оторочка (будник заповедни, видимо)
Вот с этой стороны пусть будут гуси, много. Разбегаются крыльями по воде.
В воде. Из глади торчит, скажу по секрету, заповедник, уж такой тайный. И чего только нет, на первый взгляд. И нету много чего из плохого множества. А присмотреться - пожаловали. Дозыркались, блаженны. И бездну пожаловали, и все из себя полностью, не из бревна с сучком, как и, впрочем, не из месторождений.
Самое клевое рулевое перо забрали, снимая шляпу и на камеры. Как я почти понимаю, то были мешки мяса, а им что-нибудь нужно. Ну, мы и списали со счетов одну жабу, так ведь говорят, причем я тут недавно, а её я не помню.
Наше племя в вашу доску гвоздик. Забилось, состряпало мину и одноного. Цапает глупую жабу и крикливый корень - последний, как в прошлом полумесяце. Вот он всё орет опять, будто его режут, а не выдергивают. Бывают такие затычки, чтобы слушать лишь сердце свое, как говорится. Слова одно, в легких хрипы. Активный курильщик, пассивный ли - супердышащий. Поэтому слушать сердце свое не обязательно радостно.
Дело было в воде, если вспомнить: из головы не выходит самая умная дочь
из головы не выходит самая умная дочь
- только эта фраза была на счету той жабы - слямзила, признаюсь, а зачем бы. Но ведь не выходит, хоть режь - слово не воробей, а жаба, это общеизвестно. Я не думаю, что все такой-то такой-то жизни жестокость. Такая-то Такая-то жизнь, вот она, посередине выпускников замешана и непричастна. Вроде мешков мяса, которые далеко не всё. Много чего еще нет, и много кому этого и не нужно. Вот, пожалуйста, не наступите на жабу. Она умерла под ножницами и пылом ангела, и нам доказав.
Фальшивая общая фотография, где жизнь притулилась и улыбается, будто тоже кончила, широко распространена в нашем поезде; а на соседней странице она что ли с Джеки Чаном картонным в обнимку, что ли в Ялте, но здорово похоже.
Я тоже списываю, хоть никто и не в курсе, потому что все списывают и не в курсе кто что, всё одно умирать. Тогда можно, конечно, и не списывать, но местами необъяснимо.
Но у меня из головы не выходит, из головы не выходит
и у вас, кстати
Я вырывала, но они так орут. Для того мы сами на хвосте гостей и приносим, они и мешки мяса, на первый взгляд. Только для этого и весь мускус.
га-га-га
Тут тоже пусть будут гуси, по другую сторону середины. Мы тоже на фотографии, и не все фамилии вспомним, а наши правнуки гогочут. Бабушку интересно искать среди отправленных отдохнуть в, забавное совпадение, Ялту.
Я гость, позови меня из головы на середину поля, ибо я придуриваюсь.
Тайное место, огороженное рябью, необходимое к покиданью - мы сами звали нас изведать и принимали хитроумные позы. Отведали и прикончили неизведанного, чтоб не торчало. Но что-то торчит здесь на память, почти только нашу.
Это опять вода, с двух сторон гусями подбитая - гуси в зеленке, потому что чьи-то. Их можно заменить, например, на стулья, выставленные из дома, много.
В воде. Из глади торчит, скажу по секрету, заповедник, уж такой тайный. И чего только нет, на первый взгляд. И нету много чего из плохого множества. А присмотреться - пожаловали. Дозыркались, блаженны. И бездну пожаловали, и все из себя полностью, не из бревна с сучком, как и, впрочем, не из месторождений.
Самое клевое рулевое перо забрали, снимая шляпу и на камеры. Как я почти понимаю, то были мешки мяса, а им что-нибудь нужно. Ну, мы и списали со счетов одну жабу, так ведь говорят, причем я тут недавно, а её я не помню.
Наше племя в вашу доску гвоздик. Забилось, состряпало мину и одноного. Цапает глупую жабу и крикливый корень - последний, как в прошлом полумесяце. Вот он всё орет опять, будто его режут, а не выдергивают. Бывают такие затычки, чтобы слушать лишь сердце свое, как говорится. Слова одно, в легких хрипы. Активный курильщик, пассивный ли - супердышащий. Поэтому слушать сердце свое не обязательно радостно.
Дело было в воде, если вспомнить: из головы не выходит самая умная дочь
из головы не выходит самая умная дочь
- только эта фраза была на счету той жабы - слямзила, признаюсь, а зачем бы. Но ведь не выходит, хоть режь - слово не воробей, а жаба, это общеизвестно. Я не думаю, что все такой-то такой-то жизни жестокость. Такая-то Такая-то жизнь, вот она, посередине выпускников замешана и непричастна. Вроде мешков мяса, которые далеко не всё. Много чего еще нет, и много кому этого и не нужно. Вот, пожалуйста, не наступите на жабу. Она умерла под ножницами и пылом ангела, и нам доказав.
Фальшивая общая фотография, где жизнь притулилась и улыбается, будто тоже кончила, широко распространена в нашем поезде; а на соседней странице она что ли с Джеки Чаном картонным в обнимку, что ли в Ялте, но здорово похоже.
Я тоже списываю, хоть никто и не в курсе, потому что все списывают и не в курсе кто что, всё одно умирать. Тогда можно, конечно, и не списывать, но местами необъяснимо.
Но у меня из головы не выходит, из головы не выходит
и у вас, кстати
Я вырывала, но они так орут. Для того мы сами на хвосте гостей и приносим, они и мешки мяса, на первый взгляд. Только для этого и весь мускус.
га-га-га
Тут тоже пусть будут гуси, по другую сторону середины. Мы тоже на фотографии, и не все фамилии вспомним, а наши правнуки гогочут. Бабушку интересно искать среди отправленных отдохнуть в, забавное совпадение, Ялту.
Я гость, позови меня из головы на середину поля, ибо я придуриваюсь.
Тайное место, огороженное рябью, необходимое к покиданью - мы сами звали нас изведать и принимали хитроумные позы. Отведали и прикончили неизведанного, чтоб не торчало. Но что-то торчит здесь на память, почти только нашу.
Это опять вода, с двух сторон гусями подбитая - гуси в зеленке, потому что чьи-то. Их можно заменить, например, на стулья, выставленные из дома, много.