Мое сталкерство. Глава 2.
Первый Сектор мне снится до сих пор. Потому что он был только мой. И он был самый простой из всех. За деревней, в стороне реки, лежали развалины конюшни и каких-то сельскохозяйственных строений. Они были там всегда, но обрели для меня ценность лишь в мое последнее лето в деревне. Мне хотелось быть одной, и я убегала туда. Эти развалины были АБСОЛЮТНО никому не нужны, кроме меня. Хорошие ребята из деревни не находили ничего интересного в развалинах, а остальные нюхали бензин. )) А я была... не те и не другие. Я была городская. К тому же странная.
Я выходила из наших ворот, шла налево, мимо нашего большого красного дома со ставнями, мимо нашего огорода, нашей бани, выходила на вторую улицу (их в деревне было всего две), шла мимо чужого огорода, по тропинке, в сторону реки. Кругом росло много-много крапивы и полыни. Это был пустырь. Перед развалинами лежал вечный ненужный стог сена. Это даже не сено было, а целые палки. Помню, как-то мы с нашим псом Диком играли, и я исцарапала себе ноги так, что мне неделю пришлось ходить в джинсах. А еще там было большое ромашковое поле. Я очень люблю ромашки, да. Справа лежали развалины сельскохозяйственных строений, а слева - конюшня, как я ее называла. А дальше, за ними стояли две большие стены бетонные, вкопанные в землю - между ними раньше заготавливали силос. Я еще помнила то время, когда силосом воняло в деревне все лето. Но в 1997-ом году все это было уже не просто в запустении, а в крайней степени запустения. У построек провалились крыши, из стен торчала деревянная решетка. Но мне там нравилось. Из окон открывался чудесный вид на поле, на речку, до которой было далеко-далеко. На этом поле росла странная трава, которую мы называли «кактус». Она была маленькая, красная, с мясистыми и солеными на вкус листьями. На этом поле жили тарантулы. Я никогда не видела ни одного, но их нор было полно. Казалось, что тарантул - это сказка. Но в нее все верили. Вот таким обычным был Мой Первый Сектор.
Я помню наше утро перед отъездом. Все суетятся, дом уже практически пустой, потому что всю мебель продали, наши чемоданы стоят посреди зала. А я убегаю, скорее, скорее, попрощаться с моими развалинами. Мне казалось, что это очень важно, и мне нужно было успеть. И самое странное, я не помню, успела ли… По крайней мере у меня в голове лежит воспоминание, что успела сказать им «прощайте». Но с тех пор сны перепутались с реальностью. Я уже не могу отличить, где настоящие воспоминания, а где сны. Почему я помню, что шла к Первому Сектору и увидела бетонную арку, ведущую туда? Откуда там появились люди и дома? Почему из Первого Сектора я попадала в другие сектора, лежащие в совсем других частях планеты?
Так или иначе, Первый Сектор зародил мое отношение к Безлюдным Пространствам и Зоне, он был самым мифическим, самым пустынным, самым чистым.
В своих снах я все время вижу себя на пороге Первого Сектора. Мифическая бетонная арка, пасмурный (обязательно) день, серое лето, запах горелых листьев… А потом оказываюсь одна среди поля. Это уже не наша планета. Это Крапивинский Марс, где живет племя иттов, где скачут неутомимые всадники, я прячусь от них в канавах и развалинах, где правит владелец Тарги Фа-Дейк…
Моими снами навсегда завладели Безлюдные Пространства.
Продолжение следует…