(no subject)

[energa]

Зверства А. В. Колчака и колчаковцев против народов России забыты! Окно «Овертона» в действии.

14.10.2016 - RedBlogger: Мое мнение:

Маннергейма в Ленинграде, за его участие в БЛОКАДЕ доской увековечили. Колчаку памятник поставили там, где он больше всего народа уничтожил. Власова и власовцев собираются реабилитировать… А после реабилитации Власова возьмутся за реабилитацию Гитлера?

You can watch this video on www.livejournal.com

Как и для чего попал в Россию А. В. Колчак - британский офицер с декабря 1917-го

Об этом не все знают. Об этом сейчас не принято говорить по той же причине, по которой в упоминаниях о легендарном А.А. Брусилове никогда не обмолвятся, что он стал красным генералом. Порой в спорах о Колчаке просят продемонстрировать документ с контрактом. У меня его нет. Он и не нужен. Всё рассказал сам Колчак, всё зафиксировано на бумаге. Всё подтверждено его телеграммами любовнице Тимиревой.

Очень важный важном вопрос - что привело британского офицера в Россию. Особенно в свете того, что некоторые сенаторы и ревнители памяти Колчака выступают за выставление ему памятников:

«должны быть места поклонения, памятники героям Русской Армии, положившим свои жизни, благополучие во имя России, Царя и Отечества. В Омске должен появиться памятник Александру Колчаку!» - © сенатор Мизулина.





Мы покажем, что:

а) Колчак действительно поступил на службу британской короне;

б) Колчак оказался в России по приказу его новых начальников. (При этом сам в Россию не стремился. Может, даже надеялся избежать визита.)

* * *

Из протоколов заседаний Чрезвычайной Следственной Комиссии.

«…Обдумав этот вопрос, я пришел к заключению, что мне остается только одно - продолжать все же войну, как представителю бывшего русского правительства, которое дало известное обязательство союзникам, Я занимал официальное положение, пользовался его доверием, оно вело эту войну, и я обязан эту войну продолжать. Тогда я пошел к английскому посланнику в Токио сэру Грину и высказал ему свою точку зрения на положение, заявив, чтоэтого правительства я не признаю (запомним эти слова - arctus) и считаю своим долгом, как один из представителей бывшего правительства, выполнять обещание союзникам; что те обязательства, которые были взяты Россией по отношению союзников, являются и моими обязательствами, как представителя русского командования, и что поэтому я считаю необходимым выполнить эти обязательства до конца и желаю участвовать в войне, хотя бы Россия и заключила мир при большевиках. Поэтому я обратился к нему с просьбой довести до сведения английского правительства, что я прошу принять меня в английскую армию на каких угодно условиях. Я не ставлю никаких условий, а только прошу дать мне возможность вести активную борьбу.

Сэр Грин выслушал меня и сказал:

«Я вполне понимаю вас, понимаю ваше положение; я сообщу об этом своему правительству и прошу вас подождать ответа от английского правительства».

Тем не менее, у него была возможность остаться служить в российском Флоте, есть много примеров флотского высшего офицерского состава, и на это обращает внимание следователь:

Алексеевский. В то время, когда вы приняли такое тяжелое решение поступить на службу другого государства, хотя бы и союзного или бывшего союзным, у вас должна была явиться мысль, что ведь существует целая группа офицеров, которые вполне сознательно остаются на службе нового правительства во Флоте, и что среди них имеются известные крупные величины… крупные офицеры во Флоте, которые сознательно шли на это, как, например Альтфатер*. Как относились вы к ним?

Колчак. Поведение Альтфатера меня удивляло, так как если раньше поднимался вопрос о том, каких политических убеждений Альтфатер, то я сказал бы, что он был скорее монархистом. … И тем более меня удивляла его перекраска в такой форме. Вообще, раньше было трудно сказать, каких политических убеждений офицер, так как такого вопроса до войны просто не существовало. Если бы кто-нибудь из офицеров спросил тогда:

«К какой партии вы принадлежите?» - то, вероятно, он ответил бы: «Ни в какой партии не принадлежу и политикой не занимаюсь». (а теперь вспомним отмеченные выше слова о непризнании правительства большевиков, и вчитаемся внимательно в следующие - arctus)

Каждый из нас смотрел так, что правительство может быть каким угодно, но что Россия может существовать при любой форме правления. У вас под монархистом понимается человек, который считает, что только эта форма правления может существовать. Как я думаю, у нас таких людей было мало, и скорее Альтфатер принадлежал к этому типу людей. Для меня лично не было даже такого вопроса, - может ли Россия существовать при другом образе правления. Конечно, я считал, что она могла бы существовать.

Алексеевский. Тогда среди военных, если и не высказанная, то все же была мысль, что Россия может существовать при любом правительстве. Тем не менее, когда создалось новое правительство, вам уже казалось, что страна не может существовать при этом образе правления?

<…>

Недели через две пришел ответ от военного министерства Англии. Мне сначала сообщили, что английское правительство охотно принимает мое предложение относительно поступления на службу в армию и спрашивает меня, где я желал бы предпочтительнее служить. Я ответил, что, обращаясь к ним с просьбой принять меня на службу в английскую армию, не ставлю никаких условий и предлагаю использовать меня так, как оно найдет это возможным. Что касается того, почему я выразил желание поступить в армию, а не во Флот, то я знал хорошо английский Флот, знал, что английской Флот, конечно, не нуждается в нашей помощи.

<…>

А.В. Колчак - А. Тимиревой:

«30 декабря 1917 г. Я принят на службу Его Величества Короля Англии»

… Наконец, очень поздно пришел ответ, что английское правительство предлагает мне отправиться в Бомбей и явиться в штаб индийской .армии, где я получу указания о своем назначении, на месопотамский фронт.

Для меня это, хотя я и не просил об этом, было вполне приемлемо, так как это было вблизи Чериого моря, где происходили действия против турок и где я вел борьбу на море. Поэтому я охотно принял предложение и просил сэра Ч. Грина дать мне возможность проехать на пароходе в Бомбей.

А.В. Колчак - А. Тимиревой:

«Сингапур, 16 марта. (1918) Встречен распоряжением английского правительства вернуться немедленно в Китай для работы в Маньчжурии и Сибири. Оно нашло, что использовать меня там в видах союзников и России предпочтительно перед Месопотамией.»

…В конце концов, мне удалось в 20-х числах января, после долгих ожиданий, уехать на пароходе из Иокогамы в Шанхай, куда я прибыл в конце января. В Шанхае я явился к нашему генеральному консулу Гроссу и английскому консулу, которому вручил бумагу, определяющую мое положение, просил его содействия устроить меня на пароходе и доставить меня в Бомбей в штаб месопотамской армии. С его стороны было сделано соответствующее распоряжение, но пришлось долго ждать парохода. …

При встрече с первыми «белыми» в Шанхае, приехавшими за оружием, Колчак отказывает в помощи, ссылаясь на свой уже новый статус и связанные с ним обязательства:

Затем еще в Шанхае я впервые встретился с одним из представителей семеновского вооруженного отряда. Это был казак сотник Жевченко, который ехал через Пекин, был у нашего посланника, затем поехал в Шанхай и в Японию с просьбой оружия для отряда Семенова. В гостинице, где я остановился, он встретился со мной и сказал, что в полосе отчуждения произошло восстание против Советской власти, что во главе восставших стоит Семенов, что у него сформирован отряд в 2.000 человек, и что у них нет оружия и обмундирования, - и вот он послан в Катай и Японию просить о предоставления ему возможности и средств закупить оружие для отрядов.

Он меня спрашивал, как я отношусь к этому. Я ответил, что как бы я ни относился, но в данный момент я связан известными обязательствами и изменить своего решения не могу. Он сказал, что было бы очень важно, если бы я приехал к Семенову поговорить, так как нужно, чтобы я был в этом деле. Я сказал:

«Вполне сочувствую, но я дал обязательство, получил приглашение от английского правительства и еду на месопотамский фронт».

С своей точки зрения, я считал безразличным, буду ли я работать с Семеновым, или в Месопотамии, - я буду исполнять свой долг по отношению к родине.

Как же Колчак всё-таки попал в Россию. Каким ветром «занесло»?

Из Шанхая я уехал на пароходе в Сингапур. В Сингапуре ко мне прибыл командующий войсками генерал Ридаут приветствовать меня, передал мне срочно посланную на Сингапур телеграмму от директора Intelligence Departament осведомительного отдела военного генерального штаба в Англии.

Телеграмма эта гласила так: английское правительство приняло мое предложение, тем не менее, в силу изменившейся обстановки на месопотамском фронте (потом я узнал, в каком положении дело, но раньше я но мог этого предвидеть), считает в виду просьбы, обращенной к нему со стороны нашего посланника кн. Кудашева, полезным для общего союзнического дела, чтобы я вернулся в Россию, что мне рекомендуется ехать на Дальний Восток начать там свою деятельность, и это с их точки зрения является более выгодным, чем мое пребывание на месопотамском фронте, тем более, что там обстановка совершенно изменилась.

Обратим внимание еще на одно свидетельство того, что то, чего добивался Колчак:

«я прошу принять меня в английскую армию на каких угодно условиях» - свершилось.

Я сделал уже более половины пути. Это меня поставило в чрезвычайно тяжелое положение, прежде всего материальное - ведь мы все время путешествовали и жили на свои деньги, не получая от английского правительства ни копейки, так что средства у нас подходили к концу и такие прогулки нам были не по карману. Я тогда послал еще телеграмму с запросом: приказание это или только совет, который я могу не исполнить. На это была получена срочная телеграмма с довольно неопределенным ответом: английское правительство настаивает на том, что мне лучше ехать на Дальний Восток, и рекомендует мне ехать в Пекин в распоряжение нашего посланника кн. Кудашева. Тогда я увидел, что вопрос у них решен. Подождавши первого парохода, я выехал в Шанхай, а из Шанхая по железной дороге в Пекин. Это было в марте или апреле 1918 г.

<…>

То есть, Колчак подчинился приказу, а не по зову души поехал в Россию.

А про материальные трудности - ну что же, действительно, вопрос логичный, без зарплаты работать могут только сильные романтики и энтузиасты. источник

* Василий Михайлович Альтфатер - контр-адмирал Русского Императорского флота, первый командующий РККФ РСФСР
О Колчаке и колчаковцах

В рамках пропаганды «белого» движения и искажения истории сегодня создается множествохудожественных произведений. Одно из таких произведений - фильм «Адмиралъ».

Белый офицер, адмирал, патриот, герой… Такой симпатичный Хабенский Колчак не может быть плохим. Не может быть неправ. Неправы, значит, большевики. - Именно такую цепочку рассуждений предлагают нам авторы этого художественного фильма.

Но это все неправда.

Правда заключается в том, что исторический Колчак очень мало похож на художественного.

You can watch this video on www.livejournal.com

1918 г. В ноябре Колчак с благословения англичан и французов объявил себя диктатором Сибири. Адмирал - раздражительный человечек, о котором один из его коллег писал:

«больной ребенок… безусловно неврастеник… вечно под чужим влиянием», - обосновался в Омске и стал именовать себя «верховным правителем России».

Бывший царский министр Сазонов, называвший Колчака «русским Вашингтоном», незамедлительно стал его официальным представителем во Франции. В Лондоне и в Париже ему расточали похвалы. Сэр Самюэль Хор снова объявил во всеуслышание, что Колчак - «джентльмен». Уинстон Черчилль утверждал, что Колчак «честен», «неподкупен», «умен» и «патриот». «Нью‑Йорк таймс» видела в нем «сильного и честного человека», опирающегося на «прочное и более или менее представительное правительство».


Колчак с иностранными союзниками

Союзники, а в особенности англичане, щедро снабжали Колчака боеприпасами, оружием и деньгами.

«Мы отправили в Сибирь, - гордо сообщал командующий английскими войсками в Сибири генерал Нокс, - сотни тысяч винтовок, сотни миллионов патронов, сотни тысяч комплектов обмундирования и пулеметных лент и т. д. Каждая пуля, выпущенная русскими солдатами в большевиков в течение этою года, была изготовлена в Англии, английскими рабочими, из английского сырья и доставлена во Владивосток в английских трюмах».

В России в то время распевали песенку:

Мундир английский,
Погон французский,
Табак японский,
Правитель Омский!

Командующий американскими экспедиционными силами в Сибири генерал Гревс, которого трудно заподозрить в симпатии к большевикам, не разделял восторга союзников в отношении адмирала Колчака. Каждый день офицеры его разведки снабжали его новыми сведениями о царстве террора, которое учредил Колчак. В армии адмирала было 100 тыс. солдат, и новые тысячи людей вербовались в нее под угрозой расстрела. Тюрьмы и концентрационные лагери были набиты до отказа. Сотни русских, осмелившихся не подчиниться новому диктатору, висели на деревьях и телеграфных столбах вдоль Сибирской железной дороги. Многие покоились в общих могилах, которые им приказывали копать перед тем, как колчаковские палачи уничтожали их пулеметным огнем. Убийства и грабежи стали повседневным явлением.
Один из помощников Колчака, бывший царский офицер по фамилии Розанов, издал такой приказ:

1. Занимая деревни, ранее занятые бандитами (советскими партизанами), требовать выдачи вожаков движения, а там, где вожаков не удается найти, но имеется достаточно данных, свидетельствующих о их присутствии, расстреливать каждого десятого жителя.
2. Если при прохождении войск через город население не сообщит войскам о присутствии противника, взимать денежную контрибуцию без всякой пощады.
3. Деревни, население которых оказывает нашим войскам вооруженное сопротивление, сжигать, а всех взрослых мужчин расстреливать; имущество, дома, телеги и проч. конфисковать для нужд армии.

Рассказывая генералу Гревсу об офицере, издавшем этот приказ, генерал Нокс сказал:

«Молодец этот Розанов, ей‑богу!»


Тела рабочих и крестьян, расстрелянных колчаковцами

Наряду с войсками Колчака страну разоряли шайки бандитов, получавших финансовую поддержку от Японии. Главными их вожаками были атаман Григорий Семенов и Калмыков.

Полковник Морроу, командовавший американскими войсками в Забайкальском секторе, сообщил, что в однойдеревне, занятой семеновцами, были злодейски убиты все мужчины, женщины и дети. Одних перестреляли, «как зайцев», когда они пытались бежать из своих домов. Других сожгли заживо.

«Солдаты Семенова и Калмыкова, - рассказывает генерал Гревс, - пользуясь покровительством японских войск, рыскали по стране, как дикие звери, грабя и убивая мирных жителей… Всякому, кто задавал вопросы об этих зверских убийствах, отвечали, что убитые были большевики, и, по‑видимому, такое объяснение всех удовлетворяло».

Генерал Гревс не скрывал отвращения, которое вызывали у него злодеяния антисоветских войск в Сибири, чем заслужил враждебное отношение со стороны белогвардейского, английского, французского и японского командования.

Американский посол в Японии Моррис во время своего пребывания в Сибири сообщил генералу Гревсу, что получил из государственного департамента телеграмму о необходимости оказания поддержки Колчаку в связи с американской политикой в Сибири.

«Вот видите, генерал, - сказал Моррис, - придется вам поддерживать Колчака».

Гревс ответил, что военный департамент не дал ему никаких указаний насчет поддержки Колчака.

- Этим ведает не военный, а государственный департамент, - сказал Моррис.

- Мною государственный департамент не ведает, - отвечал Гревс.

Агенты Колчака начали против Гревса травлю, чтобы подорвать его престиж и добиться его отозвания из Сибири. Стали распространяться слухи и выдумки, будто Гревс «обольшевичился», а его войска помогают «коммунистам». Пропаганда эта носила и антисемитский характер. Вот типичный образчик:

«Американские солдаты заражены большевизмом. По большей части это евреи из нью‑йоркского Ист‑Сайда, которые постоянно затевают беспорядки.

Английский полковник Джон Уорд, член парламента, состоявший при Колчаке политическим советчиком, публично заявил, что при посещении ставки американских экспедиционных сил он обнаружил, что «из шестидесяти офицеров связи и переводчиков более пятидесяти были русскими евреями».

Такого же рода слухи распространяли и некоторые соотечественники Гревса.

«Американский консул во Владивостоке, - вспоминает Гревс, - изо дня в день без всяких комментариев передавал по телеграфу в государственный департамент клеветнические, лживые, непристойные статьи об американских войсках, появлявшиеся во владивостокских газетах. Эти статьи, а также поклепы на американские войска, распространявшиеся в Соединенных Штатах, строились на обвинении в большевизме. Действия американских солдат не давали повода для такого обвинения… но его повторяли сторонники Колчака (и в том числе генеральный консул Харрис) применительно ко всем, кто не оказывал Колчаку поддержки».

В самый разгар клеветнической кампании в штаб генерала Гревса явился посланный от генерала Иванова‑Рынова, командовавшего колчаковскими частями в Восточной Сибири. Он сообщил Гревсу, что если тот обязуется ежемесячно давать армии Колчака 20 тыс. долларов, генерал Иванов‑Рынов позаботится о том, чтобы агитация против Гревса и его войск прекратилась.

Этот Иванов‑Рынов даже среди генералов Колчака выделялся как изверг и садист. В Восточной Сибири его солдаты истребляли все мужское население в деревнях, где, по их подозрениям, укрывали «большевиков». Женщин насиловали и избивали шомполами. Убивали без разбора - стариков, женщин, детей.

ПРОДОЛЖЕНИЕ - http://energa.livejournal.com/293326.html

источник