О бумагомарательстве
Когда я пишу что-то, думаю о людях. Не имеет значения, проза это или же лирика.
Если это что-то, касающееся чувств светлых и не очень (эрос, там, или танатос), то в голове возникает образ одного конкретного человека или нескольких по очереди, но абсолютно и однозначно определённых, а не абстрактных.
Вообще, получилось так, что с какой-либо темой у меня ассоциируется определённый человек.
На самом деле, последнее время с художественной прозой и лирикой хреново. Не пишется. Или я не пишу.
Но, что правда, так это всё ещё:
Его изломанные крылья
Все в гадкой слизи перемен
И он не станет снова сильным
Ведь нечего отдать взамен.
Если это что-то, касающееся чувств светлых и не очень (эрос, там, или танатос), то в голове возникает образ одного конкретного человека или нескольких по очереди, но абсолютно и однозначно определённых, а не абстрактных.
Вообще, получилось так, что с какой-либо темой у меня ассоциируется определённый человек.
На самом деле, последнее время с художественной прозой и лирикой хреново. Не пишется. Или я не пишу.
Но, что правда, так это всё ещё:
Его изломанные крылья
Все в гадкой слизи перемен
И он не станет снова сильным
Ведь нечего отдать взамен.