несколько лишних слов для чертежа
Очередь отдавила описание.
Всегда можно сделать пугало в поле, если не для пугания, то демонстрации хорошего вкуса. Отчаянной любви ветоши. Что если? Придется пояснить неужели.
Выдержка потеряла в цене свои и ценителя компоненты и его самого, обоюдо-юдо, и тошнота не так далеко, как казалось на первом сидении, первом присествии, тамошняя тошнота. Выдержка была в описании, была очередь, крепость разнесли по или на.
Черный невнимательный скелетик, можно обласкать его образ так, "в одной набедренной повязке" - изнуряющий поваренную книгу гость, будто еще может быть вкусно. Не может, не уверен, уверен, может. Так назвать эти палки вдруг, даже палками - эти, эти.
- Отставить метафоры!
- Есть отставить метафоры!
(хотелось бы: эй, капитан! на основании)
Подытог жопой кверху, что бы это не означало.
(Иногда получается железная кровать вообще, для демонстрации битья головой в потолок взрослыми нелепыми прыжками.)
Идеальная очередь подталкивает к чертежу смерти, пусть бы и из этих палок.
Принцесса дареным циркулем, растяпа, снова спит, съежившись между точек, плывущих в середине разноцветной темноты, - примерно к детским врачам, - сладковато матерясь. Все как один, они получат свое сладкое, все как херов морозный узор. Подытог не дремлет рядом. Когда что-то "не дремлет", больные готовят два пальца и снимают короны.
Произвольное число раз вырвалось и не унимается: поколения-поколения, цыпа-цыпа, джуджалярим, где? Да под ногой у циркуля, ровнехонько под острием, и вокруг балеринка чего натанцевала, кружочек, и вокруг еще много - будто чай пили с мокрыми донышками. На пересечениях окружностей дышат рыбки-рельеф и сомнения с отрубленными хвостами. Как вынимают подгнившего дельфиненка. Там-мы выделываем па (и ма!- цунами, цуцунами несется как телеграмма по пищеводу: "отставить гребаные метафоры, мы обязательно тонем! воды, угля!" - вот какое случается из одного котла, пусть даже небольшой скамейки запасных балерин-хоккеистов). В гипсе, как мелом очертя свой страх не станцевать когда-нибудь хорошо.
Чертеж смерти не отражается на продолжительности жизни, только на непрозрачных участках. Пикирующие аксанты наказывают лысые буквы точностью, как зерна, сколь не закапывайся и не клад. Чтобы не говорить "добивают" есть труба, на чертеже ее не видно, поэтому и не стоит быть отличником. Иначе куда спрятать лишнее слово для лодочника.
Эй, капитан, опять!
Волнистой чертой.
В момент, когда ударения сами становятся поверженные ангелы, автора этих этих строк таки рвет, рвет с богом. Надо объяснять почему вместе? Потому что на небе живет жираф и никого не касается, живет в том числе, в том числе. Не для новостей.
- Я не хочу умирать как жираф под наркозом, не приходя в сознание, потому что стошнило. Пусть будет больно, комарики врачей закалили хоботками недоверия надежду моего кружочка (буэ). Я сделаю вывод, что перед операцией жираф должен быть голодным и подавлюсь понарошку. Недоверие к общим котлам, дед моей кузины получил звезду за подобное.
Не стой под звездопадом, что ли полезай на мачту или что. Мы бесспорно тонем и раскрываем черно-белый зонтик, глоток за глотком. Дыши рыбка, попей.
Но вот показалось пугало, оно машет нам милыми нашему сердцу нарисованными чертами! У него записка в трубе.
Прижмись к его милому сердцу нарисованному лицу яйцами.