Клянусь, я не собиралась перечитывать Толкиена!
...Еще чего. Одного раза совсем достаточно. Но книга позвала меня - сама. Я еще зимой подобрала на полке библиотечного буккроссинга этот одинокий нечитаный обломок трехтомника. Где-то он тридцать лет провалялся без дела, не пойми к чему пристроить. Но вот дошли у кого-то руки, пошли ноги и отнеслось на "авось кому пригодится". Я и прибрала. Нет, схватила. Потому что это ведь то самое издание! То самое, открывшее мне - и много кому тогда - Средиземье. Но схватила чисто как сувенир.
И лежал он на самой нижней книжной полке, куда я все фэнтези сослала. Однако месяца полтора назад началось. Лезет и лезет в голову: почитай меня, почитай! Прохожу мимо стеллажа и прямо слышу: поч-чита-ай, говорит, меня! почита-ай... На той неделе сдалась, наконец - ладно. Отключила критику (потому что ну невозможно же критиковать летнее свое детство в деревне у бабушки) и прочла. Кстати, те две главы, где Том Бомбадил участвует, понравились очень.
А на середине тома осенила меня: это же точь-в-точь я с романом своим! Один в один - ввязалась в безнадежное предприятие, а не могла не ввязаться; и много, много дней подряд иду то тяжело, то легче, то почти наощупь, иду, иду, и порой кажется, что я просто передвигаю ногами, но цель ни на шаг не становится ближе, конец пути все так же отчаянно далек... И есть у меня надежные проводники и добрые помощники, и даже так мне повезло, что и Сэм у меня есть! И точно так же, когда приду я к свому Ородруину, я брошу ношу свою в огненный поток, где она канет, или оставлю себе, что в общем-то, то же самое.
Надо же, как была она больше, чем книга, так и осталась.
***
Вот только теперь "Преступление и наказание" навязчиво преследует меня. Хочет напомнить, как в обычную, вплоть до бытовой, беседу надо вплетать программные идеи. Я уж попыталась отделаться экранизацией 1969 (что за фильм! ну что за работа! что-то уже даже и не верится, что в России такое кино снимали!), но кажется, попытка мимо, все равно придется читать. Чую, до детективчика, отложенного на летнее "поваляться", дело может и не дойти.
И лежал он на самой нижней книжной полке, куда я все фэнтези сослала. Однако месяца полтора назад началось. Лезет и лезет в голову: почитай меня, почитай! Прохожу мимо стеллажа и прямо слышу: поч-чита-ай, говорит, меня! почита-ай... На той неделе сдалась, наконец - ладно. Отключила критику (потому что ну невозможно же критиковать летнее свое детство в деревне у бабушки) и прочла. Кстати, те две главы, где Том Бомбадил участвует, понравились очень.
А на середине тома осенила меня: это же точь-в-точь я с романом своим! Один в один - ввязалась в безнадежное предприятие, а не могла не ввязаться; и много, много дней подряд иду то тяжело, то легче, то почти наощупь, иду, иду, и порой кажется, что я просто передвигаю ногами, но цель ни на шаг не становится ближе, конец пути все так же отчаянно далек... И есть у меня надежные проводники и добрые помощники, и даже так мне повезло, что и Сэм у меня есть! И точно так же, когда приду я к свому Ородруину, я брошу ношу свою в огненный поток, где она канет, или оставлю себе, что в общем-то, то же самое.
Надо же, как была она больше, чем книга, так и осталась.
***
Вот только теперь "Преступление и наказание" навязчиво преследует меня. Хочет напомнить, как в обычную, вплоть до бытовой, беседу надо вплетать программные идеи. Я уж попыталась отделаться экранизацией 1969 (что за фильм! ну что за работа! что-то уже даже и не верится, что в России такое кино снимали!), но кажется, попытка мимо, все равно придется читать. Чую, до детективчика, отложенного на летнее "поваляться", дело может и не дойти.