Про чеширского кота во мне
Улыбаюсь широко и тихо.
Вот есть спонтанные гости, горячий глинтвейн и язывительно-извинительное хихиканье над Хичкоком. Смотрели "Птиц" в рамках ночного кинопоказа дома, а я всё думала, что удивительным образом (ископаемым!) они флиртовали в своих киношных пятидесятых. (Кто ж так флиртует-то).
Еще я думала, почему в этом времени было так мало гостей, ведь можно же было не вылезать из этого состояния постоянного приема, обуючивания и заботы. Остается только недоумевать глупости и недальновидности: всё проходит, счастливое житье на улице подводника тоже. И вот вся эта свобода с посещениями, сном, режимами жизни и быта и даже с курением на мааааленькой кухне теперь будет разменяна на какие-то другие ништяки.
Оказалось, что впервые за пару месяцев я готовила завтрак не себе, а кому-то -- вот Дине. И это тоже было поводом для тихой радости. Снова стало радостно радовать, короче. А чаще бывает радостно гнобить. Вот теперь можно переставать пугаться, потому что виден путь к выздоровлению. Семимильными шагами очеловечиваешься, если вокруг Те Самые. Если смех, если доброта, если писанина на кухне, если разговоры, если глубина. Если ты понятна даже такая вот, какая есть. Тут мои невыразимые благодарности печке-лавочке, которая читает эти бредни.
Или вот еще про концерт. Он сам собой не только событие, вырывающее из рутины как Супермен из лап злодея. Он еще доказательство, каким мы стали не-семнадцатилетние. Ну нет в нас того восторга (писка, визга), который раньше возникал по любому пустячному поводу. И нет былого запала -- может, и не имелось бочки пороховой внутри, но хоть какие-то миллиграммы тротила, ей богу, залеживались -- поэтому музыка стала другая, танцы стали другие, ну не скачем мы и не беснуемся. (А иногда хотелось бы, конечно). Раньше я только подозревала, что выросла (состарилась!), когда видела целующиеся парочки в метро и всюду. Пыталась припомнить, когда я это делала последний раз. Ну-ну. В экстремальных ситуациях разве что. Образ жизни мой (и наш компанейский) давно стал мирным, говорим мы о докторах и скидках на помидоры (дамы считают, это полный кабздец), а еще про всякую (постыдную!!) ерунду, вроде Тиндера. Тут тоже мои полные удивления и солидарной радости благодарности барышням, с которыми можно играть в девочку без зазрения совести (привет, крылатое "сейчас я сниму свой свитер, и вы забудете про феминизм!").
Наконец, есть еще вот это всё, ночевание не дома (оно по-прежнему приключение, вот как в детстве) и ночные разговоры, когда все уже на самом деле спят. Хорошо быть гостем, и это тоже питерское упущение: мы тут не ходим, мы не являемся внезапно, никаких тебе камешков в стекло, только непричесанными жж-текстами и гостим. Нечаянная радость этого ноябредекабря -- приглашения. Тут мои уютные и трепетные благодарности по поводу того, что можно проникать в чужие миры. И чувствовать себя очень жданной.
И совсем последнее -- это про старые дружбы. Если уж они завелись и продержались, если уж они сложились в причудливый узор встреч и похожести, то им никуда не деваться и всё преодолеть. Если уж образ жизни преодолим, если уж несогласованность графиков побеждена, что нам сделают мили. Звучит как глупый манифест, но: ни на что они не способны.
(На этом снимке один удивительный друг сфотографирован, а другой удивительный друг -- фотографирует).
Вот есть спонтанные гости, горячий глинтвейн и язывительно-извинительное хихиканье над Хичкоком. Смотрели "Птиц" в рамках ночного кинопоказа дома, а я всё думала, что удивительным образом (ископаемым!) они флиртовали в своих киношных пятидесятых. (Кто ж так флиртует-то).
Еще я думала, почему в этом времени было так мало гостей, ведь можно же было не вылезать из этого состояния постоянного приема, обуючивания и заботы. Остается только недоумевать глупости и недальновидности: всё проходит, счастливое житье на улице подводника тоже. И вот вся эта свобода с посещениями, сном, режимами жизни и быта и даже с курением на мааааленькой кухне теперь будет разменяна на какие-то другие ништяки.
Оказалось, что впервые за пару месяцев я готовила завтрак не себе, а кому-то -- вот Дине. И это тоже было поводом для тихой радости. Снова стало радостно радовать, короче. А чаще бывает радостно гнобить. Вот теперь можно переставать пугаться, потому что виден путь к выздоровлению. Семимильными шагами очеловечиваешься, если вокруг Те Самые. Если смех, если доброта, если писанина на кухне, если разговоры, если глубина. Если ты понятна даже такая вот, какая есть. Тут мои невыразимые благодарности печке-лавочке, которая читает эти бредни.
Или вот еще про концерт. Он сам собой не только событие, вырывающее из рутины как Супермен из лап злодея. Он еще доказательство, каким мы стали не-семнадцатилетние. Ну нет в нас того восторга (писка, визга), который раньше возникал по любому пустячному поводу. И нет былого запала -- может, и не имелось бочки пороховой внутри, но хоть какие-то миллиграммы тротила, ей богу, залеживались -- поэтому музыка стала другая, танцы стали другие, ну не скачем мы и не беснуемся. (А иногда хотелось бы, конечно). Раньше я только подозревала, что выросла (состарилась!), когда видела целующиеся парочки в метро и всюду. Пыталась припомнить, когда я это делала последний раз. Ну-ну. В экстремальных ситуациях разве что. Образ жизни мой (и наш компанейский) давно стал мирным, говорим мы о докторах и скидках на помидоры (дамы считают, это полный кабздец), а еще про всякую (постыдную!!) ерунду, вроде Тиндера. Тут тоже мои полные удивления и солидарной радости благодарности барышням, с которыми можно играть в девочку без зазрения совести (привет, крылатое "сейчас я сниму свой свитер, и вы забудете про феминизм!").
Наконец, есть еще вот это всё, ночевание не дома (оно по-прежнему приключение, вот как в детстве) и ночные разговоры, когда все уже на самом деле спят. Хорошо быть гостем, и это тоже питерское упущение: мы тут не ходим, мы не являемся внезапно, никаких тебе камешков в стекло, только непричесанными жж-текстами и гостим. Нечаянная радость этого ноябредекабря -- приглашения. Тут мои уютные и трепетные благодарности по поводу того, что можно проникать в чужие миры. И чувствовать себя очень жданной.
И совсем последнее -- это про старые дружбы. Если уж они завелись и продержались, если уж они сложились в причудливый узор встреч и похожести, то им никуда не деваться и всё преодолеть. Если уж образ жизни преодолим, если уж несогласованность графиков побеждена, что нам сделают мили. Звучит как глупый манифест, но: ни на что они не способны.
(На этом снимке один удивительный друг сфотографирован, а другой удивительный друг -- фотографирует).