В записную книжку II
"Я ещё очень молод и, в поисках устойчивого равновесия, качаюсь во все стороны. Мне кажется, что жизнь бессмысленно дразнит меня, показывая мне свои отвратительные, унижающие гримасы. То, что мне опытные люди советуют благословить, - скучно, бесцветно и мертво, проклинать же рекомендуют именно то, что мне нравится.
В общем я ничего не понимаю. Иногда мне кажется, что в голове у меня нет никаких мыслей, там, как пыль в воздухе, взвешены и прыгают какие-то разноцветные шарики, больше - ничего. А хуже всего то, что я, кажется, всё меньше верю тем мудрым людям, которые говорят мне, что они-то всё поняли. Мне трудно и глупо, как вот этой мухе, которая бьётся головою о стекло окна, - как будто ничего нет, а - непроницаемо." М. Горький "Мамаша Кемских"
Даже не верится, что эти строки выстрадал «великий пролетарский писатель», основатель социалистического реализма. Без последней слишком "горьковской" строки (" «А зачем это нужно - «мамаша Кемских» и подобные ей? Кому нужны бессмысленные страдания человека?») - почти по-сартровски экзистенциально. Удивительно, как "личное" делает писателей независимыми от времени и пространства.
В общем я ничего не понимаю. Иногда мне кажется, что в голове у меня нет никаких мыслей, там, как пыль в воздухе, взвешены и прыгают какие-то разноцветные шарики, больше - ничего. А хуже всего то, что я, кажется, всё меньше верю тем мудрым людям, которые говорят мне, что они-то всё поняли. Мне трудно и глупо, как вот этой мухе, которая бьётся головою о стекло окна, - как будто ничего нет, а - непроницаемо." М. Горький "Мамаша Кемских"
Даже не верится, что эти строки выстрадал «великий пролетарский писатель», основатель социалистического реализма. Без последней слишком "горьковской" строки (" «А зачем это нужно - «мамаша Кемских» и подобные ей? Кому нужны бессмысленные страдания человека?») - почти по-сартровски экзистенциально. Удивительно, как "личное" делает писателей независимыми от времени и пространства.