(no subject)
Есть ощутимая сложность каждый раз в том, чтобы подбирать ночлег по душе. В сетевых и просто крупных гостиницах чувствую себя маленьким и одиноким, а в маленьких и, особенно, в хостелах, всегда шумно, и человеческие тусы сталкивают с ощущением физиологической асоциальности.
Отдельный вопрос к эстетике. По пальцам перечесть, где возникало переживание "красиво" и хочется вернуться. Велико Тырново в Болгарии помню хорошо, риады в Марокко. А вся Старая Европа ну блин, ничего не остается в памяти, все уже одинаково эстетически.
Сто лет не выбиралась куда-то одна, чтоб сидеть на ратушной площади и пить местный ликер, совпасть с картинкой того, как сам себе это представляешь.
А каждый другой по-прежнему совсем другой. Только покажется, что понял и принял какую-то реальность про другого, как выясняется, что опять что-то не то понял. С собой оно как-то полегче.
Люди по большей части утомляют и вызывают скуку. Дела у них однообразны и интересны только им самим, внутренний мир только притворяется вязким болотом, а потом там какой-то обвал начинается.
Не представляю, как я буду в итоге связывать доктрину с методологией, на что претендую. По-моему, чем дальше, тем больше я деградирую как ученый, привыкаю довольствоваться набросками и надеждами. Пропадает юношеский максимализм и замах, а из зеркала смотрит все то же самое лицо.
Скорей бы утро, пить кофе в городе и опять делать все то же самое, что всегда.
Отдельный вопрос к эстетике. По пальцам перечесть, где возникало переживание "красиво" и хочется вернуться. Велико Тырново в Болгарии помню хорошо, риады в Марокко. А вся Старая Европа ну блин, ничего не остается в памяти, все уже одинаково эстетически.
Сто лет не выбиралась куда-то одна, чтоб сидеть на ратушной площади и пить местный ликер, совпасть с картинкой того, как сам себе это представляешь.
А каждый другой по-прежнему совсем другой. Только покажется, что понял и принял какую-то реальность про другого, как выясняется, что опять что-то не то понял. С собой оно как-то полегче.
Люди по большей части утомляют и вызывают скуку. Дела у них однообразны и интересны только им самим, внутренний мир только притворяется вязким болотом, а потом там какой-то обвал начинается.
Не представляю, как я буду в итоге связывать доктрину с методологией, на что претендую. По-моему, чем дальше, тем больше я деградирую как ученый, привыкаю довольствоваться набросками и надеждами. Пропадает юношеский максимализм и замах, а из зеркала смотрит все то же самое лицо.
Скорей бы утро, пить кофе в городе и опять делать все то же самое, что всегда.