Царское село,стихи
Изабо Буатетт
Царскосельские образы.
Старинные парки хранят свои тайны.
В листве путешествует эхо столетий.
Беседка наполнена запахом чайным,
Китайская крыша - дождливое лето.
Но вдруг испарилось виденье Востока -
На пир королевский зовут трубадуры.
У замка открылись стальные ворота,
Герольды трубят в серебристые трубы.
Вдали возвышается башня Шапели,
Как призрак далекой и темной эпохи.
Под каменным сводом поют менестрели
О битвах, и слышатся девичьи вздохи.
Турецкая баня блестит минаретом,
Сплелись арабески над дивным порталом.
Прохладная тень нераздельна со светом.
Из чаш растекается дым фимиама.
Своим отраженьем любуются ивы
В безлунном мерцании северной ночи.
В тумане молочном с жемчужном отливом
Расплылся виденьем орнамент барочный.
Старинные парки хранят свои тайны.
В листве путешествует эхо столетий.
На юг потянулась последняя стая.
Закончился праздник, закончилось лето.
УТРЕННИЙ СОНЕТ.
Прекрасен старый парк в лучах рассвета,
В траве искрятся капельки росы -
Забытый образ, что в стихах поэта
Обрел черты нетленной красоты.
Здесь воздух свеж, безумно много света
В те ранние, блаженные часы,
Когда рождается мелодия сонета
И трели птиц, как серебро, чисты.
Окрасили творенье Камерона
Пунцовые рассветные лучи,
Раскрылись роз душистые бутоны,
Исчезла дымка северной ночи,
И парк июльским солнцем коронован,
Рассвет встречают Геркулес и Флора.
XVIII ВЕК.
Блестящий взор давно потухших глаз
Остался на прижизненном портрете.
Возможно, в прошлой жизни, знала Вас,
Как вы дарили сотни комплиментов.
В июле этот юный кавалер,
Чей образ отразился на картине,
Преподносил возлюбленной эклер
На берегу тенистом. Крик утиный
Носился эхом над Большим прудом.
В лучах заката пламенели ивы.
А кавалер и дама шли вдвоем,
Беседуя о чем-то торопливо.
Но век прошел - блестящий маскарад,
Век восемнадцатый, неповторимый.
Средь золотых дворцовых анфилад
Крадутся тени в сумерках незримо.
Вечерний ад укутали снега.
Дворец осиротел опять до мая.
Уснули парки Царского Села.
Сторожевые псы на месяц лают.
АЛЕКСАНДРОВСКИЙ ДВОРЕЦ.
В пруду осеннем с мутною водой
Классический фасад отобразился
Дворца с неповторимою судьбой,
Где стольких судеб нити перевились.
Свидетелем он был счастливых дней,
Роскошных свадеб, пышных каруселей.
Царица на арабском скакуне
Летела, опьяненная весельем.
Но годы шли, и всадник прискакал
Иной - на тощей кляче - к царской дочке.
Цветок, едва раскрывшись, увядал.
Чернее сажи стали дни и ночи.
Прошло полвека, снова голоса
Наполнили пустые коридоры.
Развешаны на стенах образа,
Сияет купол нового собора.
Но мрак свинцовой тучей нависал.
В глазах печаль, в душе растет тревога.
Покинуты гостиные и зал.
Изгнание и дальняя дорога.
Спустя сто лет дворец музеем стал:
Иконы вновь развешаны на стенах.
Портрет царевен заключен в овал...
И лики Венценосцев убиенных.
В ЦАРСКОМ СЕЛЕ.
Аромат алой розы из царского сада утерян.
Не слышны больше звуки роскошных и пышный балов.
Отдаленный и смутный, мне образ романом навеян.
Слышен шепот влюбленных сквозь шорох опавших листов.
В дивном зале Растрелли, среди бесконечных экскурсий
Тихой тенью вечерней, как сон, промелькнул силуэт.
В золоченых покоях звучал комплимент по французски,
Где когда-то изысканный двор танцевал менуэт.
Иностранных послов ослепляли янтарные стены,
Бриллианты и жемчуг сверкали в больших зеркалах.
Дамы шли, волоча за собою атласные трены.
И улыбки играли на свежих и юных губах.
Не вернуть этот мир! Все давно здесь пропахло музеем.,
Но по-прежнему в залах блестят и горят зеркала.
Осень кружит листы в увядающих желтых аллеях...
И по-прежнему клумбы весной утопают в цветах.
ПОЗДНЯЯ ОСЕНЬ В ЦАРСКОМ СЕЛЕ.
Средь беломраморных скульптур, прямых аллей
И вкрадчивого шелеста деревьев
Израненной душе становится светлей.
От озера осенним хладом веет.
Рокайли пышные жемчужных облаков
Причудливо отобразились в водах.
На гравии видны следы стальных подков,
Закрыли тучи купол небосвода.
Дворцы покоятся в застывшем полусне
Поблекли краски пасмурного полдня.
Старик Борей суров и предвещает снег,
На крыльях принося предзимний холод.
Душа замерзла на ветру и пустота
Отверзлась в сердце, плачущем от боли.
Мудрец сказал: «нетленна красота»,
Любовь ответила: «подписываюсь кровью».