 1977', Луна, упавшая с неба: Древняя литература Малой Азии, Перевод с древнемалоазиатского Вяч. Вс. Иванова: Вступительная статья и комментарии Вяч. Вс. Иванова, Москва. Худ. литература.
- Иванов, Вяч. Вс: 1981, Славянский, балтийский и раннебалканский глагол: Индоевропейские истоки, Москва, Наука.
- Иванов, Вяч. Вс: 1994, 'Структура индоевропейских загадок-кеннингов и их роль в мифопоэтической традиции", Исследования в области балто-славянской духовной культуры: I: Загадка как текст, Москва. Индрик, C.118-147.
- Иванов, Вяч. Вс: 1998-2000, Избранные труды по семиотике и истории культуры, Москва, Языки русской культуры, т. I-II.
- Иванов, Вяч. Вс: 2001, Хеттский язык; 2-е, испр. и доп. изд, Москва, УРСС.
- Нейман, Дж. фон, Моргенштерн, О: 1970, Теория игр и экономическое поведение, Москва, Наука, Гл. ред. физ.-мат. литературы.
- Оппенхейм, А. Л.: 1990, Древняя Месопотамия: Портрет погибшей цивилизации, 2-е изд., Москва, Наука.
- Щуцкий, Ю. К.: 1998, Китайская классическая «Книга перемен», 2-е изд., испр. и доп. под ред. А. И. Кобзева, Москва, Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 1997.
- Якобсен, Т.: 1995, Сокровища тьмы: История месопотамской религии, Москва, Изд. фирма «Восточная лит-ра» РАН.
- Archi, A: 1974, 'II sistema KIN della Divinazione i ttita', Oriens Antiquus, [vol.] 13, 113-144.
- Beckman, G: 1999, 'The Tongue is a Bridge', Archi'v Orientdlni, vol. 67, № 4, 519-534.
- Güterbock, H. G.: 1997, 'Hittite Liver Models', Perspectives on Hittite Civilization: Selected Writings, Chicago, The Oriental Institute of the University of Chicago, 1997, 456-460 (= Assyriological Studies, № 26).
- Hout, Th. van den: 1998, The Purity of Kinship: An Edition of СНТ 569 and Related Hittite Oracle Inquiries of Tuthaliya IV, Leiden, Brill, 1998. - Jaynes, J.: 1980, The Origin of Consciousness in the Breakdown of the Bicameral Mind, Harmonsworth, Middx., Penguin Books Ltd.
199
- Leichty, E. V.: 1970, The Omen Series summa izbu, Locust Valley-New York.
- Pettinato, G.: 1966, Die Ölwahrsagung bei den Babyloniern, Bd. I.: Einleitung; Bd. II: Texte und Kommentar, Rom (= Studi Semitici, 21-22).
- Reiner, E., Pingree, D.: 1975-1981, Babylonian Planetary Omens. Pt. 1: Enüma Anu Enlil: Tablet 63; The Venus Tablet of Ammi aduqa; Pt. 2: Enüma Anu Enlil: Tablets 50-51, Malibu (= Bibliotheca Mesopotamica, 2/1-2).
- Riemschneider, K. K.: 1970, Babylonische Geburtsomina in hethitischer Übersetzung, Wiesbaden, Otto Harrassowitz (= Studien zu den Boöazköy-Texten, Heft 9).
- Schuol, M.: 1994, 'Die Terminologie des hethitischen SU-Orakels: Eine Untersuchung auf der Grundlage des mitteihethitischen Textes KBo XVI 97 unter vergleichender Berücksichtigung akkadischer Orakeltexte und Lebermodelle, [.', Altorientalische Forschungen, Bd. 21, 73-124.
- Soysal, O: 2000, 'Analysis of a Hittite Oracular Document', Zeitschrift für Assyriologie und Vorderasiatische Archäologie, Bd. 90. - Starr, I: 1990, Queries to the Sungod: Divination and Politics in Sargonid Assyria, Helsinki, University Press (= State Archives of Assyria, vol. IV).