Показательные члены общества
Карнеги писал, что критика в отношении личности бесполезна и порой порождает активное противодействие, так что это крайне ненадежное средство выражения своего "фи!".
Все может быть и верно, но вчера мне довелось лицезреть компанию совершенно морально опустившихся личностей и без "фи!" тут никак не обойтись.
Примерно в 22.20 на стм Каменная Горка три красавца сидели на лавочке и обсуждали "гарный мульцiк, который видно на стене". От этого сброда несло дешевейшим парф...нет. Это можно назвать только одеколоном. "Запах" разносился на расстояние до 2-3 метров (по моим меркам это рекорд).
После прибытия поезда эти примерные граждане развалили свои телеса на скамьях вагона, причем с таким нахальным видом, будто вагон уже куплен и отправляется в частный отстойник. Матерная брань не зашкаливала, но резекие словечки по остановке поезда на станции разносились на весь вагон. Эти чмошники перодически вскакивали и меняли места своего "культурнава катания в митро" как сами и выражались.
Лица и взгляды, движения, поведение, речь - все это выводило до крайности, да так, что хотелось встать и вонзить каждому по отвертке в область сонной артерии.
Смириться можно и с "Бумером", и с Серегой и его "Дискомалярией", но вот с таким отвратительным отребьем, которое составляет преогромнейший процент общества просто не в моих силах. Так, что тот дьявольский гнев, который казалось, ушел на смену хладнокровию и привычке, возродился в этот момент в новом качестве.
Все может быть и верно, но вчера мне довелось лицезреть компанию совершенно морально опустившихся личностей и без "фи!" тут никак не обойтись.
Примерно в 22.20 на стм Каменная Горка три красавца сидели на лавочке и обсуждали "гарный мульцiк, который видно на стене". От этого сброда несло дешевейшим парф...нет. Это можно назвать только одеколоном. "Запах" разносился на расстояние до 2-3 метров (по моим меркам это рекорд).
После прибытия поезда эти примерные граждане развалили свои телеса на скамьях вагона, причем с таким нахальным видом, будто вагон уже куплен и отправляется в частный отстойник. Матерная брань не зашкаливала, но резекие словечки по остановке поезда на станции разносились на весь вагон. Эти чмошники перодически вскакивали и меняли места своего "культурнава катания в митро" как сами и выражались.
Лица и взгляды, движения, поведение, речь - все это выводило до крайности, да так, что хотелось встать и вонзить каждому по отвертке в область сонной артерии.
Смириться можно и с "Бумером", и с Серегой и его "Дискомалярией", но вот с таким отвратительным отребьем, которое составляет преогромнейший процент общества просто не в моих силах. Так, что тот дьявольский гнев, который казалось, ушел на смену хладнокровию и привычке, возродился в этот момент в новом качестве.