«Где нет опасности, не может быть и славы»
Известные слова французского трагика Пьера Корнеля можно отнести к любому выдающемуся человеку. Как нельзя идеально они подходят к тому, кто изображен на обложке книги. Совершенно не привлекательный внешне, маленького роста, монголоидной наружности, лицо в шрамах, остроконечная бородка и пронзительный страшный взгляд. Кто же он?
В V веке он основал империю от Урала до Дуная. Этот человек прожил всего 58 лет и с его кончиной империя распалась. Как полагается, его имя окружено многочисленными легендами. Нам по сей день не дано узнать, убивал ли он родного брата и съедал ли своих сыновей.
Каким же был Аттила - великий вождь гуннов?
«Это был человек, отмеченный судьбой, явившийся в мир, чтобы ужаснуть народы и поколебать землю», - писал древнеримский поэт и святой католической Церкви епископ Клермонский Сидоний Аполлинарий.
Прежде, чем получить власть, с юных лет Аттила познавал искусство дипломатии и служил скорее разведчиком, чем воином. Он создал свою империю мирным путем. Но даже название народа гуннов стало синонимом кровавой бойни и опустошения.
О том, как все это сочетается, вы узнаете, если прочтете маленькую книгу, изданную в 2012 году в «Малой серии» ЖЗЛ. Всего 200 страниц захватывающих исторических событий.
Написал ее Эрик Дешодт - французский журналист, писатель и переводчик (родился в 1937 году). Автор многих новелл и эссе, очерков о французской авиации, около десяти романов, в том числе детективного жанра, а также биографии Антуана де Сент-Экзюпери, Андре Жида, Гюстава Эйфеля, Людовика XIV. Жизнеописание Аттилы в переводе Екатерины Колодочкиной.
Перед читателем разворачивается панорама эпохи великих нашествий, переселения народов, заката Римской империи. Дешодт опирается на свидетельства современников - римлянина Аммиана Марцеллина, галла Сидония Аполлинария, франка Проспера Аквитанского, грека Прискоса и других более поздних историков.
«О подвигах Аттилы знают все, но сам этот человек - непроницаемая тайна: известно, что он совершил, но не кем он был, если не считать его внешнего облика, описанного с большой точностью достойными доверия очевидцами...»
Изначально гунны обитали в Восточной Сибири, севернее Монголии, нападали на Китай. А потом двинулись на Европу. Темные безграмотные кочевые племена, лишенные понятий о нравственности, торговавшие женщинами, пламенеющие дикой страстью к золоту, питающиеся сырым мясом и абсолютно беспощадные.
И вот среди этих азиатских варваров появляется юноша, обладающий пытливым умом и стремящийся к знаниям. То есть необыкновенный гунн с самого рождения.
Что касается кровожадности, то «большинство современных ему римских императоров значительно превосходили его в этом, но не могли сравняться с ним в храбрости и уме... Как и все гунны, он учился ездить верхом, чтобы сливаться в единое целое со своим конем, стрелять из лука, бросать аркан и кинжал, охотиться.... Но кроме того, он научился читать, писать и считать, выучил латынь и греческий и наверняка прочел все книги, которые попадали ему в руки, в форме свитков».
В его биографии фигурируют императоры и их придворные, римские папы и епископы, военачальники и все многочисленные народы, с кем воевали или были союзниками гунны. Достаточно подробно изображена общая картина положения стран Запада и Востока в IV-V веках.
Вот что интересно: «…в ту эпоху, когда божеств было пруд пруди и только иудеи и христиане верили в единого Бога, он остался верен анималистическим верованиям степняков, поддерживаемым шаманами, согласно которым прародителем гуннов был волк… в Бога он не верил, но нетерпимости не проявлял: хотя Аттила многих убил, но никого не преследовал. История не знает никакого другого императора-анархиста, при этом уважающего все верования: «Анархист настолько любит порядок, что не выносит ни малейшего его извращения».
Действительно ли мирными средствами строил Аттила империю?
Его часто описывали двойственным: с одной стороны - безжалостный, с другой - обаятельный. И многие историки утверждали, что очарование перевешивало кровожадность. Его жестокость была политической, в каком-то смысле вызванной обстоятельствами, которые ему приходилось преодолевать ради спасения империи.
Очевидец писал: «...Дорога была длинная, путешествие однообразным. Вдоль дороги стояли столбы с распятыми, повешенными и посаженными на кол». Это все предатели, шпионы, дезертиры. «Дипломатия Аттилы была главным образом интуитивной и персонализированной. Она всегда соотносилась с собеседниками, причем с такой точностью, будто все их мысли и душевные порывы были известны наперед, а они сами - открытая книга».
Сейчас бы сказали, что его карьера поистине головокружительна - вся деятельность Аттилы продолжалась 12 лет, с 441 по 453 год. Войне отводилось гораздо меньше места, чем обсуждениям, переговорам, соглашательствам.
Автор биографии излагает историю великолепного прозвища Аттилы - Бич Божий, связывая его с «Песнью Богородицы» из Евангелия. А самые увлекательные страницы - описание походов на солнечную христианскую Галлию.
«Силы были огромными. Охваченные ужасом современники насчитали 500 тысяч воинов, а то и 600 или 700. Известная склонность древних хронистов к преувеличению заставляет пересмотреть эти цифры, которые сразу стали считать запредельными. Великая армия Наполеона состояла из 500 тысяч солдат, набранных по всей Европе, население которой со времен Аттилы увеличилось в десять раз....
Стереть с лица земли Мец, не согласившийся на предложение сдаться, - да, в назидание другим; но не таким образом. Эта бойня была величайшей ошибкой. Под Реймсом была допущена еще худшая ошибка: Реймс предложил сдаться сам, не дожидаясь предложения. Теперь все знают, что с гуннами без толку говорить. Вместо того чтобы ослабнуть, как и положено перед лицом террора, сопротивление только усилится. Отныне противник будет действовать с упорством отчаяния....
«Nach Paris!» Крик немецких солдат кайзера Вильгельма II, еще в остроконечных касках, в августе 1914-го, до битвы на Марне и 15 веков спустя после завоеваний великого Аттилы, был не громче воплей гуннов на стерне шампанских полей, когда наконец-то был отдан приказ идти на Лютецию...
Загадка отступления под Орлеаном будет почище отступления герцога Брауншвейгского после сражения при Вальми...»
Перекличка с битвами последующих столетий довольно любопытна. Но главное, теперь мне понятно, почему Робеспьера еще при жизни сравнивали с Аттилой - знаменитым императором гуннов.
«Великий политик? Не то слово. Перед ним было невозможно устоять, его обаяние было неотразимо. Вот разве что пространство и время ему не поддались: первое коварно, второе - неумолимо».