[Нарушитель традиции]
Лекция о классицизме была такой же скучной и плоской, как и то, чему она, собственно, была посвящена. Студент подумал, что лектор вынул конспект из запасника самой старой университетской библиотеки, сдул с него пыль, обтер паутину, добросовестно изготовленную где-то в 1713 году, чихнул несколько раз... И самому профессору, кажется, очень не хватало пудреного (пропыленного?) парика, коротких штанов и туфлей с квадратными пряжками. Монотонно и пыльно.
Лекционные часы закончились, и коридоры университета опустели: все разошлись по лабораториям и библиотекам. Студент тоже должен был пойти выполнить сегодняшнее задание - конспект какой-то философской статьи, - чего ему совершенно не хотелось. Здесь все было так не похоже на шумные и веселые коридоры училища, к которым он привык. Никто не играл в салки, не шептался по углам, не распевал песенок о преподавателях и не пришпиливал ярлыков на спину зазевавшимся товарищам. Конечно, юноша отлично понимал, что когда-то надо было сменить детские игры на «взрослое» учебное заведение, но для него все тут было слишком... нет, не серьезным, а скорее монотонным. Правильным. Даже развлечения по часам. И какие! Ну, посетил он вчера заседание этого хваленого дискуссионного общества. Чушь! Два часа пустых разговоров, бесполезных упражнений в высокопарном слоге на тему «Политика и нравственный облик женщины». И как бы они на него посмотрели, если бы он сказал им, что женщина - этоне «человеческий фактор» и не «равноправный участник социального процесса», а запах мокрых фиалок, пугливый крик серой совы-сплюшки и носок кожаного узкого ботинка, болтающийся над кухонным прудом в попытке достать ускользающую воду со стиральных мостков, скользких, а местами вытертых до блеска, до причудливой рукописной вязи древесины... Но даже если бы кто-то с ним и согласился, то наверняка бы промолчал, сочтя неприличным говорить такие ненаучные и просто фривольные слова в этих высокоуважаемых стенах, где каждый камень вымерен по линейке и уложен на строго определенное количество раствора. Э-эх... Правда, Скотт, сосед по спальному корпусу, приглашал на реку, поучаствовать в подготовке к лодочным гонкам. Но это завтра, а сейчас надо все-таки дойти до философской статьи.
Студент вышел на квадратный двор и двинулся вдоль розоватой стены колледжа к зданию библиотеки, не переставая ругать себя за то, что выбрал именно этот профиль. «Ну ладно, - попробовал он себя успокоить, - зато, может, выработается чувство слога». Это поможет потом, в написании книги. Юноша даже остановился, переводя дыхание от этой святой мысли. Конечно, теперь начинать нельзя, надо собирать материал, но после, когда накопится достаточно, то цель его жизни...
Она была шагах в двадцати от него - такая легкая, что даже почти не сгибала тонюсенькую травинку. Сотканная из утреннего воздуха, подбитая облачком и расшитая по краям выдернутой из радуги нитью. Ее золотящиеся в послеобеденном солнце усики двигались подобно двум дирижерским палочкам, извлекая из окружающего миропорядка волшебную музыку, слышимую только ей самой - и студенту. Зачарованный волнением четырех живых лепестков летающего цветка, юноша инстинктивно нащупал в кармане розовую - с детства - сетку и шагнул на траву.
- Молодой человек!
Последний аккорд грубо прерванной мелодии жалобно витал в воздухе, а маленький дирижер медленно приходил в себя на стебельке пастушьей сумки в самом центре газона. Студент обернулся. Взгляд пропыленного поклонника трех единств метал поистине юпитеровы громы и молнии.
- Что вы делаете?!
- Я... а что я, собственно...
- Насколько мне известно, в колледже вы уже около месяца, и пора бы вам знать о наших традициях. Каждый переступающий этот порог берет себе за правило соблюдать установления... Кажется, это не столь уж трудно - воздержаться от прогулок по лужайке до получения профессорского звания. Хотя, вряд ли оно вас когда-либо ожидает, - заметил лектор на полтона ниже.
- Да, конечно... - студент вернулся на камни двора, бросив тоскливый взгляд через плечо. - Я, видите ли...
- В пятницу я буду вынужден довести ваш поступок до сведения декана! - отрезал профессор. - Извольте изыскать средства для уплаты штрафа!
- В чем дело, коллега? - Голос принадлежал невысокому и коренастому человеку, еще очень молодому, но в профессорской мантии.
- Добрый день! Я, знаете ли, работаю в Кембридже без малого сорок лет и впервые вижу подобное неуважение... Мало того, что этот господин зевает на моих лекциях и нерегулярно выполняет задания, так он, изволите видеть, еще и разгуливает по нашей лужайке, да так вальяжно, словно по полям своей родины! Я буду вынужден...
- Покорнейше прошу извинить меня, но я должен вас прервать, - вежливо склонив голову, произнес новоприбывший. - Дело в том, что старший проктор просит вас немедленно.
- Да, да, благодарю, коллега. А вы, молодой человек... А! - профессор махнул рукой и заспешил в сторону центрального корпуса. Его круглая спина дышала взволнованным негодованием.
- Ну-с, друг мой, что же вас побудило так разозлить нашего старого филолога? - Молодой преподаватель обернулся к нервно мнущему сетку студенту.
- Видите ли, дело в том, что я...
Взгляд юноши в который раз нежно коснулся головки хрупкого создания. Собеседник проследил его направление.
- О, вы, я вижу, увлекаетесь бабочками?
Студент смог только кивнуть, сглотнув слюну. Его собеседник улыбнулся и, сдернув с головы черную квадратную шапочку, ступил на газон. В его легких шагах студент сразу заметил осторожность, которая и не снилась ни одному охотнику, которой обладает только небольшая группа людей, рассеянных по всему миру, но объединенных огромной страстью к тончайшим хитиновым чешуйкам, осыпанным неосязаемой пыльцой.
Юноша чувствовал каждый шаг так, словно профессор ступал по его собственному телу. Вот осталось два метра, полтора... Точное движение, бросок - и бабочка уже надежно упакована между культовым головным убором и какой-то рукописью. Профессор вернулся на дорожку и передал в дрожащие руки студента свой улов.
- Держите. Вещи вернете потом, можете даже завтра. Справитесь о молодом профессоре энтомологии. А впрочем... Можете пройти в мою лабораторию. Там есть все необходимое, и, кстати, сможете взглянуть на мою коллекцию.
- Если можно... то я с огромным удовольствием...
- Идемте.
Преподаватель и студент зашагали по направлению к левому крылу корпуса.
- И давно вы интересуетесь бабочками?
- Уже несколько лет. Если пожелаете, я покажу вам мое собрание бабочек Крыма.
- Крыма? Но это же... в России?
- Да, именно. Там есть довольно редкие экземпляры. Например, пурпурный с лиловым и широкой каймой. Дело в том, что моя мечта - написать книгу... трактат по энтомологии...
- Думаю, вы имеете все шансы. У вас необыкновенно острое зрение, отличное чутье и достаточно безрассудства. Не уверен, что я посмел бы нарушить нашу традицию.
Слабый восточный ветер колыхал траву лужайки, все еще хранившую следы двух пар ног.
08.05.1999