Из жизни
Сегодня провожали на вокзале одного знакомого, который решил переехать жить в Берлин (действующих лиц было пятеро, включая отъезжающего; все, кроме меня, - немцы). В общем, друзья (соседи по квартире) решили подготовить ему маленький сюрприз, собрали нас на вокзале, на платформе открыли захваченную по этому поводу бутылку шампанского, вручили прощальную открытку, обнимались, целовались, говорили хорошие слова, желали счастья, обсуждали место и время будущих встреч и проч. Все, особенно покидающий нас Ф., были растроганы до невозможности. Долго махали вслед уходящему поезду. Проводив захмелевшего от счастья и шампанского друга, пошли пить кофе. И тут началось прекрасное:
- Как же Ф. меня напрягал в последнее время!
- И не говори!
Тут я еще думала, что это такая остроумная шутка. Но нет, обмен репликами продолжался:
- От него так воняло! Он все время ходил в своих ужасных ботинках.
- Ага. А еще зубную щетку мою поворачивал не в ту сторону, мне ее потом обратно все время приходилось переворачивать.
- И постоянно голодный! И специально покупал себе черствый хлеб, а потом грустно мазал на него масло. Конечно, мне становилось его жалко и я предлагала поесть с нами.
- Да, да! А его приходы по ночам? Музыку врубал, блин, постоянно.
- Да... Хорошо, что он уехал...
- Ага. Теперь мы опять можем готовить еду только себе.
Занавес падает.
Тут мне не осталось ничего другого как пошутить, что с такими друзьями и враги не нужны. Все дружно засмеялись.
И ведь искренне так все. Напоследок еще раз искренне посокрушались, что все-таки грустно, что Ф. уехал. Теперь его, правда, в Берлине можно будет навещать.
И все-таки хочется думать хорошо о людях. А для этого лучше не знать, что о нас говорят за спиной. Спать будет спокойнее точно.
- Как же Ф. меня напрягал в последнее время!
- И не говори!
Тут я еще думала, что это такая остроумная шутка. Но нет, обмен репликами продолжался:
- От него так воняло! Он все время ходил в своих ужасных ботинках.
- Ага. А еще зубную щетку мою поворачивал не в ту сторону, мне ее потом обратно все время приходилось переворачивать.
- И постоянно голодный! И специально покупал себе черствый хлеб, а потом грустно мазал на него масло. Конечно, мне становилось его жалко и я предлагала поесть с нами.
- Да, да! А его приходы по ночам? Музыку врубал, блин, постоянно.
- Да... Хорошо, что он уехал...
- Ага. Теперь мы опять можем готовить еду только себе.
Занавес падает.
Тут мне не осталось ничего другого как пошутить, что с такими друзьями и враги не нужны. Все дружно засмеялись.
И ведь искренне так все. Напоследок еще раз искренне посокрушались, что все-таки грустно, что Ф. уехал. Теперь его, правда, в Берлине можно будет навещать.
И все-таки хочется думать хорошо о людях. А для этого лучше не знать, что о нас говорят за спиной. Спать будет спокойнее точно.