(no subject)
Те, кто знают лично меня, возможно помнят, что я прожила 21 год в саманном доме. Точнее это было полдома, которые почему-то шли как квартира (я знаю почему, но это отдельная история) и были когда-то выданы моей маме государством.
К дому прилагался небольшой узкий участок, на котором мы огородничали .
Туалет у нас был с той самой пресловутой дыркой и никому не надо было присылать нам рекомендаций смывать пореже. Зимой мы топили две печки: одну русскую и вторую контрамарку между двумя комнатами. Летом закупались дрова и уголь. Дрова кололись (у меня до сих пор шрам на ноге, а у брата на пальце от топора). В большие чурки приходилось забивать клинья молотком, чтобы расколоть их. Уголь носился ведрами с улицы в угольный склад. Мама старалась покупать донбасский или кузбасский уголь. Карандинский и Экибастузский горел плохо и золы получалось очень много.
Дом у нас был такой кишкой, все проходное. Из веранды переходишь в кухню, из кухни в нашу с братом комнату, а дальше так называемый зал, который на самом деле был просто спальней родителей/мамы. Сейчас я понимаю, что жилье наше, возможно даже по старым меркам, было убогое. Но тогда это казалось нормальным.
Зимой мы готовили на русской печке, иногда снимая верхние круги крышки печки, для того чтобы поставить кастрюлю прямо на дырку, чтобы было больше жару. Возле печки находилась дверь в комнату и нам было положено закрывать ее, потому что иначе краска на двери вздувалась пузырями. Но нижняя часть двери все равно была вся в пузырях и я любила лопать их, ломая слой краски пальцем.
Все остальное время мы готовили на двуконфорочной доисторической плите с крошечной духовкой. Газ был привозной и его привозили в балонах, закатывали внутрь двора и подключали в газовый шкаф. Поэтому если мы заказывали газ, то надо было не закрывать внешние ворота. Если же мы забывали, то на воротах появлялась надпись "был газ" и мама ругалась.
И вот однажды в нашей плите окончательно прогорела одна из конфорок. Мама вызывала мастера из жэка. Пришел молоденький мальчик, сказал, что запчастей к таким доисторическим плитам уже и не бывает. И нам привезли новую четырехконфорочную плиту бесплатно.
Плита была большая, белая, с прозрачной дверкой духовки. На дверке был прикреплен градусник.
Знаете, наш восторг сложно передать. Наверное так радовались дикари из племени мумба-юмба стеклянным бусам.
Мама купила утку, я нарвала в саду яблок с соседской яблони. И мы сделали утку с яблоками.
И все то время, пока утка запекалась в духовке, мы сидели втроем я, мама, брат и смотрели как в телевизор в стеклянную дверку.
И знаете, это единственная утка с яблоками, которую я ела в этой жизни.
Чем дальше, тем нас труднее чем-то удивить. Машины, компьютеры, бесконечные кухонные комбайны, хлебопечки, микроволновки. Цифровая красота фотографий, зафотошопленость моделей и природы, быстротечность флеша.
Хорошо, что у меня в детстве был этот маленький тесный дом с коврами на каждой стенке и книжками в два ряда в каждом шкафу.
И утка с яблоками. Тогда я еще могла так удивляться и искренне радоваться.
Сейчас у меня тоже все хорошо. Но это уже другое. Я стала взрослой.
К дому прилагался небольшой узкий участок, на котором мы огородничали .
Туалет у нас был с той самой пресловутой дыркой и никому не надо было присылать нам рекомендаций смывать пореже. Зимой мы топили две печки: одну русскую и вторую контрамарку между двумя комнатами. Летом закупались дрова и уголь. Дрова кололись (у меня до сих пор шрам на ноге, а у брата на пальце от топора). В большие чурки приходилось забивать клинья молотком, чтобы расколоть их. Уголь носился ведрами с улицы в угольный склад. Мама старалась покупать донбасский или кузбасский уголь. Карандинский и Экибастузский горел плохо и золы получалось очень много.
Дом у нас был такой кишкой, все проходное. Из веранды переходишь в кухню, из кухни в нашу с братом комнату, а дальше так называемый зал, который на самом деле был просто спальней родителей/мамы. Сейчас я понимаю, что жилье наше, возможно даже по старым меркам, было убогое. Но тогда это казалось нормальным.
Зимой мы готовили на русской печке, иногда снимая верхние круги крышки печки, для того чтобы поставить кастрюлю прямо на дырку, чтобы было больше жару. Возле печки находилась дверь в комнату и нам было положено закрывать ее, потому что иначе краска на двери вздувалась пузырями. Но нижняя часть двери все равно была вся в пузырях и я любила лопать их, ломая слой краски пальцем.
Все остальное время мы готовили на двуконфорочной доисторической плите с крошечной духовкой. Газ был привозной и его привозили в балонах, закатывали внутрь двора и подключали в газовый шкаф. Поэтому если мы заказывали газ, то надо было не закрывать внешние ворота. Если же мы забывали, то на воротах появлялась надпись "был газ" и мама ругалась.
И вот однажды в нашей плите окончательно прогорела одна из конфорок. Мама вызывала мастера из жэка. Пришел молоденький мальчик, сказал, что запчастей к таким доисторическим плитам уже и не бывает. И нам привезли новую четырехконфорочную плиту бесплатно.
Плита была большая, белая, с прозрачной дверкой духовки. На дверке был прикреплен градусник.
Знаете, наш восторг сложно передать. Наверное так радовались дикари из племени мумба-юмба стеклянным бусам.
Мама купила утку, я нарвала в саду яблок с соседской яблони. И мы сделали утку с яблоками.
И все то время, пока утка запекалась в духовке, мы сидели втроем я, мама, брат и смотрели как в телевизор в стеклянную дверку.
И знаете, это единственная утка с яблоками, которую я ела в этой жизни.
Чем дальше, тем нас труднее чем-то удивить. Машины, компьютеры, бесконечные кухонные комбайны, хлебопечки, микроволновки. Цифровая красота фотографий, зафотошопленость моделей и природы, быстротечность флеша.
Хорошо, что у меня в детстве был этот маленький тесный дом с коврами на каждой стенке и книжками в два ряда в каждом шкафу.
И утка с яблоками. Тогда я еще могла так удивляться и искренне радоваться.
Сейчас у меня тоже все хорошо. Но это уже другое. Я стала взрослой.