Колымское колесо.
Перепост.
Я,если честно,не смогла дочитать это до конца.Детальное описание более продвинутой (от Лукича до Хрущева, прогресс налицо) системы совковых пыток,чем в воспоминаниях у Жевахова, со слов и словами жертвы этого произвола.
У товарища обер-прокурора Святейшего Синода все-таки более или менее литературное описание изуверств и событий,читаются его мемории почти, как Достоевский.
Увидев же эти документальные свидетельства впадаешь в состояние ступора,-ни мысли,ни даже комментария, - сплошной ужас.
У меня, во всяком случае, так.
Originally posted by d_v_sokolov at "Колымское колесо"
Осенью минувшего года размещал у себя (в порядке цитирования) выборочные фрагменты из книги И.Тайги " Наказание без преступления", изданной в Симферополе в 2009 г.:
http://d-v-sokolov.livejournal.com/220799.html
http://d-v-sokolov.livejournal.com/223419.html
Размещу еще один фрагмент, в котором автор книги рассказывает об обстоятельствах собственного ареста (взяли его по доносу за то, что он в студенческом кругу сказал в лицо дочке парторга все, что думает о номенклатуре и ее привилегиях - и все это под впечатлениями от расстрела людей войсками в Новочеркасске, свидетелем которого И.Т. стал накануне) и пребывания под следствием. В послесталинское время в работе "органов" наметилось разделение: чекисты превращались в "белых воротничков", а сама структура из "живодерни" , какой она была при Ленине-Сталине- в в общем-то ординарную спецслужбу. Зато в милиции сохранялись все те же традиции пыточного следствия. И если человек оказывался особенно несговорчивым, и не поддавался психологическому давлению, то его могли отдать в руки милиции, где его быстро заставляли признаваться в уголовных преступлениях, вешая на него "глухари", и человек шел на зону как уголовный. А менты ставили галочку в графе "раскрываемость". Собственно, все как и сейчас во многом.
Как раз через эту процедуру было суждено пройти автору книги. Рассказывающий об этом фрагмент и решил процитировать:
___
Арест-Пытки
Арестовали меня рано утром, около пяти часов. В комнате общежития спали по три человека. Разбудили всех. Комендант, воспитатель и трое в штатском. Фамилия, имя и т. п. - формальности. Вежливо, сухо и официально на «Вы».
- Пройдёмте с нами. Оденьтесь и поехали, - вежливо, но твёрдо сказал старший лет сорока, круглолицый, о таких в народе говорят «мордастый».
Меня грызла одна мысль «За что?» Драка на танцах? Так мне досталось больше, чем гаванским. И не я начинал. Только отбивался от трёх. Шарабурин с Акулой в сквере дали по бороде пьяненькому, сняли часы и взяли из кармана мелочь. Угощали всех печеньем и кофе в фойе кинотеатра «Победа». За то, что пил кофе на ограбленные деньги? Соучастие? Своё состояние я не мог бы назвать страхом. А вот тревожным волнением, напряжённой работой мозга в поисках причины - это подойдёт более всего.
Увезли на «21-й Волге». «Богато, - подумал я, - значит, серьёзно, что-то важное, раз так рано и на такой машине».
Завезли во двор КГБ. Вывели из машины, и повели со служебного входа в здание.
Мордастый своим ключом открыл кабинет на втором этаже, по-хозяйски расселся в кресле.
- Садись, - кивнул мне на стул. Я сел. Молчу. Жду.
- Знаешь, за что ты здесь?
- Нет. Ошибка или недоразумение, - ответил я спокойно.
- А иного предположения нет? Ничего за собой не чувствуешь, чист как ангел? Так?
- Ну, почти.
- Наглец ты, как я погляжу. Но мы из тебя сырицу вымнем.
Никогда больше не слышал такого выражения - это мять сырую шкуру, тяжело, трудно.
Опер достал из сейфа папку. Раскрыл, перебрал несколько листов. Стал выборочно читать: «...Проводил среди молодёжи антисоветскую пропаганду... Плохо отзывался о компартии, о вождях и их учениях... Создавал рукописный журнал антисоветского направления... Настраивал молодёжь против Советской власти... Особенно рассказывал о Новочеркасских событиях, где сравнивал с жандармами, подавляющими рабочих 9 января 1905 года. Называл подавление этих массовых беспорядков расстрелом безоружных людей, преступлением государства перед народом, карателями...».
- Ну, и тут около десятка листов... Тебе это знакомо?
Вот здесь я испугался. Я мгновенно вспомнил, как при моей памяти с 1950-го по 1954-й осудили в селе за антисоветчину (статья 58 с многочисленными пунктами) около десятка человек. Вспомнил Пузыря, самого молодого, как я сейчас, за частушку под балалайку:
«Ох, Зоя, Зоя, Зоя! (Космодемьянская)
Давала Зоя стоя...
Давала Зоя стоя...
Начальнику конвоя...».
На следующий день увезли в район. ( Read more... )
Я,если честно,не смогла дочитать это до конца.Детальное описание более продвинутой (от Лукича до Хрущева, прогресс налицо) системы совковых пыток,чем в воспоминаниях у Жевахова, со слов и словами жертвы этого произвола.
У товарища обер-прокурора Святейшего Синода все-таки более или менее литературное описание изуверств и событий,читаются его мемории почти, как Достоевский.
Увидев же эти документальные свидетельства впадаешь в состояние ступора,-ни мысли,ни даже комментария, - сплошной ужас.
У меня, во всяком случае, так.
Originally posted by d_v_sokolov at "Колымское колесо"
Осенью минувшего года размещал у себя (в порядке цитирования) выборочные фрагменты из книги И.Тайги " Наказание без преступления", изданной в Симферополе в 2009 г.:
http://d-v-sokolov.livejournal.com/220799.html
http://d-v-sokolov.livejournal.com/223419.html
Размещу еще один фрагмент, в котором автор книги рассказывает об обстоятельствах собственного ареста (взяли его по доносу за то, что он в студенческом кругу сказал в лицо дочке парторга все, что думает о номенклатуре и ее привилегиях - и все это под впечатлениями от расстрела людей войсками в Новочеркасске, свидетелем которого И.Т. стал накануне) и пребывания под следствием. В послесталинское время в работе "органов" наметилось разделение: чекисты превращались в "белых воротничков", а сама структура из "живодерни" , какой она была при Ленине-Сталине- в в общем-то ординарную спецслужбу. Зато в милиции сохранялись все те же традиции пыточного следствия. И если человек оказывался особенно несговорчивым, и не поддавался психологическому давлению, то его могли отдать в руки милиции, где его быстро заставляли признаваться в уголовных преступлениях, вешая на него "глухари", и человек шел на зону как уголовный. А менты ставили галочку в графе "раскрываемость". Собственно, все как и сейчас во многом.
Как раз через эту процедуру было суждено пройти автору книги. Рассказывающий об этом фрагмент и решил процитировать:
___
Арест-Пытки
Арестовали меня рано утром, около пяти часов. В комнате общежития спали по три человека. Разбудили всех. Комендант, воспитатель и трое в штатском. Фамилия, имя и т. п. - формальности. Вежливо, сухо и официально на «Вы».
- Пройдёмте с нами. Оденьтесь и поехали, - вежливо, но твёрдо сказал старший лет сорока, круглолицый, о таких в народе говорят «мордастый».
Меня грызла одна мысль «За что?» Драка на танцах? Так мне досталось больше, чем гаванским. И не я начинал. Только отбивался от трёх. Шарабурин с Акулой в сквере дали по бороде пьяненькому, сняли часы и взяли из кармана мелочь. Угощали всех печеньем и кофе в фойе кинотеатра «Победа». За то, что пил кофе на ограбленные деньги? Соучастие? Своё состояние я не мог бы назвать страхом. А вот тревожным волнением, напряжённой работой мозга в поисках причины - это подойдёт более всего.
Увезли на «21-й Волге». «Богато, - подумал я, - значит, серьёзно, что-то важное, раз так рано и на такой машине».
Завезли во двор КГБ. Вывели из машины, и повели со служебного входа в здание.
Мордастый своим ключом открыл кабинет на втором этаже, по-хозяйски расселся в кресле.
- Садись, - кивнул мне на стул. Я сел. Молчу. Жду.
- Знаешь, за что ты здесь?
- Нет. Ошибка или недоразумение, - ответил я спокойно.
- А иного предположения нет? Ничего за собой не чувствуешь, чист как ангел? Так?
- Ну, почти.
- Наглец ты, как я погляжу. Но мы из тебя сырицу вымнем.
Никогда больше не слышал такого выражения - это мять сырую шкуру, тяжело, трудно.
Опер достал из сейфа папку. Раскрыл, перебрал несколько листов. Стал выборочно читать: «...Проводил среди молодёжи антисоветскую пропаганду... Плохо отзывался о компартии, о вождях и их учениях... Создавал рукописный журнал антисоветского направления... Настраивал молодёжь против Советской власти... Особенно рассказывал о Новочеркасских событиях, где сравнивал с жандармами, подавляющими рабочих 9 января 1905 года. Называл подавление этих массовых беспорядков расстрелом безоружных людей, преступлением государства перед народом, карателями...».
- Ну, и тут около десятка листов... Тебе это знакомо?
Вот здесь я испугался. Я мгновенно вспомнил, как при моей памяти с 1950-го по 1954-й осудили в селе за антисоветчину (статья 58 с многочисленными пунктами) около десятка человек. Вспомнил Пузыря, самого молодого, как я сейчас, за частушку под балалайку:
«Ох, Зоя, Зоя, Зоя! (Космодемьянская)
Давала Зоя стоя...
Давала Зоя стоя...
Начальнику конвоя...».
На следующий день увезли в район. ( Read more... )