По следам ушедших по лунной дороге
Смотрел сегодня экранизацию „Мастер и Маргарита“ в постановке Кары. Булгаков занимает центральное место в Пантеоне моих писателей, и великую эту книгу я безмерно ценю и отношусь очень трепетно. Посему запишу здесь несколько фрагментов того треугольника мыслей, что выстроился меж первоисточника и двух его экранизаций.
Невозможно снять полностью четырёхсотстраничный роман, как невозможно передать на плёнку чеканное многосмысленное булгаковское слово. Этим страдают все экранизации, и за рамки треугольника этот вопрос выпадает.
Ежели заключиться в сём бледно очерченном пространстве и сравнить меж собою работы Бортко и Кары, можно видеть, что оба режиссёра совершили как непоправимые ошибки, так и сняли очень точные и удачные сцены. Десятисерийная постановка, конечно, объёмом своим обязана не только и не столько полноте и некоторой даже избыточности передачи, но, главным образом, постепенной неторопливости повествования. В сравнении с нею и с книгой постановка Кары длиною всего в час пятьдесят три минуты выглядит скомканной и торопливой. Словно в калейдоскопе, мелькают лица, сцены московские, чуть обстоятельнее взяты ершалаимские, но всё-таки тарахтит и торопится Ульянов-Пилат, спешит Гафт-Воланд, прыгает по сцене Филиппенко-Коровьев (хотя, именно Филиппенко в таком прочтении чертовски органичен).
В прочтении образов Бортко и Кара прямо противоположны друг другу в том обстоятельстве, что образы, прекрасно взятые в одном фильме, неудачны в другом. Пройдусь поимённо.
Воланд. Басилашвили стар, внушителен, спокоен и мудр, тогда как Гафт гораздо ближе (закрывая глаза на явное сходство с Калиостро) к авторскому описанию (Воланду всё же лет сорок) и Мефистофельскому образу, которым отчасти пользовался Булгаков. „Сатанинский“ смех звучит у Кары и немецкий акцент. И образ, созданный Гафтом, мне нравится более. Он ближе к тексту, а Басилашвили симпатичнее. Но Воланд всё же не благодетель, и это показывает Кара, но не Бортко.
Мастер. Что в книге, что в обоих фильмах фигура Мастера недосказана и недоиграна. Всё же нет ощущения, что он является главным героем, и особенно нет его у Кары. Не скажу категорично, является ли он таковым в книге...
Маргарита. Ах, зачем, зачем делать безусловно сильную, цельную, властную женщину плаксивой и фальшиво яростной? У Кары словно Фрида и Маргарита поменялись местами, словно карикатурная и нудная жена Бэрримора появилась на балу Сатаны хозяйкой. Сие непростительно.
Понтий Пилат. В обоих постановках образ удачен, ибо сыгран великими мастерами. Ульянов сыграл горячего знатного римлянина, сосланного по прихоти тирана в медвежий угол империи править вечно недовольными и беспокойными провинциями. Лавров показывает больного человека, поломанного мигренью, но восстающего из болезни оживить воспоминания своей славы и прешедшей гордости. И оба правы.
Иешуа. Что здесь сказать? Кто он есть? Пророк или бродяга? Искуситель народа или посланник божий? Пожалуй, одному автору ведомо. Он вложил в его уста блестящие слова, из которых и следует исходить.
Коровьев. Несравнимы. Филиппенко и Абдулов невозможно разные актёры. Но перевоплощение Коровьева-Филиппенко в фиолетового рыцаря с мрачным и никогда не улыбающимся лицом представить не могу. В роли Азазелло Филиппенко раскрылся много лучше.
Остальные образы, даже Берлиоз, в постановке Кары столь мимолётны, что сравнивать нечего.
И скажу немного об общем впечатлении. Безусловно, современная техника даёт о себе знать. Фильм Бортко монументален. Музыка Корнелюка прекрасна наравне с бессмертным Равелем, звучащем на балу у Кары.
НО! Совершенно отвратительны две вещи: во-первых сцена попрания Спаса Нерукотворного у Кары (да, она есть в черновиках, но Булгаков её исключил! И не следует присваивать себе авторские полномочия).
Во-вторых, вписки в оба фильма. Нет в книге слов НКВД, ГПУ, лагеря, арест. Ну, арест, может, быть и есть, но в тех местах, где его вклеили в фильмах, в книге это слово отсутствует. Ну а в фильме Кары сцена разговора Пилата с Каифой, где прокуратор угрожает первосвященнику смертью агента Иуды прямо рожном глядит своей стилистикой плохого детектива.