РЕАЛЬНОСТЬ СНА. Ловушка
Как тесно порой реальность привычной жизни переплетается с событиями, совсем далёкими от неё, происшедшими непонятно где - в сне, или внезапном видении, или в неожиданном чувстве-знании, - чем их считать? Однако они происходили... сначала в таких формах, а потом и в натуре. Когда-то я их прожила, а теперь осталось только записать. Это не сложно, ведь все детали остались в памяти как фотография.
1
СОН
В одну из ночей поздней осенью в конце прошлого века, много лет назад я в очередной раз умерла во сне. Точнее, мне приснился сон, в котором я умерла. Сон был тяжёлый, странно реальный и долгий, хотя я точно знала, что сплю.
...Он появился неизвестно откуда в прозрачно-белом летнем берёзовом лесу. Шёл параллельно на расстоянии ширины городской улицы, и делал вид, что не замечает меня. Но я ощутила гнетущую угрозу. Скрыться в таком лесу совершенно невозможно, убежать - тоже. Вместо травы под ногами глубоко вспаханная поперёк земля, по которой не то, что бежать, даже идти трудно.
Ему было до тридцати, очень короткая стрижка русых волос, светлая куртка с обычными джинсами и кроссовки. Быстрый взгляд в мою сторону с характерным поворотом головы. Сразу и надолго запомнился профиль.
Над головой безмятежно зеленели нежные листья на фоне яркого, ослепительно-голубого неба. Как-то не вязалась эта картина с ощущением, что среди мира и покоя я оказалась в ловушке. Однако это было очевидно. Я не давала себе права испугаться, но холодное ощущение неотвратимости уже сделало моё тело тяжелее и непослушнее.
Он продолжал идти параллельно, не сокращая и не увеличивая расстояние между нами. У меня появилась слабая надежда, что я успею выйти из леса раньше, чем он меня настигнет - ведь на опушке могли быть люди. Впереди, сначала смутно, а потом всё отчётливее стали видны белые стены небольшого домика, похожего на служебный. Открытая дверь, из которой вышел человек в белом халате, показалась спасительной.
Едва переступив порог, поняла, что ошиблась - я оказалась в пустой комнате, с единственной дверью в другую - совсем крошечную, тёмную, без окон. Вот она, ловушка.
Вошла в неё уже автоматически, не успела даже толком обернуться, как длинная тонкая спица проколола меня сверху за левой ключицей до самого сердца … и оно безпомощно замерло... Тело сразу стало безсильным, и медленно съехало вниз по стене.
В глазах стало темнеть, пока свет не исчез совсем, боль, не слишком сильная, тоже растаяла, медленно удалялись звуки.
Я услышала рядом голос сына, появились и ещё какие-то люди, но никто ничего уже не мог изменить.
...Абсолютная тишина и чёрная пустота были тем местом, где я оказалась. Кончился сон, я понимала это, но продолжала умирать. Я ждала, когда же закончится это состояние, начавшееся в сне, но что-то явно происходило не так, как обычно. Наконец до меня дошло, что сердце действительно не бьётся уже некоторое время, и что я проваливаюсь куда-то всё глубже и глубже. Ещё немного, и из этой глубины будет уже не выбраться.
Очень неприятное открытие, что невозможно ни пошевелиться, ни издать хоть какой-то звук. Какая оплошность - позволить сну разыграться до такого финала! Этого я никак не ожидала - до сих пор сны, даже очень плохие, заканчивались, стоило мне только захотеть.
Но. Я никак не могла уйти, оставив сына одного с множеством невероятно жестоких проблем, навалившихся на нас. Они были слишком сложными для меня, а ему и вовсе не по силам. Осознав это, я решила, что жить мне необходимо.
Знаю, какие пришлось сделать усилия, чтобы вылететь пробкой из чёрного пустого пространства, но не могу их описать, для этого нет названий и понятий в обычном мире, могу лишь сказать, что напрячься пришлось ОЧЕНЬ сильно, всей своей волей.
Я вытащила себя рывком. Появилось очень редкое, медленно-медленно ускорявшееся сердцебиение, постепенно его ритм вошёл в норму, но спать в ту ночь я уже не отважилась.
Наутро я была по видимости в полном порядке, и хотелось думать, что ничего не произошло, однако это было не так. Об этом напоминала странная небольшая ранка с припухшими краями над левой ключицей, которой накануне не было, как не было и причины для её появления.
2
ЯВЬ
Не так было всё. Ощущение опасности, как тонко звенящий фон силового поля вокруг меня, стало неотъемлемой частью моей жизни. Мир из привычного, в чём-то даже удобного и предсказуемого вдруг резко трансформировался в жёстко изломанное пространство безцветного света и тьмы. Какой-то частью своего существа, которое знает всё, я поняла, что сон был и развязкой, и пророчеством. Тогда мне удалось и не удалось выжить, и эта тема отныне не закрыта в моей жизни, последует продолжение уже в реальности, и шансов у меня - половина.
Кроме этого глубинного ощущения опасности, которым ни с кем и не поделишься, больше, в общем-то, ничего не было. Поэтому я быстро устала от этого состояния, и когда внутренне от него отстранилась, сразу пришло понимание, которое, тем не менее, ничего не прояснило.
Пришло странное знание, что моё спасение и защита - в умении чувствовать мир так, как никогда раньше, а ещё - в абсолютной безупречности, что жить теперь придётся в соответствии с чем-то неизмеримо истинным, и не то, что шаг влево, но даже и мысль влево могут мгновенно стать последними. Мне предстояло изо дня в день идти по лезвию бритвы, и никто не обещал, что это когда-то кончится. И помощи ждать было нелепо.
.........
В конце октября платаны на улицах стоят такие же зелёные, как и летом, и под их укрытием осень теряет свою реальность, особенно по ночам. Прошёл год, а я была жива, и продолжала уже привычно чувствовать мир вокруг и свою адекватность в нём всем своим существом. Любой выбор, принятие самого простого решения теперь происходили на каком-то ином уровне, и это стало незаметно моей новой сутью.
Утро было холодным и мрачным, серые тучи давили на город, и не было никакого повода для радости, однако радость наполняла меня, и даже переполняла, когда я открыла глаза. Это было ошеломляюще неожиданной новостью, ведь я уже свыклась с давящим ощущением опасности. Безпричинная радость жила во мне весь день.
Ранним вечером я возвращалась домой впервые за год не спеша, спокойно и свободно. Маленькие, короткие кварталы старой Одессы в это время уже опустели, и выглядели уютными и домашними, как будто они стали неотъемлемой частью моей квартиры. Идти по ним было приятно и весело. Казалось, мир принадлежал одной мне, и редкие прохожие были чуть ли не родными.
Радость продолжала меня наполнять, потому что я знала, что победила, что сегодня снова вернулась в этот реальный мир, и снова вижу его цвета и оттенки.
ВОТ ЭТА УЛИЦА, ПОДВОРОТНЯ И МОЙ БЫВШИЙ БАЛКОН НАД БЕЛОЙ И КРАСНОЙ МАШИНАМИ, С ЗЕЛЁНОЙ ВЫВЕСКОЙ НА НЁМ.
За прошедший год от меня прежней мало что осталось, теперь я знала нечто такое, что накапливалось изо дня в день, и теперь стало мной. Как будто во мне, раньше безформенной внутри, сформировался необычный кристалл совсем простой, и тем не менее, совершенной формы. Он был и ключом, и итогом.
Я шла с уверенностью, что получу сегодня какой-то знак, что испытание я прошла. И что всё это - не иллюзия.
Когда я проходила уже по своему кварталу, с окружающим пространством вдруг случилась необъяснимая трансформация - вдоль тротуара, а скорее, по осевой линии дороги возникла невидимая, но непреодолимая преграда, отделившая меня вдруг от остальной части улицы - некий силовой барьер.
По противоположному тротуару в ту же сторону шёл одинокий прохожий. Как я не заметила его раньше? Молодой мужчина с очень короткой стрижкой русых волос, в светлой куртке, джинсах и кроссовках. Он шёл параллельно чуть впереди меня знакомой походкой. Я узнала его мгновенно. Он меня тоже. Характерный поворот головы, короткий взгляд в мою сторону. Взгляд волка... И безсилие во всём облике, ясно говорившее мне - не получилось. Время истекло.
Во мне ничего даже не дрогнуло.
Но всё же я чувствовала, что, как ни поразила меня эта встреча, это было не всё, была уверенность, что должно быть третье подтверждение, что всё это пришло в мою жизнь откуда-то извне, а не явилось плодом воображения или страхов.
Темнело быстро, а в родной подворотне под аркой и вовсе был уже плотный сумрак. Знакомые дырки в асфальте, в которые я не попадала даже в полной темноте, так всё привычно. На выходе слева ярко горела лампочка, отпечатав чёткий круг света под ногами. В этом круге, там, куда я уже ставила ногу, лежала странная металлическая мужская расчёска с неестественно длинной, тонкой и хорошо заточенной ручкой-жалом...
Думаю, для того, чтобы я наверняка не забыла, как побеждать, когда идёт необъявленная, тайная война и враг неизвестен, и вокруг чужая территория, и я абсолютно одна в этой войне, и никого не позвать на помощь, остался маленький, почти незаметный шрам, его до сих пор можно разглядеть в том самом месте над левой ключицей, и я так и не понимаю, как это могло быть - от ранки, полученной в том сне.
1
СОН
В одну из ночей поздней осенью в конце прошлого века, много лет назад я в очередной раз умерла во сне. Точнее, мне приснился сон, в котором я умерла. Сон был тяжёлый, странно реальный и долгий, хотя я точно знала, что сплю.
...Он появился неизвестно откуда в прозрачно-белом летнем берёзовом лесу. Шёл параллельно на расстоянии ширины городской улицы, и делал вид, что не замечает меня. Но я ощутила гнетущую угрозу. Скрыться в таком лесу совершенно невозможно, убежать - тоже. Вместо травы под ногами глубоко вспаханная поперёк земля, по которой не то, что бежать, даже идти трудно.
Ему было до тридцати, очень короткая стрижка русых волос, светлая куртка с обычными джинсами и кроссовки. Быстрый взгляд в мою сторону с характерным поворотом головы. Сразу и надолго запомнился профиль.
Над головой безмятежно зеленели нежные листья на фоне яркого, ослепительно-голубого неба. Как-то не вязалась эта картина с ощущением, что среди мира и покоя я оказалась в ловушке. Однако это было очевидно. Я не давала себе права испугаться, но холодное ощущение неотвратимости уже сделало моё тело тяжелее и непослушнее.
Он продолжал идти параллельно, не сокращая и не увеличивая расстояние между нами. У меня появилась слабая надежда, что я успею выйти из леса раньше, чем он меня настигнет - ведь на опушке могли быть люди. Впереди, сначала смутно, а потом всё отчётливее стали видны белые стены небольшого домика, похожего на служебный. Открытая дверь, из которой вышел человек в белом халате, показалась спасительной.
Едва переступив порог, поняла, что ошиблась - я оказалась в пустой комнате, с единственной дверью в другую - совсем крошечную, тёмную, без окон. Вот она, ловушка.
Вошла в неё уже автоматически, не успела даже толком обернуться, как длинная тонкая спица проколола меня сверху за левой ключицей до самого сердца … и оно безпомощно замерло... Тело сразу стало безсильным, и медленно съехало вниз по стене.
В глазах стало темнеть, пока свет не исчез совсем, боль, не слишком сильная, тоже растаяла, медленно удалялись звуки.
Я услышала рядом голос сына, появились и ещё какие-то люди, но никто ничего уже не мог изменить.
...Абсолютная тишина и чёрная пустота были тем местом, где я оказалась. Кончился сон, я понимала это, но продолжала умирать. Я ждала, когда же закончится это состояние, начавшееся в сне, но что-то явно происходило не так, как обычно. Наконец до меня дошло, что сердце действительно не бьётся уже некоторое время, и что я проваливаюсь куда-то всё глубже и глубже. Ещё немного, и из этой глубины будет уже не выбраться.
Очень неприятное открытие, что невозможно ни пошевелиться, ни издать хоть какой-то звук. Какая оплошность - позволить сну разыграться до такого финала! Этого я никак не ожидала - до сих пор сны, даже очень плохие, заканчивались, стоило мне только захотеть.
Но. Я никак не могла уйти, оставив сына одного с множеством невероятно жестоких проблем, навалившихся на нас. Они были слишком сложными для меня, а ему и вовсе не по силам. Осознав это, я решила, что жить мне необходимо.
Знаю, какие пришлось сделать усилия, чтобы вылететь пробкой из чёрного пустого пространства, но не могу их описать, для этого нет названий и понятий в обычном мире, могу лишь сказать, что напрячься пришлось ОЧЕНЬ сильно, всей своей волей.
Я вытащила себя рывком. Появилось очень редкое, медленно-медленно ускорявшееся сердцебиение, постепенно его ритм вошёл в норму, но спать в ту ночь я уже не отважилась.
Наутро я была по видимости в полном порядке, и хотелось думать, что ничего не произошло, однако это было не так. Об этом напоминала странная небольшая ранка с припухшими краями над левой ключицей, которой накануне не было, как не было и причины для её появления.
2
ЯВЬ
Не так было всё. Ощущение опасности, как тонко звенящий фон силового поля вокруг меня, стало неотъемлемой частью моей жизни. Мир из привычного, в чём-то даже удобного и предсказуемого вдруг резко трансформировался в жёстко изломанное пространство безцветного света и тьмы. Какой-то частью своего существа, которое знает всё, я поняла, что сон был и развязкой, и пророчеством. Тогда мне удалось и не удалось выжить, и эта тема отныне не закрыта в моей жизни, последует продолжение уже в реальности, и шансов у меня - половина.
Кроме этого глубинного ощущения опасности, которым ни с кем и не поделишься, больше, в общем-то, ничего не было. Поэтому я быстро устала от этого состояния, и когда внутренне от него отстранилась, сразу пришло понимание, которое, тем не менее, ничего не прояснило.
Пришло странное знание, что моё спасение и защита - в умении чувствовать мир так, как никогда раньше, а ещё - в абсолютной безупречности, что жить теперь придётся в соответствии с чем-то неизмеримо истинным, и не то, что шаг влево, но даже и мысль влево могут мгновенно стать последними. Мне предстояло изо дня в день идти по лезвию бритвы, и никто не обещал, что это когда-то кончится. И помощи ждать было нелепо.
.........
В конце октября платаны на улицах стоят такие же зелёные, как и летом, и под их укрытием осень теряет свою реальность, особенно по ночам. Прошёл год, а я была жива, и продолжала уже привычно чувствовать мир вокруг и свою адекватность в нём всем своим существом. Любой выбор, принятие самого простого решения теперь происходили на каком-то ином уровне, и это стало незаметно моей новой сутью.
Утро было холодным и мрачным, серые тучи давили на город, и не было никакого повода для радости, однако радость наполняла меня, и даже переполняла, когда я открыла глаза. Это было ошеломляюще неожиданной новостью, ведь я уже свыклась с давящим ощущением опасности. Безпричинная радость жила во мне весь день.
Ранним вечером я возвращалась домой впервые за год не спеша, спокойно и свободно. Маленькие, короткие кварталы старой Одессы в это время уже опустели, и выглядели уютными и домашними, как будто они стали неотъемлемой частью моей квартиры. Идти по ним было приятно и весело. Казалось, мир принадлежал одной мне, и редкие прохожие были чуть ли не родными.
Радость продолжала меня наполнять, потому что я знала, что победила, что сегодня снова вернулась в этот реальный мир, и снова вижу его цвета и оттенки.
ВОТ ЭТА УЛИЦА, ПОДВОРОТНЯ И МОЙ БЫВШИЙ БАЛКОН НАД БЕЛОЙ И КРАСНОЙ МАШИНАМИ, С ЗЕЛЁНОЙ ВЫВЕСКОЙ НА НЁМ.
За прошедший год от меня прежней мало что осталось, теперь я знала нечто такое, что накапливалось изо дня в день, и теперь стало мной. Как будто во мне, раньше безформенной внутри, сформировался необычный кристалл совсем простой, и тем не менее, совершенной формы. Он был и ключом, и итогом.
Я шла с уверенностью, что получу сегодня какой-то знак, что испытание я прошла. И что всё это - не иллюзия.
Когда я проходила уже по своему кварталу, с окружающим пространством вдруг случилась необъяснимая трансформация - вдоль тротуара, а скорее, по осевой линии дороги возникла невидимая, но непреодолимая преграда, отделившая меня вдруг от остальной части улицы - некий силовой барьер.
По противоположному тротуару в ту же сторону шёл одинокий прохожий. Как я не заметила его раньше? Молодой мужчина с очень короткой стрижкой русых волос, в светлой куртке, джинсах и кроссовках. Он шёл параллельно чуть впереди меня знакомой походкой. Я узнала его мгновенно. Он меня тоже. Характерный поворот головы, короткий взгляд в мою сторону. Взгляд волка... И безсилие во всём облике, ясно говорившее мне - не получилось. Время истекло.
Во мне ничего даже не дрогнуло.
Но всё же я чувствовала, что, как ни поразила меня эта встреча, это было не всё, была уверенность, что должно быть третье подтверждение, что всё это пришло в мою жизнь откуда-то извне, а не явилось плодом воображения или страхов.
Темнело быстро, а в родной подворотне под аркой и вовсе был уже плотный сумрак. Знакомые дырки в асфальте, в которые я не попадала даже в полной темноте, так всё привычно. На выходе слева ярко горела лампочка, отпечатав чёткий круг света под ногами. В этом круге, там, куда я уже ставила ногу, лежала странная металлическая мужская расчёска с неестественно длинной, тонкой и хорошо заточенной ручкой-жалом...
Думаю, для того, чтобы я наверняка не забыла, как побеждать, когда идёт необъявленная, тайная война и враг неизвестен, и вокруг чужая территория, и я абсолютно одна в этой войне, и никого не позвать на помощь, остался маленький, почти незаметный шрам, его до сих пор можно разглядеть в том самом месте над левой ключицей, и я так и не понимаю, как это могло быть - от ранки, полученной в том сне.