Хотите увидеть море?
Конечно, хотите. Ведь на дворе февраль.
Время, когда даже те, кто не верит в море, хотят на море. Время, когда те, кто любит море, извлекают из тайников морские сокровища, раскладывают гальку на кухонном столе, перебирают перламутровые раковины, осторожно прикладывают к уху розовый рог рапана и слушают, как шумит внутри.
Время, когда даже те, кто не был на море, видят его во сне. Море во сне похоже на настоящее: оно почти как в июле, только вокруг ни души. На его спине качаются лодки, из него растут маяки. Волны гладят берег в районе прибоя, ищут в россыпях гальки осколки бутолочного стекла, чтобы без спешки превратить в изумруды и рыжий янтарь.
Время, когда само море спит и видит во сне паруса. Ему снятся голые пятки, песочные замки у самой кромки воды, надувные акулы, книги, распухшие от песчинок, забившихся между страницами и горы пропахшего солью тряпья.
Море, поверьте, тоже скучает. И шлет вам привет.
Это маяк, который мне подарила удивительная девочка София и ее мама.
Время, когда даже те, кто не верит в море, хотят на море. Время, когда те, кто любит море, извлекают из тайников морские сокровища, раскладывают гальку на кухонном столе, перебирают перламутровые раковины, осторожно прикладывают к уху розовый рог рапана и слушают, как шумит внутри.
Время, когда даже те, кто не был на море, видят его во сне. Море во сне похоже на настоящее: оно почти как в июле, только вокруг ни души. На его спине качаются лодки, из него растут маяки. Волны гладят берег в районе прибоя, ищут в россыпях гальки осколки бутолочного стекла, чтобы без спешки превратить в изумруды и рыжий янтарь.
Время, когда само море спит и видит во сне паруса. Ему снятся голые пятки, песочные замки у самой кромки воды, надувные акулы, книги, распухшие от песчинок, забившихся между страницами и горы пропахшего солью тряпья.
Море, поверьте, тоже скучает. И шлет вам привет.
Это маяк, который мне подарила удивительная девочка София и ее мама.