Бесконфликтный человек
Рабочий день в офисе крупной рекламной компании начался с малоприятного происшествия. С утра в приемной появились люди и внешними данными, и озлобленными лицами показавшие, что мириться с «производственным браком, что компания всучила им вместо заказанной дорогостоящей рекламы» они не собираются, и имеют для этой цели достаточно человеческой массы и ресурсов.
Договор между рекламным агенством и крупной строительной компанией, что широко распространила свою деятельность в городе был выгодным для всех, так как удовлетворял потребности обоих сторон. Строительная компания хорошо финансировала деятельность рекламного агенства, та в свою очередь обеспечивала компаньона любого вида рекламой.
В данной непредвиденной ситуации заказчик был недоволен качеством последнего рекламного баннера размером в боковую сторону 10-этажного дома.
Проблема состояла в совершенной безделице: наборщики (виновников, конечно, не нашлось) ошиблись в слове, нечаянно переставив две буквы в слоге местами. Подобная безделица и полнейший абсурд, который неизвестно каким образом миновал внимания всех работников рекламного агенства, а затем установщиков (видимо не пожелавших замечать, и посчитавших, что ляп останется не замеченным) затем по праву стала точкой преткновения для благополучного функционирования двух компаний. В особенности после того, как представитель строительной компании на следующее утро ворвался в кабинет секретарши директора рекламного агенства и стал требовать, впрочем, неизвестно чего требовать, а просто кричать на бедную секретаршу и угрожать стереть компанию с лица земли, засудить всех за недоброкачественную работу и просто «превратить жизнь всех кто занимается здесь ерундой, называющих себя профессионалами, в настоящий ад», ежеминутно повторяя: «Так дела не ведутся!».
Директора, к великому его счастью, на данный момент в офисе не было. И секретарша побежала звать заместителя директора, который сразу сообразил, в чем состоит проблема, пути ее решения и урегулирования конфликта, и, имея тщательный план о выходе из положения, и направился встречать разбушевавшегося заказчика с полной уверенностью, что они уладят эту ситуацию. Для начала он сообразил, что будет правильно позвонить директору, сообщить ему о происшествии и узнать его об этом мнение. На что директор забился в панике и чуть тоже не перешел на крик, как его заместитель изложил ему свои соображения и возможность выхода из положения, что директор остался доволен своим работником и попросил его уладить этот вопрос до его прибытия.
Добряков Константин Кондратьевич шел по коридору офиса мимо прочих кабинетов, направляясь к противоположной самой далекой двери в конце коридора, откуда сейчас на весь офис разносились недовольные громкие реплики. Весь коллектив замер в ожидании следующих действий и на минуту работа, что постоянно кишела в цехах - прекратилась, и в офисе воцарилось молчание, а на лицах работников - выжидающая тревога. Но на лице Константина была только присущая ему самоуверенность и спокойствие. Это был складно сложенный мужчина средних лет. Интеллектуал, интроверт, примерный семьянин, незаменимый работник, отличный соратник и вообще идеальный человек. Был очень умен, к месту мудр, в компании интересен, по жизни всем доволен. В общем, человек удался на славу, хоть никакими особо талантами и не обладал. Единственным талантом, что подарило ему небо, либо он научился этому со временем, было то, что Константин Кондратьевич умел жить довольно и счастливо.
Войдя в кабинет, где его ждал представитель строительной компании, Константин быстро протянул ему руку. По правде, жалобщик был удивлен, хоть и автоматически ответил на рукопожатие, он ожидал, что явится человек, который выслушает его нападки, но рукопожатие установило какое -то условное равенство между ними. Константин воспользовался молчанием собеседника во время рукопожатия и деловито спросил:
-- Как ваше имя, отчество?
-- Илья Потапыч,- также автоматически ответил представитель строительной компании.
В стороне стояли еще два представителя. Молодой парень, но серьезного вида и высокий мужчина средних лет с еле проросшей лысиной. Константин быстро пожал руку и им, но не спросил имени и после подобной церемонии, обратился лично к Илье Потапычу:
-- Теперь, прошу вас, изложить причину вашего недовольства, уверен, мы сможем придти к согласованному выходу.
Константин знал, в чем состоит проблема, ему об этом поведала секретарша, но предпочел услышать это от самого жалобщика. А пока тот красочно, но уже более сдержанно изливал свои возмущения, Константин пытался лучше разобрать ситуацию. Он внимательно разглядел всех троих, что стояли пред ним. Высокий мужчина выглядел немного жалко, но пытался соответствовать компании, так как два остальных немного пугали наружностью и уже вдвоем производили впечатление бандитской группы. Молодой человек совсем не понравился Константину, хоть на внешность он был красивее обоих сопровождавших, но лицо помимо серьезности выражало неприкрытую злобу, и вовсе не на данную ситуацию, а казалось, вообще по жизни это выражение лица его не менялось. Тот, что говорил, почему-то нравился ему больше. Он был больше обоих своих подопечных в два раза, здесь имела место не только мышечная масса, но и природная полнота. Видно было, что он человек импульсивный и вспыльчивый, но по характеру добрый, не то продолжал бы кричать и буянить как базарная баба, когда с ним заговорили по-человечески, думал Константин.
--…Вчера повесили,- продолжал Илья Потапыч,- вы понимаете, что этот баннер был заказан неделю назад, еще один день на установку, большие деньги, которые за эту работу были затрачены - все насмарку. Не знаю, кого здесь принимают за идиотов, когда думают, что с нами так пройдет. Ведь элементарная ошибка! Ваши хваленые сотрудники прокололись на такой ерунде, а еще установить и спокойно удалиться, как ни в чем не бывало. Так дела не ведутся. Это ж просто насмешка…
-- Я понимаю, неприятная произошла вещь, но поверьте, что в данной ситуации нам это больше вредит, чем вам, потому как страдает наша репутация. Я могу гарантировать, что ваш заказ будет перевыполнен и будет готов в ближайшие два дня, так как мы понимаем нашу ответственность и готовы, оставив остальные заказы, сделать ваш баннер в самый короткий срок. Надеюсь, вы не против уладить наш конфликт, и если вы согласны с тем, что я вам предлагаю, то вам предоставят новый баннер в отличном качестве, за этим я прослежу лично. Единственное, что от вас требуется в таком случае, это предоставить нам два дополнительных дня.
От столь солидных слов Константина и даже от одного его вида человека, своего дела, которому незачем лишние слова, Илья сам вдруг наполнился весь солидностью и профессиональностью. Понимая, что вопрос может быть благополучно решен и без дополнительных затрат, кроме как во времени, что не так уж было важно, он не стал тянуть и быстро принял условия Константина. Но вместе с тем, Константин почувствовал, что пришельцы чего-то недоговаривают, решение было принято, но будто они не были им довольны. Он думал: «Возможно, они намеревались расторгнуть контракт, потому и начали сразу буянить, без попыток разрешить конфликт с самого начала. Выходит мое предложение им понравилось, только остались еще какие-то сомнения».
-- Вы можете быть уверены, что все ваши пожелания будут внимательно выслушаны и приняты во внимание. Могу вам гарантировать, что в нашем с вами сотрудничестве больше таких случаев не повторится.
Илья совсем притих, либо в согласии, либо что-то обдумывая. Выражение лиц его подопечных оставалось таким же, каким оно было все время, что они стояли за его спиной, будто не вовлеченные в процесс. Илья, наконец, сказал:
-- Ладно, у вас есть два дня. Куда прикажете девать то, что уже висит?
-- Можете не волноваться, сегодня мы пришлем группу, они сами все сделают.
--Ладно,- повторил он, уже выходя из кабинета, но обернулся и также сдавленно добавил,- если что, мы сегодня вернемся. Нет, я сам зайду.
Константин остался один в кабинете. Через несколько секунд после ухода представителей строительной компании в дверь тихо зашла секретарша.
-- Ну как, все нормально? - шепотом спросила она, будто ушедшие могли ее услышать.
--Да, с ними разобрались, самое страшное еще впереди, директор всем назначит каторжные работы, так что не радуйся раньше времени.
--Я сомневаюсь, что он вообще выйдет сегодня на работу,- еле заметно улыбаясь, добавила она.
--И то верно,- ответил Константин и добавил, - надо ему позвонить, доложить все.
Константин вернулся в свой кабинет, сделал задуманный звонок начальнику и, убравшись на рабочем столе, откинулся на кресло. Случившееся происшествие его очень взволновало. Давненько в отлаженной системе рекламного агенства не случалось курьезов. Константин удивлялся сам, что не привык к ситуациям, когда люди решают проблемы с помощью криков и даже немного постыдился того, что произошедшее оставило такие впечатления.
Он попытался вспомнить подобные случаи из своей блистательной жизни, но так и не смог найти в ней ни один момент, где он бы кричал на оппонента, грозился побоями или чем-то подобным, и даже ни одного случая драки. До этого дня Константина никогда не заботил этот вопрос. Но прямо сейчас и здесь, он будто только что осознал этот факт и вдруг ужаснулся ему. Ему представилось, что жизнь его, никогда не сталкивавшаяся с подобным жизненным опытом, все это время была пресной, в ней не хватало, может, именно этого, умения вступать в конфликты. Константин всегда считал, что в нем есть дар выбираться из конфликтных ситуаций, разбирать дела, когда другие не могли понять что к чему, разрешать любые неурядицы. Но он никогда не задумывался, что при этом потерял способность нормального человека на гнев, злость, привилегии позволить себе выйти из себя и совершить что-нибудь совсем нелогичное, неправильное. В другой ситуации и очень даже возможно через минуту он не думал бы так и удивился бы, что такая мысль пришла ему в голову, но в этот момент он был настолько поглощен ею, что не замечал ничего вокруг.
Возможность прямо сейчас ввязаться в какую-нибудь драку вдруг показалось ему выходом из положения, но где, с кем и когда. В этот момент это казалось ему самым необходимым, чтобы побыстрее доказать себе, что он вовсе не боится грубой силы, так как на минуту он усомнился в собственной смелости. «Может в жизни все так сложилось гладко, потому что я подсознательно избегал подобных стычек. Да, я не люблю конфликты и умею их разрешать,- думал Константин, а затем снова вкрадывалось сомнение,- может потому, что боюсь последствий, того что следует за конфликтом, та же развязка только уже в виде драки или мата». Так Константин начал прикидывать в уме, где и как можно было бы осуществить созревший в нем план, с кем-нибудь серьезно поссориться и, если повезет, подраться. За этой мыслью последовали разного рода представления, как некто скажет ему слово поперек (он даже не знает, что именно он ему скажет), а он теперь уже не станет пытаться урегулировать ситуацию, а скажет такое же колкое в ответ. Уже от одного представления на лице засияла тихая улыбка внутреннего торжества. И так далее, пока уже для него не придется искать человека, который станет его успокаивать и усмирять, или же он получит то, что хочет.
Рабочий день тянулся медленно, так что Константин ощущал на себе вредное разрушающее воздействие каждой минуты. В кабинет никто не входил, чему он не удивлялся, обещалось, что день пройдет без происшествий и шума, как затишье перед бурей. Константин просидел в кабинете до вечера, все также погруженный в свои странно нахлынувшие мысли. И к вечеру он совсем запутался во всех своих гипотезах, но довел свое представление о предмете осмысления до того, что при продуманной агитации ее можно было выдвинуть как идеологию нового общественного движения или, по меньшей мере, личностного самовыражения. Много еще идей родилось в голове Константина по этому вопросу, над которыми он упорно думал, как к вечеру секретарша, единственный человек, нарушивший в этот день его покой, тревожно объявила ему, что «недовольные из строительной компании» вернулись. Ничего не подозревая, он попросил ее пригласить его в кабинет. Как только за дверью исчезла секретарша, зашел Илья Потапыч.
Он был спокоен, сразу было видно, что собирается говорить не об испорченном рекламном баннере. Но Константин заметил его решительный волевой взгляд, чему очень удивился.
--Добрый вечер.
Илья протянул Константину руку как он ему утром. Константин приметил этот факт и улыбнулся ему в мыслях.
--Добрый, вижу у нас остались недоговоренности сегодня утром,- неопределенно заметил Константин, пытаясь угадать, что у него на уме.
--Если честно, я не по этому вопросу, Константин Кондратьевич,- ответил Илья,- вопрос с баннером решен без проволочек и мы очень довольны этим, но боюсь, я пришел с малоприятным для вас делом…
Константин с самого начала разговора приметил своеобразную смену в речи своего оппонента: и обращение к нему по имени, отчеству; и местоимение «мы» солидно олицетворявшую собой всю компанию, взамен утреннему личному «я»; и поменявшийся деловой спокойный тембр голоса, когда утром дело доходило до криков. И перемены ему не понравились настолько, что исчезла и прежняя симпатия Константина к этому человеку.
-- Дело в том, что наша компания хочет разорвать контракт с вами. Тем более, что есть устная договоренность с другой рекламной студией. А после недавнего случая, вы понимаете, о чем я говорю, это получается очень даже кстати. Я надеюсь, договоренность наша об испорченном баннере остается в силе.
Злость и негодование пробирали Константина. Надо успокоиться и посмотреть на все глазами дельца, говорил он себе, если разрывают контракт, значит их право, хоть доходы от их компании составляют 20 % всей прибыли рекламной студии. Дела требуют профессиональности, даже если идут не в гору, придется объяснять начальнику ситуацию, но дело к тому и шло, так что ничего удивительного, думал он, но на минуту в сознании проскочила другая мысль. Несвойственная ему злость шептала ему: «конфликт был исчерпан, все разошлось полюбовно, и он пришел, чтобы нагло посмеяться. Смотри, как кичится своим слогом, не то, что сегодня утром. А ведь он мне чуть не понравился, как человек твердый и без ужимок. Правду говорят, что первому впечатлению верить нельзя. Да вообще, никому нельзя верить. Это ж сколько наглости должно быть в человеке?!»
Странная вещь. Пытаясь успокоить себя, Константин думал еще над одной вещью: «Может вот он его звездный час, неужели он снова отступит, ведь так и сделал бы тот Константин, которым он был до этого переломного дня, даже если этот конфликт был бы решен не в его пользу. А ведь этот чурбан сейчас расторгнет контракт и преспокойно уйдет, ухмыляясь и радуясь своей победе». Наконец, больше любопытство, нежели гнев, взяло в нем верх.
-- Вы понимаете, это всего лишь дела и надо двигаться, вертеться, чтобы не попасть впросак,- продолжал тем временем Илья Потапыч.
Константин хорошо выслушал его и, наконец, заговорил:
-- Хотите сказать, что разрываете контракт, а мы вам еще и баннер делать должны?!- он был уже не таков, каким привыкли его видеть, Илья этому очень удивился, как если бы он вдруг понял, что Константин сумасшедший.
--Естественно, - ответил Илья, уже делаясь серьезнее, - ведь ваша вина состоит в том, что баннер получился некачественный, так что можно сказать это ваша обязанность.
--Так вот как ведутся у вас дела? Умением подставлять компаньонов!
Константин даже не знал, к чему он хочет привести этот разговор, понимал, что контракт развалится в любом случае, чтобы он не делал, ему хотелось просто сквернословить и огрызаться, и хотя бы раз выйти из себя, даже если произойдет это осознанно. Илья Потапыч злился, теперь Константин угадывал в нем утреннего гостя.
-- Меня это не волнует, этот контракт будет расторгнут, так что ваши возмущения мне ни к чему,- отозвался он.
-- И пришел ведь не как мужик, а как гиена, зубоскалит мне тут. Наша компания…, наша компания…, вишь какой деловой стал. А утром чтож ты не был таким деловым и интелегенным, видно подлючесть вас такими делает.
Илья совсем потерял терпение, слова Константина, в конце концов, вывели его из себя, и страшное было в том, что в них он почувствовал справедливый укор. И только поэтому сдержал себя на минуту.
-- Это ты меня гиеной назвал, да? Зубоскалю, говоришь? А я ведь и по-другому могу,- начал Илья, уже не утерпев.
-- Конечно, тупому какая разница, каким образом ерунду пороть. Ведь как ты говоришь сейчас…?- начал было Константин.
-- Как у вас принято, так и говорю. Это не мои штучки все.
--Вот и примериваться не надо,- зло добавил Константин.
Илья закипел. С одной стороны, что позволяет Константину так с собой говорить, ведь в любой другой ситуации и любой другой получил бы по заслугам.
--А кто тебе примеривается?! Ты за кого меня принимаешь?
--А за того кем ты и являешься.
--Что?
Пытавшийся держать себя в руках, Илья не выдержал и замахнулся на Константина. Тот предвидел удар и уклонился, успев толкнуть его в сторону. Но, увы, второго замаха, который угодил ему в висок, не успел обойти. Он почувствовал силу удара, но не ощутил никакой боли, только был немного удивлен ему. Илья сильно толкнул его, от чего Константин упал на пол и видел, как Илья хочет его добить, но он на минуту остановился, плюнул в сторону от досады и вышел, весь красный. Константин остался на полу своего кабинета. Затем медленно заполз в свое кресло и стал соображать, что произошло. Висок тихо ныл, но боли не было, Константин потер больное место и обрадовался, что все не закончилось более плачевно. В тот момент он еще не знал, что синяк, который образуется удара будет украшать его уважаемое лицо еще примерно с месяц.
Мысли его удивительным образом переменились. «Все это глупости, - думал он,- чего я добился? Что мне врезали, причем за дело. И угораздит же придти в голову такой ерунде!»
Но не смотря на раскаяние, он был в странном состоянии удовлетворения, что все таки прошел испытание, которое, был уверен, никогда в жизни больше с ним не повториться.