Осторожно, собаки (про невинные девичьи игрища)
Верите ли, я всегда выигрывала в ту игру на реакцию, когда надо положить руки на чужие протянутые ладошки, которые в какой-то момент захотят кисти твои прихлопнуть. Как же она называлась-то? Ну, неважно. Я расскажу откуда у меня взялась эта самая хорошая реакция. От игры в "Тапок", конечно. В зеленый синтетический тапок, простроченный леской, на белой каучуковой подошве. Импортный, пахнущий чем-то странно-неорганическим.
Джесси полюбила эти тапки сразу и безоговорочно. Сначала она их регулярно воровала. Их любого доступного места. Потому что если тапки оказывались в недоступном, то она садилась перед шкафчиком и любовно ныла, не взирая на время суток. Когда она их утаскивала, то просто тихо лежала, обняв зеленый ласт и посасывала его, выгрызая несуществующих блох. Поначалу я пыталась тапки забирать. Но Джесси очень быстро сориентировалась и пошла на преступление. Один из тапков был явно целенаправленно не то, чтобы просто обосран, а еще и основательно извозюкан в собачьем дерьме, а второй припрятан на любимом собакином диване - зарыт в плед. Сверху же он был придавлен сукой, прекрасно осознающей содеянное, но решившейся отстаивать свое право на милые женские капризы. Рассчет оказался верным, Джесси целиком и полностью завладела тапком. И тут у нее возникла проблема. Тапок резко перестал быть ей интересен, такой доступный. Джесси очевидно мучилась. Потеряно слонялась по дому с тапком в зубах, переносила его с места на место, а он, как дохлый заплесневелый щенок болтался в ее пасти. Наконец, она выстрадала классический зековский девиз: "Надо делиться".
Так появилась традиция. Перед сном, когда я уже забиралась в постель, а сиамец Серафим забирался на лучшую галерку-шкаф, являлась бодрая колли с хоть и вечным, но до предела измусоленным Тапком, который зависал точно над моей головой. Затем пасть рассеяно приоткрывалась и со мной делились. Приходилось Тапок ловить. После этого и начиналась собственно игра. То есть, Тапок в моей руке должен был замереть напротив выжидающей коллиной морды. И отдернуть его надо было в момент Джессиного решающего броска. И поначалу сука была крайне успешна и гордо самоутверждалась за мой счет. Но постепенно я тоже чему-то училась. И достигла в конце-концов такой реакции, что не любившая проигрывать Джесси очень скоро впадала в полную и неприглядную истерику, брызгая слюной ругалась и вопила. Я начинала ржать, потому что вид скандалящей, доказывающей, что я жульничаю собаки, это что-то. Смех мой приводил Джесси уже к полному нервному истощению, она начинала отнимать у меня Тапок, явно желая наказать меня лишением самой дорогой игрушки. Вот тут-то я и объявляла ледяным тоном: "Все, Джесси, бай-бай" и отворачивалась к стенке. Это было последней каплей. На меня, с возмущенным воем, обрушивались передние лапы, которыми колли барабанила по мне. Тапком же, зажатым в зубах, начинали тыкать мне в морду, я отбивалась, Джесси, с диким рычанием и взлаями, от злости в очередной раз насмерть загрызала Тапок. Тут не выдерживал Сяма и сталкивал со шкафа вазу. Ясное дело, что настоящую вазу он столкнул дважды, после чего ему был выдан тоже своего рода "тапок" - плюшевый мишка, который теперь регулярно исполнял роль гнилого помидора. Продолжалось это ночное бесчинство пока не являлся лесник в образе моей мамы и не разгонял свору из двух игроков и одного зрителя.
Кстати, до сих пор я иногда демонстрирую крайнюю быстроту реакции.
Джесси полюбила эти тапки сразу и безоговорочно. Сначала она их регулярно воровала. Их любого доступного места. Потому что если тапки оказывались в недоступном, то она садилась перед шкафчиком и любовно ныла, не взирая на время суток. Когда она их утаскивала, то просто тихо лежала, обняв зеленый ласт и посасывала его, выгрызая несуществующих блох. Поначалу я пыталась тапки забирать. Но Джесси очень быстро сориентировалась и пошла на преступление. Один из тапков был явно целенаправленно не то, чтобы просто обосран, а еще и основательно извозюкан в собачьем дерьме, а второй припрятан на любимом собакином диване - зарыт в плед. Сверху же он был придавлен сукой, прекрасно осознающей содеянное, но решившейся отстаивать свое право на милые женские капризы. Рассчет оказался верным, Джесси целиком и полностью завладела тапком. И тут у нее возникла проблема. Тапок резко перестал быть ей интересен, такой доступный. Джесси очевидно мучилась. Потеряно слонялась по дому с тапком в зубах, переносила его с места на место, а он, как дохлый заплесневелый щенок болтался в ее пасти. Наконец, она выстрадала классический зековский девиз: "Надо делиться".
Так появилась традиция. Перед сном, когда я уже забиралась в постель, а сиамец Серафим забирался на лучшую галерку-шкаф, являлась бодрая колли с хоть и вечным, но до предела измусоленным Тапком, который зависал точно над моей головой. Затем пасть рассеяно приоткрывалась и со мной делились. Приходилось Тапок ловить. После этого и начиналась собственно игра. То есть, Тапок в моей руке должен был замереть напротив выжидающей коллиной морды. И отдернуть его надо было в момент Джессиного решающего броска. И поначалу сука была крайне успешна и гордо самоутверждалась за мой счет. Но постепенно я тоже чему-то училась. И достигла в конце-концов такой реакции, что не любившая проигрывать Джесси очень скоро впадала в полную и неприглядную истерику, брызгая слюной ругалась и вопила. Я начинала ржать, потому что вид скандалящей, доказывающей, что я жульничаю собаки, это что-то. Смех мой приводил Джесси уже к полному нервному истощению, она начинала отнимать у меня Тапок, явно желая наказать меня лишением самой дорогой игрушки. Вот тут-то я и объявляла ледяным тоном: "Все, Джесси, бай-бай" и отворачивалась к стенке. Это было последней каплей. На меня, с возмущенным воем, обрушивались передние лапы, которыми колли барабанила по мне. Тапком же, зажатым в зубах, начинали тыкать мне в морду, я отбивалась, Джесси, с диким рычанием и взлаями, от злости в очередной раз насмерть загрызала Тапок. Тут не выдерживал Сяма и сталкивал со шкафа вазу. Ясное дело, что настоящую вазу он столкнул дважды, после чего ему был выдан тоже своего рода "тапок" - плюшевый мишка, который теперь регулярно исполнял роль гнилого помидора. Продолжалось это ночное бесчинство пока не являлся лесник в образе моей мамы и не разгонял свору из двух игроков и одного зрителя.
Кстати, до сих пор я иногда демонстрирую крайнюю быстроту реакции.