Ода любви номер N
Вот вы ржете надо мной, что я мужа своего не понимаю. А просто муж мой это чОрный ящик, очень чОрный и очень ящик.
Много на вход входит, очень мало выходит, кроме километров кода, которого нам не постичь. И что внутри этого ящика непонятно. То ли мурены плавают в темной воде, то ли кот Шредингера, то ли чОрная дыра в другое подпространство. И вот мы с Даней пробуем высверлить дырки в этом ящике и заглянуть хоть одним глазком, вскрыть ломиком и подлизаться лаской. Пытаясь как следопыты с лупой разглядеть тень эмоций на лице, микродвижение брови и разгадать вздохи. Два ненормально привязанных к одному человеку, прикрепленные к бедру его, мы, как два подсолнуха поворачиваем свои головы, иногда сталкиваясь друг с другом головешками.
Ребенок мой вдруг загорелся учить русский на дуолингво. А сегодня утром встал, открыл свой лаптоп и говорит а кто это спал на моей кровати и измял ее?, а почему дуолингво думает, что я учу шведский? Ну, вы поняли, да?
Много на вход входит, очень мало выходит, кроме километров кода, которого нам не постичь. И что внутри этого ящика непонятно. То ли мурены плавают в темной воде, то ли кот Шредингера, то ли чОрная дыра в другое подпространство. И вот мы с Даней пробуем высверлить дырки в этом ящике и заглянуть хоть одним глазком, вскрыть ломиком и подлизаться лаской. Пытаясь как следопыты с лупой разглядеть тень эмоций на лице, микродвижение брови и разгадать вздохи. Два ненормально привязанных к одному человеку, прикрепленные к бедру его, мы, как два подсолнуха поворачиваем свои головы, иногда сталкиваясь друг с другом головешками.
Ребенок мой вдруг загорелся учить русский на дуолингво. А сегодня утром встал, открыл свой лаптоп и говорит а кто это спал на моей кровати и измял ее?, а почему дуолингво думает, что я учу шведский? Ну, вы поняли, да?