Фотоаппарат я, конечно, дома забыла
Вышла из универа на Лазо, впервые за всю зиму увидела, что небо синее холодной яркой синевой, и пошла, пошла, помню себя на Авангарде, потом на Проспекте красоты, потом на какой-то продуваемой всеми ветрами сопке, потом на Тысяче Мелочей, на Гоголя ноги сказали: "автобууууус" и, учитывая путепровод впереди, я им вняла. За этим и ношу зимой ботинки без каблука. И длинную, ниже колена, черную пихорку под пояс вместо короткой белой, потому что этой черной надо выдерживать все сопки, всю пылюгу бесснежного леса, а выглядеть так, чтобы в ней можно было зайти в нормальное кафе. Люблю плотно перехваченные у запястья рукава и длинные перчатки, люблю пушистый мех по плечам и просторные капюшоны, чтобы эскимосить на наших верхотурах. Верхотуры залиты закатным светом, ветер сбивает с ног, понятия "вправо" и "влево" успешно замещаются понятиями "вверх" и "вниз". Снега нет, как выглядят облака, я не помню. Бетонные лесенки, лабиринты гаражей, цветные крыши и припаркованные у подъездов джипы. Впервые отчетливо понимаю выражение "город моей юности". Да, это город моей юности, пройденный вдоль и поперек. От Академгородка с его тысячей божьих коровок на стенах институтов, до Тихой, где можно было сидеть на обрыве и не видеть моря, но слышать его в тумане. Дурацкий город. Посмотришь налево - там "КИТАЙСКИЙ КАФЕ ДОБРЫЙ ДРАКОН". Посмотришь направо - там рыжие сопки, которые зальет непобедимый зеленый через пару месяцев. Иду по зимнему городу и всем существом ощущаю будущее лето.