Немцы и мы
Известный журналист и писатель Влас Дорошевич ровно 101 год назад размышляет про природу немецкой предприимчивости и российской осторожности в сфере энергетики в начале ХХ-века.
Счастливый случай и хороший автомобиль занесли меня на днях на станцию «Электропередача». В 50-ти верстах от Москвы, по Владимирскому шоссе, в Богородском уезде. Это та самая пресловутая электрическая станция, с которой энергия контрабандным путем передавалась в Москву. В Орехове-Зуеве, в Павловском посаде, в Богородске - во всем «русском Манчестере», - когда хотят поехать на «станцию», говорят просто: - Мы едем в 1886 год. А мой спутник предложил мне: - Поедем к Робинзонам.
Автомобиль бежал по знаменитой Владимирке. Дороге, политой слезами. Бежал по деревням, когда-то - во времена «почтовых трактов» - славившихся разбоями. И сейчас случается, когда ставят новую избу, в земле находят человеческие кости. Это - когда-то «без вести пропавшие». Зарезанные и задушенные на постоялых дворах путники. Имена же их, Господи, Ты веси. С «Владимирки» автомобиль свернул влево на хорошее, новое шоссе. При въезде на него - шлагбаум и сторож. - Чтобы зря не шлялись. Четыре года тому назад здесь стреляли вальдшнепов. Тяги были превосходные. Было болото, топь. 4 000 десятин болота. Проехал немец и сообразил: - Болото торфяное. Кругом фабрики. А что если здесь устроить для них центральную станцию электрической энергии?
Лет 20 тому назад в Москве, там, где сейчас шумят деревья и посетители сада «Аквариум», на «постоянной электрической выставке», которую затеял г. Малкиель, предприимчивый инженер, сын знаменитого «сухарного» Малкиеля - поставщика на армию в русско-турецкую войну - я видел робкие опыты передачи электрической энергии на расстояние. - Теоретически возможно! - пояснял г. Малкиель, - но практически при передаче теряется бóльшая часть энергии. За двадцать лет человечество не сделало ни одного шага вперед в моральном отношении, и колоссальный прогресс - материальный. Сейчас, при передаче даже на сотни верст, теряется едва семь процентов энергии. Земля под болотом не ценилась ни в грош. Сколько стоит болото? Сколько стоят вальдшнепы! Но когда немцы принялись торговать болото, цена поднялась. - Значит, на что-нибудь нужны мертвые души, если покупает! - как думала Коробочка. Но все-таки немцам удалось приобрести болото сравнительно дешево. Раньше: - Не стоило ни гроша. А тут: - Взяли грош. Три года тому назад начались работы. И сейчас здесь колоссальная станция, дающая 15 000 килоуатт. - Станция представляет собою последнее слово техники? - спросил я. Инженер ответил просто и спокойно: - Да. Это последнее слово. Словно мы разговаривали не среди непроходимого болота.
Станция обслуживает энергией Морозовскую Богородско-Глуховскую мануфактуру, фабрику Саввы Морозова; кажется, будет обслуживать фабрику Викулы Морозова. - Так уж всех наших Морозовых и заберет! Другие фабрики. И… деревни. В окрестных деревнях в некоторых избах уже есть электрическое освещение. И кустари работают по вечерам при свете электрических лампочек. А мы с вами думали, что это только в Швейцарии.
Вечером, проезжая по железной дороге мимо деревень, освещенных электричеством, мы ахали: - Каково? Электричество в деревне! Вздыхали: - Когда-то это будет у нас? И решали, как добрые славяне: - Никогда! А оказывается, что «Швейцария» завелась у нас под боком, в 50-ти верстах! Кустари берут энергию со станции к себе в избы, и четыре-пять ткацких станков в избе работают электрической силой. Здесь штепсель - такая же принадлежность избы, как рукомойник.Лет пятнадцать тому назад в Женеве, на выставке, мне с гордостью показывали электрические проводы в маленьких мастерских тамошних кустарей. Энергию давал маленький водопад Роны, около островка [Жан-Жака] Руссо. - Он абонирован на полсилы, на одну, на две [лошадиные] силы, и даже швейную машинку ему вертит электричество. Это было чудом. Сейчас это чудо можно видеть в Богородском уезде Московской губернии. «Электропередача» дает жизнь всей округе. По телеграфным столбам с массой белых «стаканчиков» эта жизнь растекается кругом на десятки и десятки верст. По отличному шоссе мы подъехали к огромной «станции». Идеальная чистота и изумительный порядок. С ревом вертятся колоссальные турбины. Молча стоят запасные. Перерыва в работе быть не может. Абоненты застрахованы. На тяжелых железных дверях в помещении аккумуляторов нарисованы мертвые головы. Как на «бумаге для мух». И надписи: - Не дотрагиваться. Верная смерть. Аккумуляторы в 30 000 вольт. Мало этого. Помещение с аккумуляторами: - В 70 000 вольт. (Влас Дорошевич здесь, по-видимому, ошибался. Скорее всего, речь шла о закрытых распределительных устройствах на 30 и 70 киловольт)
Местные, «жители Манчестера», знают, что за сила - электричество. Пришлые, «дикие», не верят: - Брехня. Какой-то пастух недавно в поле взялся за проводы, чтобы показать, что: - Ничего. Ему совсем сожгло руки. Другой пришлый тоже недавно сделал опыт. Тоже поплатился руками. На болоте работают около 40 торфяных машин. До смешного крошечный паровозик бегает по узеньким рельсам и подвозит вагонетки с торфом. По всему болоту проведена легкая железнодорожная сеть, и направление ее меняется быстро и легко, глядя по надобности. Трое рабочих вышибают подпорки и опрокидывают колымажки на вагонетках над торфяными ямами. Там торф с грохотом выравнивается в ровный слой на подвижных решетах, и два элеватора зачерпывают его черпаками, укрепленными на бесконечных толстых холстяных полосах, и беспрерывно подают вверх, в «котельную». Котлы, отделанные изразцами, величиною в порядочный дом с мезонином. Вас прежде всего поражает: - Как мало народу! На «станции» работает всего 200 человек, считая с инженерами. Все делается просто, легко, свободно, без сучка, без задоринки. Механически. Словно работают огромные, превосходно выверенные часы. Необходимая вода поднимается в котлы из озера, и всегда бывшего на болоте. Отработанная, красноватая, болотная вода широкой и стремительной рекой под сильным уклоном течет по искусственному бетонному ложу. Устроены уступы с падением воды. Это будущие источники двигательной силы, при следующем, дальнейшем назначении станции.* Отработанная и охлажденная вода, стекающая рекой по бетонному ложу, образует два искусственных озера, в которых уже разводится рыба. Жирные караси и искрасна-золотистые карпы тут должны водиться хорошо: они любят «сочную» и питательную воду «с болотцем», и сами припахивают болотом, если им не влить в рот уксуса, прежде чем варить.
Около озер расположен поселок. Где живут «Робинзоны» или, вернее, «Пятницы». Инженер все звал нам показать: - Поселок. Должно быть, их гордость. Широкая дорога - аллея. Вдоль, в роще среди деревьев, двухэтажные деревянные - из собственного леса, - дома немного в швейцарском стиле. Все остальное: - Как в Америке. На поселке штемпель: - Германия. Этот штемпель: безвкусие. Очень прочно, но немецки безвкусно. - На сколько же вам, однако, хватит этих 4 000 десятин торфа? Все рассчитано. И определено заранее. Торфа хватит на 50 лет.
Через 50 лет «Электропередача» прекратит свое существование: - За прекращением топлива. Но, вместе с тем, будет осушено и болото. Будет сухая земля с лесом и тремя озерами. Очень плодородная, как в Голландии, после осушение болота. Получится отличное: - Доходное имение. Земля будет, вероятно, разбита на участки. Продана по хорошей цене. Не по тем грошам, за которые куплена. Здесь расцветет дачный поселок. «Электропередача» будет ликвидирована с огромным барышем. За гроши купили болото. Миллионы получили за его осушение. И нажили на продаже. Дело верное и блестящее. Инженер говорил об этом «через 50 лет», словно речь шла о том, что будет: - Завтра. Так все заранее задумано и обдумано. * По-видимому, вместо «назначение» следует читать - «расширение».
Я посетил «Электропередачу», казалось бы, в трудные для нее минуты. В Совете министров решался вопрос: - Об участи предприятий 1886 года. У нас, - случись в деле какая-нибудь: - Заминка, Какая уж работа! - Не до работы! Служащие сбиваются в кучки: - Целый день только и делают, что толкуют! За делом уж никто не смотрит. У всех: - Отпали руки! Сколько психологии! Здесь [(на «Электропередаче»)] никто не занимался: - Психологией. А все: - Делом. Как всегда, как обычно. Дело шло, как будто ничего не случилось, ничего не готовилось. Делалось настоящее дело, и готовилось будущее. Вырабатывали и доставляли энергию. Заключали контракты на оставшееся еще свободным количество килоуатт. - Остается «Электропередача» за немцами, перейдет она к русским, будет изъята из немецких рук временно, в течение войны, - кто бы ни был ее хозяином, самое дело останется. И люди спокойно делали дело. Относительно возможности того или другого решения даже не говорили. Это: - Политика. Об этом я не слыхал ни слова. О деле, о его настоящем, о его будущем - сколько угодно. Какая рабочая дисциплина! А ведь это такие же русские люди. «Робинзон», немец, главный директор, удален и куда-то выслан. На «станции» остались «Пятницы». И работают так, что не знаешь, чем больше любоваться. «Часовой» ли постановкой машинного дела. Или их «машинным» спокойствием. И деловитостью. - Этот «остров энергии» среди болота, конечно, чудо. Но каким образом вы доставили сюда все это? Эти котлы, величиной с дом, колоссы-турбины, горы кирпича, изразцов? Ни железной дороги, ни сплавной реки! Инженер ответил просто и спокойно: - А по шоссе. Словно самое обыкновенное дело - таскать по земскому шоссе за десятки верст тяжести в десятки тысяч пудов. Три года тому назад приступили к прокладке своего шоссе от «Владимирки». - Вот здесь, где это шоссе, где эта станция, где этот поселок, - мы шли в болоте мало по колено, - местами работали по пояс! Кто работали? Инженер - поляк, служащие, рабочие - русские. «Робинзоны»-немцы только делали распоряжения. А всю работу делали «Пятницы». Все те же славяне.
Но позвольте спросить. Стоимость всего этого чуда, всего этого «острова энергии», всей этой «Электропередачи» около 15-ти миллионов [рублей]. Кругом Богородск, Павловский посад, Орехово-Зуево. «Русский Манчестер». Как же всем эти Саввам, Викулам и прочим Морозовым не пришло самим в голову? - Самим устроить для себя на торфяном болоте источник электрической энергии? Если у них даже бы не нашлось: - Таких денег! Неужели наши банки не могли бы финансировать такого верного предприятия? Немецкие банки финансируют немцам предприятия в России. (И делают это через русские же банки.) А русские банки не могут финансировать верного русского предприятия в России? Банки отвечают обычно: - Наше назначение - поддерживать разумным кредитом уже существующие предприятия, а не создавать новые. И презрительно замечают: - Это - грюндерство. Наши банки: - Только дисконтеры. Только ростовщики, взимающие: - Законный процент. Но и эти банки лгут. Они занимаются - через подставных лиц - и торговлей, и сколько угодно «грюндерством». Но «мажорациями» и всевозможными штуками делают то, что всякое новое предприятие ограблено уже заранее, до своего возникновения. Что его будущие прибыли распылены. Что его расходы и требования колоссальны. Что оно, как дело, обесценено.
Боже, что за удивительная страна! Единственная страна, в которой стоит жить. Потому что интересно смотреть, что делается. Америка - словно по щучьему веленью, в три года вырастающий «остров энергии» среди болота, а через каких-нибудь 150 верст - Суздаль. Где вы найдете еще такую страну, где в течение дня, на автомобиле, вы могли бы побывать и в 20-м, и в 16-м веке? Я видел еще одну такую страну. Индия. Все индийские города в двух изданиях. Древний индусский город и за несколько миль от него - современный английский. Здесь вся роскошь, комфорт, деятельность XX века. Там, в индусском, живут так, как жили еще при великом законодателе Ману, четыре тысячи лет тому назад. Неужели нам, по своей вине, ждать участи великой когда-то Индии?
В. Дорошевич «Русское Слово», №134, 12 (25-го) июня 1915 г.
Источник