Вот теперь - с Новым годом!
Не нужно завышенных ожиданий, не будем жадничать, поучимся лучше быть благодарными за то добро, что уже есть.
По поводу завышенных ожиданий и вчерашнего стихотворения.
Очевидно, что это не блестящие стихи: там и к лексике претензии, и к отдельным конструкциям, и по формулировкам неясности ("И дирижёр, ослепший в преисподней,
Попутав ноты, выдаст в рай ключи" - это что же, ключами от рая ведают в аду? скорее всего автор подразумевал земную преисподнюю, но сформулировал, как сформулировал. "На руки к милой рухнул свысока" - тоже крайне неудачная фраза.)
Но зато у меня нет вопросов по содержательной части. Она живая, мощная, настоящая. Здесь есть жизнь, убежденность, подлинное чувство, явно не конъюнктура. Это вам не столичная поэзия, гладенькая, плотненькая, мертвенькая, рафинированные метафоры, высосанные из ноосферы и личных переживаний темы; поэзия высокомерных и высоколобых, унесенных в эмпиреи и не желающие ничего знать о том, как тут что на земле происходит. Типа той ерунды, что сто лет назад Пастернак написал:
Поэзия, я буду клясться
Тобой и кончу, прохрипев:
Ты не осанка сладкогласца,
Ты - лето с местом в третьем классе,
Ты - пригород, а не припев.
Ты - душная, как май, Ямская,
Шевардина ночной редут,
Где тучи стоны испускают
И врозь по роспуске идут.
И в рельсовом витье двояся,-
Предместье, а не перепев,-
Ползут с вокзалов восвояси
Не с песней, а оторопев.
Отростки ливня грязнут в гроздьях
И долго, долго, до зари,
Кропают с кровель свой акростих,
Пуская в рифму пузыри.
Поэзия, когда под краном
Пустой, как цинк ведра, трюизм,
То и тогда струя сохранна,
Тетрадь подставлена,- струись!
Может быть, теперь в искусство вернется подлинность, содержание, насущное размышление - благодаря авторам, познавшим, что такое жизнь рядом со смертью. Хочется, чтобы искусство снова стало живой потребностью авторов и читателей, а не ремеслом и развлекаловом.
Кстати, беглый поиск по запросу "Вениамин Углев" дает понимание, что это несетевой человек. У него нет аккаунтов, нет странички на поэзия.ру, и даже в википедию он про себя не запилил статейку.
Я надеюсь на его творческий рост. В конце концов, Фадеев тоже поначалу путал "ничком" и "навзничь", а вырос все-таки в приличного писателя.
Кстати, о приличных писателях.
Открывая "Карамазовых", я, как всякий человек родом из Советского Союза, перед мысленным взором имею прежде всего экранизацию Пырьева. Соответственно, лицом Дмитрия является облик Михаила Ульянова. Этакий солдафон, порывистый, туповатый, но искренний.
А сейчас читаю и думаю - э, нет, ребята. Он, конечно, и туповатый, и солдафон, и все прочее, но даже и в 19 веке чтобы иметь у женщин успех такой, о каком нам говорят недвусмысленно, надо было обладать особенной повадкой, особой мужской сексуальностью. Так что Митя Карамазов - он, скорее, ипостась пушкинского Дон Гуана, толстовского Анатоля Курагина. Какой тут, к черту, Михаил Ульянов? Тут Николай Рыбников, Владимир Высоцкий и, не побоюсь этого слова, Ален Делон.
Ужасно интересно перечитывать Достоевского.
По поводу завышенных ожиданий и вчерашнего стихотворения.
Очевидно, что это не блестящие стихи: там и к лексике претензии, и к отдельным конструкциям, и по формулировкам неясности ("И дирижёр, ослепший в преисподней,
Попутав ноты, выдаст в рай ключи" - это что же, ключами от рая ведают в аду? скорее всего автор подразумевал земную преисподнюю, но сформулировал, как сформулировал. "На руки к милой рухнул свысока" - тоже крайне неудачная фраза.)
Но зато у меня нет вопросов по содержательной части. Она живая, мощная, настоящая. Здесь есть жизнь, убежденность, подлинное чувство, явно не конъюнктура. Это вам не столичная поэзия, гладенькая, плотненькая, мертвенькая, рафинированные метафоры, высосанные из ноосферы и личных переживаний темы; поэзия высокомерных и высоколобых, унесенных в эмпиреи и не желающие ничего знать о том, как тут что на земле происходит. Типа той ерунды, что сто лет назад Пастернак написал:
Поэзия, я буду клясться
Тобой и кончу, прохрипев:
Ты не осанка сладкогласца,
Ты - лето с местом в третьем классе,
Ты - пригород, а не припев.
Ты - душная, как май, Ямская,
Шевардина ночной редут,
Где тучи стоны испускают
И врозь по роспуске идут.
И в рельсовом витье двояся,-
Предместье, а не перепев,-
Ползут с вокзалов восвояси
Не с песней, а оторопев.
Отростки ливня грязнут в гроздьях
И долго, долго, до зари,
Кропают с кровель свой акростих,
Пуская в рифму пузыри.
Поэзия, когда под краном
Пустой, как цинк ведра, трюизм,
То и тогда струя сохранна,
Тетрадь подставлена,- струись!
Может быть, теперь в искусство вернется подлинность, содержание, насущное размышление - благодаря авторам, познавшим, что такое жизнь рядом со смертью. Хочется, чтобы искусство снова стало живой потребностью авторов и читателей, а не ремеслом и развлекаловом.
Кстати, беглый поиск по запросу "Вениамин Углев" дает понимание, что это несетевой человек. У него нет аккаунтов, нет странички на поэзия.ру, и даже в википедию он про себя не запилил статейку.
Я надеюсь на его творческий рост. В конце концов, Фадеев тоже поначалу путал "ничком" и "навзничь", а вырос все-таки в приличного писателя.
Кстати, о приличных писателях.
Открывая "Карамазовых", я, как всякий человек родом из Советского Союза, перед мысленным взором имею прежде всего экранизацию Пырьева. Соответственно, лицом Дмитрия является облик Михаила Ульянова. Этакий солдафон, порывистый, туповатый, но искренний.
А сейчас читаю и думаю - э, нет, ребята. Он, конечно, и туповатый, и солдафон, и все прочее, но даже и в 19 веке чтобы иметь у женщин успех такой, о каком нам говорят недвусмысленно, надо было обладать особенной повадкой, особой мужской сексуальностью. Так что Митя Карамазов - он, скорее, ипостась пушкинского Дон Гуана, толстовского Анатоля Курагина. Какой тут, к черту, Михаил Ульянов? Тут Николай Рыбников, Владимир Высоцкий и, не побоюсь этого слова, Ален Делон.
Ужасно интересно перечитывать Достоевского.