Лес
Утром за мостом начинается город. Большой город, высокий город. Город, похожий на лес. Дома, как башни. Башни, как деревья, упираются ветками в небо, запускают корни глубоко в асфальт. Раз-два - ты заблудился. Три-четыре - выходи искать. Ты бежишь, спотыкаешься, хватаешь воздух, ищешь, теряешься, вздрагиваешь от неожиданности. Догоняешь, догоняешь - никак не догонишь. Город быстрее тебя, у города тысяча ног, десять тысяч ушей, миллион внимательных глаз. Город спереди и город сзади, дышит в спину, шепчет на ухо, щекочет ноздри, хватает за руку и крепко держит. Город дразнит, тревожит намеками, любит-не любит, верит-не верит, сбудется-не сбудется.
Вечером за мостом начинается лес. Большой лес, густой лес. Лес, похожий на город. Деревья, как башни. Корни, как лестницы, на верхних ветвях развешаны облака. В норах спят еноты, в дуплах прячутся белки, в травах гнездятся серые птицы. Раз-два - не сходи с тропинки. Три-четыре - не заблудись. Тропинка бежит от опушки к озеру с кувшинками, вглубь через заросли папоротника и ядовитого плюща к утиному болотцу. В утином болотце плавают и не тонут прошлогодние листья и белые тополиные хлопья превращают воду в молоко. У леса тысяча рук, десять тысяч внимательных глаз, миллион увещательных голосов. Лес хватает тебя в объятия и держит, пока вечерние тени не совьются в серый клубок, пока не умолкнут птицы и не затихнит, утешившись, сердце.
Вечером за мостом начинается лес. Большой лес, густой лес. Лес, похожий на город. Деревья, как башни. Корни, как лестницы, на верхних ветвях развешаны облака. В норах спят еноты, в дуплах прячутся белки, в травах гнездятся серые птицы. Раз-два - не сходи с тропинки. Три-четыре - не заблудись. Тропинка бежит от опушки к озеру с кувшинками, вглубь через заросли папоротника и ядовитого плюща к утиному болотцу. В утином болотце плавают и не тонут прошлогодние листья и белые тополиные хлопья превращают воду в молоко. У леса тысяча рук, десять тысяч внимательных глаз, миллион увещательных голосов. Лес хватает тебя в объятия и держит, пока вечерние тени не совьются в серый клубок, пока не умолкнут птицы и не затихнит, утешившись, сердце.