Отчет с Хогсмидских сезонов, весна 2006, часть 1.
Что мне сказать, теперь душа воистину пуста...
Там, во время экзамена - человек, сжимающий в руках остатки своей души. Я узнала себя со всей неумолимостью и четкостью формулировки.
Как это произошло?
Мы подготовили гостиную и посвящение насколько это было возможно. Понятно, что большей частью все - экспромт, но от этого невозможно убежать, когда так происходит, нужно просто постараться, а там уж как выйдет. И вот новички в гостиной, издерганные, нервные, на грани истерики - их громкие голоса и рваные смешки режут всем слух. Мы поем им нашу песню и кажется их слегка отпускает. Я начинаю что-то говорить - тут главное интонации, нужно показать им, что мы их принимаем, что мы готовы помочь им и будем их любить. В синей гостиной уютно и тихо...
Лаванду вызывают в дирекцию, игла страха - неужели снова? Потом собирают всех старост, я вынуждена покинуть гостиную, мне очень хочется провести больше времени с новенькими, но у меня есть обязанности, которые я должна исполнять и скрепя сердце я выхожу из мягкого света зажженных свечей в темноту коридоров.
У нас появились старосты школы. Мы переглядываемся, еще в каминной сети мы обсуждали, что не совсем понимаем смысл данной должности и вот ее таки ввели. Новый директор - военный, как успела мне сказать профессор Флореску, так что наверное он осознает ценность подотчетных должностных структур и хочет больше порядка в Школе. Я пожимаю плечами, пусть будет так. Поздравляю Лаванду от всего сердца, она этого достойна и отлично справится с обязанностями, какими бы там они ни были. Второй староста - Робартес, неочевидный выбор, но, если подумать, он очень умный и глубокий человек, хотя порой ведет себя как самый распоследний идиот. Ну... милая Лаванда, удачи, мне кажется, она тебе пригодится, и ох уж эти мальчики...
Отправляюсь на обход старост с Теа О'Доннелл. Всего полчаса, меньше, чем раньше. Хогвартс тих и спокоен, прохладен, окутан сумраком, как старый рыцарь-вояка, присевший у дерева и слегка задремавший в вечерних сумерках. Чувствую его глубокое дыхание. Напряжение отпускает - обожаю обходы.
Встревоженный Паркс окликает нас, он обнаружил Робартеса и Долохову без сознания, мы подбегаем и пытаемся выяснить что случилось. Кажется с ними все в порядке, Теа уводит их на факультет, у слизеринцев не принято разбираться на виду. Мы с Парксом делаем еще один круг по школе, строим предположения и догадки, возвращаемся, еще пара кругов с вернувшейся Теа и я сдаю пост.
Сидим в гостиной с Оккамом, Лавандой и Беллой - изводим ингредиентный коньяк, добавляя его в кофе. Смеемся. Давно на факультете не было так хорошо, чувствую, что семестр будет напряженным и не могу надышаться покоем.
Утром вскакиваю как всегда рано. В гостиной полный порядок, убирать нечего. Решаю выпить кофе в кофейне. Мы сидим за столом с кружками в руках, я не могу отвести взгляд от человека за соседним столиком. В нем нет ни гордости, ни пафоса, ни непомерного чувства собственного достоинства - только свет, желтый, яркий, теплый. Он рассказывает байки и я смеюсь вместе со всеми, каждый жест, поворот и наклон головы, каждое движение его заставляет пространство плыть волнами и мне хочется подойти и опустить в исходящие от него волны свои руки. Он делает то, что никому не приходит в голову - но это очень правильные вещи и я восхищаюсь красотой, смелостью и силой его поступков. Я улыбаюсь, глядя на него и мне кажется, он тоже мне улыбается.
Боюсь, что поддерживать хронологию в дальнейшем моем повествовании у меня не хватит сил, потому я буду писать о том, что всплывет в памяти в той последовательности, в которой это произойдет.
***
Разговор с профессором Малфоем:
- Сможете ли вы учиться у меня?
- Не знаю, но я хочу попробовать.
Возможно, моя первая ошибка. Я так сильно хочу измениться, я так хочу стать лучше. Я хочу приблизиться к свету насколько это возможно, но способен ли человек, даже очень сильно стараясь, вырасти хотя бы на пядь? Посмотрите на лилии, человек во всей своей славе, способен ли выглядеть как они? И все же, могу ли я не бороться? Со всей яростью и упорством, отдавая все силы и даже более я бросаюсь головой в омут, закрыв от страха глаза.
***
- Пусть он принесет вам удачу.
Я вложила значек в руку человека, которому всегда желала только добра. Четырехлистный клевер - символ удачи. У меня их всего три, на трех людей, за которых я очень волнуюсь.
Мне кажется, я ничего не сумела ему показать в конечном итоге, но это маленькое чудо наполнило меня теплом. Кажется мои символы удачи работают. Жаль, что на себя ее не осталось. Но это ничего. Я либо справлюсь такая как есть, либо не справлюсь. Закрытая колба. Я все сделаю одна. Но, Боже, снова так холодно.
***
Мы варим зелье - каменное сердце. Я ненавижу зельеварение. Я отлично знаю, что такое каменное сердце и никогда больше не хочу это испытывать. Но если я хочу измениться, мне нужно идти вперед, прямо сквозь то, что я отвергаю, прямо сквозь то, чего я боюсь. Я сосредотачиваюсь на зелье, которое варит Лаванда, я пытаюсь вникнуть в процесс преобразования, я наблюдаю за парами, поднимающимися от котла, вдыхаю их терпкий аромат, мое сердце каменеет. Прости, Риддерх, я кажется не успела тебе что-то сказать, в уголках глаз застыли слезинки.
***
Единороги. Так вот они какие. Я наблюдаю как девочки тянут к ним руки, пытаются погладить, снять гриффиндорский шарф с ноги маленького единорожка. Роб Крейн приносит яблоки, но боится подойти. Я забираю яблоки из его рук и протягиваю их белоснежным созданиям. Я не боюсь, у меня вообще нет эмоций. Они принимают яблоки из моих рук и ведут нас куда-то. В колодце, с которым были связаны наши приключения в прошлом семестре, пергамент. Мы с Беллой забираем его, я разглядываю сад - красиво. Пергамент привлекает меня больше. Я сажусь на траву и углубляюсь в себя. Как капли дождя откуда-то сверху падают слова. Сначала редко, потом все чаще. В саду единорогов, среди небывалых цветов я сижу с каменным сердцем под дождем из слов, которые пропускаю через себя и заношу на пергамент. Так рождается песня изменения.
***
Девочки рассказывают мне о Елене Рейвенкло и ее жуткой колыбельной. Это страшная история, меня пробивает дрожь. После каменного сердца я становлюсь очень уязвимой. Я иду в библиотеку и читаю легенду. Белла забирает пергамент, чтобы восстановить колыбельную. Песня изменения записана на обороте. Вторая на факультете после декана? Кому отдать эту ношу, когда она со всей очевидностью моя? Я вижу глаза воронят, в них любовь и надежда. Я сделаю все, что могу и даже больше. Ровенна любила свою дочь и нас она любит. Я отдам долг взаимной любви. «Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви». Есть ли гордыня в том, чтобы брать на себя ответственность? Есть ли гордыня в том, чтобы падать в песок лицом, но подниматься с колен и бежать дальше до тех пор, пока легкие не зажгутся огнем, не позволяющим больше сделать вдох? Я смотрю на Лаванду и происходит примерно такой разговор:
- А что насчет тебя? Ты тоже очень много значишь для факультета.
- Я никогда не рассматривала себя в таком качестве. И мне это не нужно.
- Тогда я пойду. (Вот я - возьми меня и используй).
- Мы поддержим тебя.
В легенде написано, что дева, рискнувшая спеть колыбельныю Елены, возможно получит артефакт, но я хотела другого. Я хотела помочь Елене освободиться от боли. Возможно Елена была права, мы с ней слишком похожи и оттого я слишком остро поняла ее боль и отчаяние. Но все же я - не она и я хотела ей это показать. Во время ритуала мы с ней были двумя зеркалами, отражающими друг друга, я надеялась, что она увидит во мне то, чего ей не хватило, чтобы понять истину.
***
Экзамен в ДМИ. Я слышала, что заявок в Департамент Магических Исследований было очень много, но отчего-то вышло так, что лишь мы с Фиал пришли к мистеру Статтону подтверждать стажировку. И вот я сижу в комнате профессора Малфоя, Статтон сбоку и мы образуем треугольник. Я чувствую как что-то перетекает от одного к другому, собирая все больше с каждым кругом, сперва тоненький ручеек, потом ревущий поток, у меня шумит в голове, кто-то из них сейчас решает достойна ли я того, чтобы... чтобы что? Для меня это значит очень много, но чего именно я пытаюсь добиться? Наверное я хочу научиться. Научиться работать с этой магией мира, меняющей пространство, приносящей что-то кардинально новое в мир. То, что я пытаюсь делать интуитивно с момента приезда в Школу, я хочу быть среди тех, кто стоит на передовой, рядом с надежными людьми, понимающими опасность, ответственность и радость свершения. Я очень хочу оказаться полезной.
Выхожу с экзамена на подгибающихся ногах, Фиал встает мне навстречу:
- Ну как?
- Никогда в жизни не чувствовала себя большей дурой...
Бреду по Хогсмиду с какой-то леди под ручку. Я не понимаю кто она, мне кажется, что мы раньше не встречались, но сейчас я ей благодарна за болтовню, расспросы и тепло руки, не хочу остаться в одиночестве. Прибредаем в кабак:
- Налейте мне пожалуйста чего-нибудь горячего.
- А горячего у нас нету.
- Ну, тогда горячительного...
Рядом сидит Долохова в обнимку с метлой. Меня спрашивают, какие вопросы задавали. Я, глядя на метлу:
- Ну, вот к примеру, что можно колдовать с метлы?
- Ничего нельзя.
- А... ясно, а я вот не знала, никогда не летала на метле...
- Да ладно, неужели есть кто-то, кто никогда не летал на метле?
- Да, есть. Не покатаете меня, чтобы восполнить пробелы в образовании?
- Конечно, вот только допью...
Мы взлетаем, я неумело держусь за метлу, отрываю взгляд от спины Руфи и ветер, бьющий в лицо срывает с сознания серую вуаль самобичевания. А Хогсмид-то прекрасен! Маленькие домики, разбросанные на зелени холмов, такие цветные! Фигурки людей внизу как часовые колесики - все движутся и все при деле! И восторг и свежесть и новизна. Я смеюсь и Руфь вроде бы тоже, мы приземляемся, сделав круг и я такая обновленная и свежая, как будто и не было мучительных 40 вопросов. Говорю Долоховой спасибо от всего сердца и иду в гостиную.
***
Мне хотят дать второй шанс в ДМИ, потому что экзамен я завалила, правда вроде бы совсем чуть-чуть и чем-то впечатлила Статтона и Малфоя в процессе. Просят составить методичку для студентов в которой должно быть описано как надо реагировать, при встрече с магическими существами. Я понимаю, что если писать хорошо и качественно, мне нужно действительно много времени, а его совсем нет. Решаю, что сделаю настолько хорошо, насколько хватит сил и ресурсов, потому что сдаваться без боя не для меня. Беру в библиотеке книги и углубляюсь в процесс.
***
Профессор Дамблдор очень любит пить чай в пять со своими друзьями. К сожалению из-за экзамена в ДМИ я не смогла выпить с профессором чаю, но ночью мы должны были встретиться с профессором всемером. У нас не хватало двоих - Шарлотта и Деймон не приехали в Школу, кто-то пригласил Паркса, а тот Алана. Алан меня сильно смущал - он был похож на желторотого птенца, только что выпрыгнувшего из гнезда, который сидит на земле в окружении взрослых птиц, хорохорится, щебечет, но взлетит ли, если приблизится опасность? Я постаралась держать его в поле зрения, чтобы прикрыть, если что-то случится и одернуть, ели он будет слишком сильно задираться.
Профессор Дамблдор первой же улыбкой растопил мне сердце - такой душевный, добрый, полный простоты и изысканности. Для Вас, все что угодно - подумала я. Мы взялись за раму и мир потемнел.
- Где это мы?
- Что за место?
- Эй, здесь дверь...
И тут дверь распахнулась, смущаясь мы зашли внутрь. Ребята встали у стен, а я повинуясь ласковым жестам девушки у стойки присела к бару. Все было будто припорошено пылью времени. И их одежда и бутылки, выстроившиеся на полках... на стойке лежали листовки, я взяла одну и начала читать. «Родина зовет!», «На фронт!», «Ты нужен Родине!»...
- У вас война?
- А какой сейчас год?
- С кем вы воюете?
Вопросы посыпались один за другим.
Их лица не похожи ни на чьи. Я буду помнить их вечно. Они не скрывали ни гордости, ни горя, ни надежды, ни тоски, ни радости... они жили в последний раз. Это и значит, пройти войну? Жить так, будто тебе осталась минута? Понимать, что все, что ты не успел сказать, никогда не будет сказано! Осталось лишь ценить момент, ценить тепло, смеяться в голос и рыдать тоже в голос! И бояться лишь за друзей и никогда за себя! Мы им не платили денег, никому даже в голову не пришла мысль об оплате. Чем мы обменивались в баре «Повестка» 1945 года? Я не готова ответить.
Рут, а может Ханна сказала, что есть примета о том, что хорошие новости обычно приходят после бурного веселья, что число посетителей - 7, это удачное число и наш приход уже сам по себе добрый знак. Мы начали веселиться, танцевать и смеяться. Сэм напоил нас так, что стало весело и легко. Рут перебирала каналы, а Джордж просто смотрел на нас и улыбался всем лицом - и губами и глазами и морщинками на лбу. Ханна плясала с ребятами. Когда мы вернулись в школу, мы были такими счастливыми. Я пыталась что-то объяснить ребятам в гостиной, что я была в баре и там было весело, но кажется они не поняли огня, пылавшего внутри меня. А Оккам, кажется расстроился, что не был там с нами.
***
Квиддич. О, если бы можно было просто вычеркнуть его из нашей жизни. Но нет. Он тут и требует внимания и сил. Если бы никто на факультете не хотел играть, мы просто отказались бы от участия, но у нас была Вэлари. Мы одели форму и вышли на поле, потому что был человек, для которого это было важно. Мы поддерживаем друг-друга, если один чего-то хочет и для него это действительно важно, остальные сделают все, что в их силах. Мы достаточно мудры, чтобы понимать, что это цена единства. Падшие ангелы - кажется так это назвали те, кто видел, как мы падали сраженные слабостью тела, но не духа.
Ничего, во время трансфигурации я выковыряла из уха песок, легкие уже почти не горели. На самом деле все было правильно.
***
Риддерх сидел на скамейке перевязанный бинтами. Весь зеленый, но со светом в глазах.
- Что с тобой произошло?
Он рассказал мне о драконе, яйце и чудесном спасении.
- Ты не жалеешь?
- Нет.
- А если бы тебя на спасли?
- Я был готов к тому, что меня не спасли бы.
- Почему ты был готов пойти на это?
- Ты знаешь, когда в тебе рождается дракон это прекраснее всего на свете. Ради этого я готов умереть.
И тут я поняла насколько этот человек похож на меня. За свою мечту, как нелепо она не выглядела бы в глазах окружающех отдать всего себя и не жалеть. Или, может это то, к чему стремлюсь я и какой я хочу быть?
- Да, я понимаю тебя. Ты все сделал правильно. И ты действительно удивительный, спасибо тебе за это. Но все же, если можешь, будь осторожен.
Второй клевер нашел своего владельца.
***
Фиал обещала научить меня варить хоть какое-то зелье. После истории со спасением Риддерха она была вымотана и раздавлена, но все же захотела провести это время со мной. Я подождала, пока она привела себя в порядок и мы начали варить «Глоток надежды».
- Что для тебя надежда?
- Это... разрешение самой себе верить, когда разум говорит - все кончено.
Мы выпили приготовленное мной зелье и на душе посветлело.
- Фиал, будь осторожна, ты как никто умеешь влипать в неприятности.
Третий клевер, согретый теплом моих рук и наполненный надеждой на лучшее ушел в мир.
***
Под действием зелья змееуста невозможно ни с кем нормально поговорить. Все куда-то ушли, пропали, а мы отстали. Ужасно. Я пытаюсь понять куда все делись, но ничего не выходит, просто брожу по школе расстроенная, встречаю профессора Малфоя, он указывает кабинет, где студенты говорят с василиском, пока я добираюсь туда, все выходят. Хм, может и к лучшему... не то чтобы я страстно желала пообщаться с василиском. Решив, что ничего страшного не произошло отправляюсь в библиотеку, чтобы еще раз прочесть свиток. И тут мне является видение, Елена Рейвенкло узнала о том, что я хотела придти и будет ждать меня через полчаса. Я прихожу в себя на руках колдомедиков Мунго. Змеиный язык... я не могу им ничего объяснить. Достаю бумажку, начинаю писать. Времени совсем мало, а они не намерены меня отпускать. В раздражении топаю ногой и понимаю, что так ничего не добьюсь. Чем больше я буду злиться, тем хуже выйдет. Делаю глубокий вздох, выбрасываю раздражение - мы же волшебники, неужели мы не сможем друг-друга понять... После трех предложений они меня отпускают. Выбегаю из мунго и утыкаюсь в профессора Флореску:
- Ааа... мисс Зильберман, торопитесь на мое занятие?
- Шшшшшш...сссссссс...
- А, ладно, вставайте в строй.
Вижу как в сумерках студенты выстраиваются попарно, глаз начинает нервно дергаться. Спокойно встаю в строй, вижу Кейси МакНелли, который выстраивает студентов, киваю ему с максимально безумным выражением лица и ныряю за стоящие неподалеку умывальники. Прижимаюсь в темноте к невысокой стене и сливаюсь с ландшафтом. Примерно через 5-6 минут становится тихо, я осторожно выскальзываю из своего укрытия и бегу в гостиную.
Разворачиваю свиток, пробегаю глазами текст колыбельной и понимаю - змеиный язык.... но времени уже нет, Елена назначила встречу и я не могу не прийти, а время действия зелья еще не вышло. И песня изменения, написанная в саду единорогов. Я так и не решила, петь ли ее Елене... Что со мной будет, если все пойдет не так? Уже никто ничего не посоветует... а, ладно, последствия за свой счет. Вхожу в спальню и начинаю.
Допета последняя строчка - Елена ждет меня завтра...
***
Репетируем сценку:
- Ах сударь, вот и все, что я ждала!
Да уж, простых человеческих радостей явно не хватает в моей ушедшей в какие-то дебри жизни.
***
Мы снова в баре «Повестка». Рут все также крутит ручку приемника. Сэм смешивает напитки. Ханна улыбается у стойки, а Джордж приветливо приглашает нас внутрь.
Сегодня на стене висят фотографии. Ханна, Рут, Сэм и Джордж рассказывают нам про своих друзей. Мы вглядываемся в их лица и киваем. Ханна рассказывает про своего жениха - Виктора, от которого давно нет вестей, он где-то на фронте. Они все с разных факультетов, как и мы, но у них есть то, к чему мы только идем - вера друг в друга, сила объединенных рук и сердец. И директор Дамблдор тоже улыбается с этих фотографий своей невероятной улыбкой.
Когда мы возвращаемя к стойке, Рут говорит:
- Вы бы рассказали бы нам про свои победы. Говорят, когда 7 человек одерживают 7 побед на разных уровнях 7 тонких тел в мире что-то меняется... А нам тут перемены очень нужны.
Все переглядываются и начинают говорить. Паркс расстраивает меня. Немного неприятный инцидент произошел у нас днем, я извинилась перед ним за ссору, так как ненавижу ругаться, а он посчитал это своей личной победой. Возможно гриффиндорцам вообще свойственно во всем видеть победу, но хвастаться тем, что человек решил загладить ссору, да еще при нем... Когда я объяснила ему свою точку зрения, он извинился в ответ. Кажется после этого наши отношения стали лучше. Будто компромисс к которому мы пришли объединил нас в чем-то. Наверное теперь я точно могу сказать, что доверила бы этому человеку жизнь. Он такой большой, когда находишься с ним рядом. Дышит он громко, как лошадь, вздымается и опускается грудь и от него исходит энергия. И вдруг в следующий момент он замирает и остается только взгляд склоненной набок по-орлиному головы.
Когда рассказаны все истории, внезапно раздается вой сирен.
- Бомбежка...
- Ложись...
- Все на пол...
И Джордж роняет всех на пол, гасится свет и задергиваются шторы. Мы лежим и стараемся не дышать. Теплые руки друзей рядом, кто-то прикрывает мою голову. Вот так, всем вместе и умереть не страшно...
Наконец сирены смолкают. Мы встаем. И Рут ловит сводку.
Война продолжается, 13 добровольцев пали смертью храбрых в очередной операции.
Сердце сжимается, люди погибли за победу. За то, чтобы я сегодня училась в Школе, чтобы в Хогсмиде работала кофейня и выпускались газеты, чтобы мы не умирали один за другим по чьей-то жестокой злой воле. Я беру со стойки бокал и предлагаю тост:
- За павших, за героев войны и за победу...
Мы пьем, потому что за это стоит выпить.
***
Что есть воля мага? Это и есть сила, способная менять мир. Если воля подавлена, не высказана, усмирена - тогда нет ни надежды, ни возможности, потому что отсутствует самое главное - желание.
Ты сказал - я хочу, чтобы ты осталась. Мне никто никогда такого не говорил. Нет, не так. Меня никто никогда не желал. Что-то сдвинулось внутри меня и часы пробили полночь. Но превращение было странным - из дурнушки, я превратилась в принцессу. И гадание на таро - о принцессе и дураке, сказало, что я нужна тебе тоже.
Я что-то тебе говорила. Об алхимии, о моих тайнах, о пути... я сбивалась, но ты смотрел на меня так тепло, наверное слова были не очень нужны. Они разлетались по углам вспугнутыми пичугами и прорастали тростниковыми зарослями, пока вокруг не расплылось озеро зарощенное тростником, а сверху сияла луна и лунная дорожка на глади воды увела нас куда-то прочь из реальности. Мне снилось, что так будет всегда. И это мой любимый сон, я не хочу просыпаться.
***
Гостиная. Я люблю ее синь и звезды на потолке и Леди Ровенну, заглядывающую прямо в душу. У меня сил ни на что нет, руки дрожат и из них падают предметы. Меня окружают братья - орлята и воронята, кладут руки на плечи, наливают мне кофе и говорят что-то ласковое. Я успокаиваюсь, какая-то брешь уязвимости, через которую выходит все закрывается на время и появляются силы.
***
Факультатив по боггарту. Мне очень страшно, потому что я знаю о своих страхах все. И то как они сгрызают меня живьем, парализуют волю, мысли, тело и эмоции. И то, как невозможно подниматься на ноги им навстречу. Я не знаю что со мной случится, если я увижу их так ясно и близко. Вхожу в комнату. Дементор, погибшие друзья, некро-твари... страшно, да, но я борюсь... изо всех сил стараюсь сделать из них что-то смешное, как учил профессор Рейнбоу - Редикулюс!
И выхожу из комнаты. И испытываю очень сложные чувства. С одной стороны я вроде бы победила. С другой стороны... я не этого ждала. И я рада, что не пришло то, с чем я борюсь каждый день до холодного пота, потому что у меня нет больше на это сил - невыполнение обещаний, неоправданные ожидания, обманутая любовь, ответсвенность, долг. И я расстроенна, потому что победа произошла не на том уровне, где идет моя борьба. Я не узнала о себе ничего нового. Или узнала? Чего я хотела в итоге? Узнать с помощью боггарта результат? Получить быстрый ответ на вопрос?
Надо было догадаться, что не выйдет. Ладно, зато я знаю, что способна справиться с боггартом.
***
Я пою колыбельную и песнь изменения второй раз. На этот раз все нормально. Меня будут ждать снова. Я выхожу на подкашивающихся ногах. Что я делаю? Я изменила ход ритуала и это было принято миром, но что меня ждет? Достаточно ли у меня сил, чтобы состязаться с судьбой и роком Елены? Хватит ли только одной решимости, потому что больше у меня ничего нет...
***
- Что я могу для тебя сделать?
- Ничего.
- Нет, не так. Я хочу что-нибудь для тебя сделать. Что тебе будет приятно?
- Я забываю поужинать. Заставь меня что-нибудь поесть.
Я не знала, как это может быть приятно. Сделать что-то простое и принести тебе это. Сидеть и смотреть, как ты ешь. Как розовеют твои бледные щеки. Как на лице сияет улыбка. Спасибо, что разрешил.
***
Факультатив по алхимии. Профессор Малфой расстроен после нападения и не хочет ничего варить. Мы просто разговариваем. Он говорит, что ДМИ задали задачу - создать светлое противозачаточное средство. Обсуждаем возможность создания. Я помню отличие темной ритуалистики от светлой, очень остро увидела разницу, когда писала про Иерихон. Темная - это когда мирозданию приказывают, вкладывая в качестве силы убеждения разные источники магической энергии. Светлая - когда просят, вкладывая жертву, как правило что-то личное, часто жертву хвалы. Тогда формула светлой противозачатки звучит - пожалуйста, не сейчас. Высказываю свое предположение. Кажется я все-таки не совсем дура.
Пофессор задает задание - придумать всем алхимические клички, а Забини, который не пришел на занятие сразу по 2. Все смеются, кажется нам вполне комфортно в этом кругу.
***
Бельтайн. Пришли сиды. Они поют и пляшут, все вокруг небывало веселые, у многих какие-то цветы. Я одна как призрак посреди этого веселья - я не умею плясать и веселиться. Сиды заговаривают со мной, но им быстро наскучивает моя серьезность. Мне здесь неуютно, а я здесь неуместна. Я вижу Риддерха и прошу его:
- Покажи мне, что ты видишь когда смотришь на все это?
- Хорошо.
Он ведет меня в круг, мы пляшем, я стараюсь как умею, но у меня очень плохо выходит. И все же я замечаю разноцветные искры смеха, веселья, взметнувшиеся юбки и волосы. Я что-то почувствовала. Королева задает Риддерху вопрос, он отвечает. Я сбиваюсь и нас разносит в разные стороны.
***
Мы собираемся перед зельеварческой. Уже подходит время отправляться в бар, но внутри, возле портрета засел какой-то странный господин и хочет чего-то странного, каких-то даров. Мы не понимаем что делать. Пытаемся что-нибудь придумать, отправляем делегацию к сидам, они вроде даже соглашаются дать нам цветов невидимости, но все равно непонятно что делать с мужчиной внутри. Портрет оживает и они там внутри о чем-то яростно спорят, потом подходят преподаватели, завязывается потасовка и господина выводят прочь. Мы забегаем внутрь и оказываемся перед портретом. С нами Оккам и Лаванда, профессор, однако просит отправиться с ним тех, кто был ранее. Он тепло прощается с ними, Лаванда и Оккам провожают нас и мы снова оказываемся перед баром.
Тепло четырех друзей, запертых в 1945 году согревает нас и мы быстро забываем обо всех тревогах. Сегодня мы рассказываем о любви. У каждого есть что рассказать, но это очень личная тема и нам тяжело. Однако мы ведь друзья, я уверена, что слова, сказанные здесь будут сохранены и никто не посмеется над моим бедным глупым сердцем. Наверное, так думали и остальные. Когда все было сказано и сделаны колдографии на память, Рут поймала сигнал. Затаив дыхание мы слушали весть о победе. И о награждении Виктора, которого так ждала Ханна.
- Ура!
- Победа!
- Да! Да! Победа! Мы победили!
Мы обнимались и кричали от радости, потому что это была и наша победа тоже! Да, мы не были на фронте, но хоть немного, хоть чуть-чуть мы старались. И очень переживали! Видя их счастливые лица, мы понимали, что это такое - победа! И мы были счастливы разделить ее с ними.
Когда они вышли из бара, чтобы пройтись по безопасным окресностям мы сели у стойки и просто улыбались друг другу.
Пришел профессор Дамблдор и он тоже улыбался. Белла танцевала с ним вальс. Я порасспрашивала его про Абраксаса Малфоя (немного неловко, но он в некотором роде мой герой), потому что они, как оказалось, вместе учились. Кажется профессора здорово удивил мой интерес. Потом он рассказал нам про дары жизни. Сказал, что хочет, чтобы мы их взяли, что дары нематериальны и их нельзя отнять, что они помогут нам шагнуть дальше, познать самих себя и узнать нечто новое. Признаться в этот момент я ужасно захотела какой-нибудь дар. Потому что очень-очень хотела измениться, шагнуть дальше и познать саму себя. Тут профессор сказал, что мы должны сами решить, кому достанутся дары. А вот это было неловко. Нас ведь 7 человек, а даров 3. И Джерри предложила сделать жребий. Она написала наши имена на бумажках и положила в шляпу. Первым вытянули мое имя. Потом Джерри и последней Беллу. Когда прфессор начал называть дары мы просто не могли не изумиться. Нам дали то, чем мы владели и без того. То, что и так было частью нас. Как странно распорядилась судьба... Мы получили текст легенды о дарах и снова изумились прочтя, что дары изначально были отданы трем сестрам. Мы выходили из зельеварческой оглушенные и у всех вертелось в голове:
- Разве так бывает?