одновременно
Симфония для безымянной высоты с оркестром звучит во мне, не прекращаясь, кажется.
Все одновременно.Сегодня 12-й день войны и, пишут, многих накрывает. Мы поцапались все в чате девчоночьем нашем одесском. Выдохнули, помирились все. Мы дома цапались, кажется, впервые за это время.
Одновременно.
Днем стоматолог категорически отказался взять у меня деньги. «Даже не думайте! Хочу помочь вам хотя бы так». И я ревела от любви и благодарности.
Одновременно.
Вечером мы поехали пройтись там, где еще не были, и попали в невероятный слой. Мне так хорошо, счастливо и про жизнь не было с... Не знаю, наверное, с 21. Хотя нет, 23-го было солнечно, радостно, я шла от косметолога, купила по пути эклеры и верила, что дурных последствий не будет. Сегодня. Как будто мы занырнули в подкладку Кишинева, в котором не то что нет войны рядом, через сколько-то километров, в котором даже вопрос так стоять не может. Потому что ну в смысле, вы че, рехнулись, молекулы так не складываются даже технически. Я не знаю, как это объяснить. Просто симпатичная улочка, шарики-фонарики-кафешки. Но на ней мир и жизнь. Она вся живая. Мы зашли куда-то и впервые тут выпили очень вкусный кофе и слопали что-то сладкое, тоже очень вкусное. Потом пошли дальше, какие-то деревянные домики, как на Приморском во время ярмарок, и музыка! Заходим за домики, а там на огромном экране Здоб-ши-здуб поют. Людей мало, площадка укрыта зеленым травяным ковром, Тим наш давай плясать, мы пьем глинтвейн, смеемся, я вытягиваю руку и говорю: смотри же, смотри, я Тебя сейчас не спасать нас всех зову, я Тебе хочу показать, не отворачивайся от нас, Боже мой, у нас не только хуйня, у нас смотри, сколько жизни и счастья бывает, смотри, мы и так умеем.
И потом тоже всякие чудесные места, и я снова не зову на помощь, а выступаю адвокатом: смотри, этот мир у Тебя удался вполне, у нас удался, просто чуть херню подправим и заживем.
И знаю, что все у нас получилось, и мы скоро вернемся домой. И потом чудесное продолжается, и снова фонари и столики прямо под деревьями, и французские песни, и живая, живее всех живых жизнь. Покупаю стакан чая, у них написано, что украинцев бесплатно угостят, но я хочу купить, а потом мы греемся под этими уличными фонарями среди деревьев, с чаем, за столиком, над которым прям висят обогреватели в виде ламп, а там где их нет, на столах крокусы. Смотри же, смотри, кричу молча, это все - наш мир, смотри же, какой он классный. И очень мирный в этот момент.
Одновременно.
Одессу не трогают, по окраинам пуляют. Мысль о том, что тронут, в голову мою пока не может вообще войти. И нехер ей там делать. Когда я пыталась создавать купол над Одессой, у меня ничего не получилось, зато получилось само по себе другое. Как будто Одесса - такое округлое, золотистое, блестящее. Дракон? Черепаха? Не, не черепаха. Округлое и скользкое, и мразь с нее просто соскальзывает. Увидела такое и стала изо всех сил добавлять туда что-то, что делает ее более скользящей. А когда трезвый рассудок говорит мне, что откуда бы мне это уметь, это всего лишь я, а не кто-то мега-крутой, я его отправляю в задницу, тот рассудок, потому что ну не повредит точно. Максимум - не будет толку. А вдруг будет?
Одновременно.
Моя однокурсница с семьей в поселке под Киевом. В поселке том пиздец, пишут такое, что читать это не могу. Не выходит на связь с 28 февраля. Она уже уезжала из Донецка от хуятелей-спасателей. Тоже переехала и узнала, что ей давно надо было переехать, полюбила новые края, как не любила прежние, полюбила путешествовать, а раньше вообще не понимала смысл. И даже родила ребенка второго. Много лет пытались, а я пообещала, что заражу ее беременностью, и она через месяц после того, как я родила, обнаружила две полоски. Другая подруга уже составила запрос и отправила в основные поисковики. Я добавляю в не такие известные. И задыхаюсь от боли. Сколько тысяч людей потеряны, сколько там таких сообщений. И в это время я понимаю, что это все надолго. Что не будет отмены. Отсылаю наш поиск и выхожу.
Надеюсь, Аня простит нам разглашение личных данных, говорит Наташка. А я говорю, пусть не простит, пусть покроет нас трехэтажными хуями, прикинь, как мы будет счастливо реветь, когда окажется, что вот она есть, с ней все ок, и единственная проблема ее - девки-дуры раскрыли ее личные данные. Когда я пытаюсь смотреть как-то иначе в сторону Ани, вижу… Ничего хорошего не вижу. И тогда говорю: хорош фигней маяться, шизотерик херов. Увидь, блин. Как вы с Аней и Наташкой встретились и устроили очень девчачью тусовку, пьете что-то с пузыриками, жрете клубнику и шоколад, обсуждаете всякую чушь, мужиков в кино красивых и чего там еще девочкам стоит обсуждать.
Одновременно.
Другая девочка отправляется с семьей завтра в дорогу, которая в итоге приведет их в Ирландию. Пишет: все ужасно сложно, но при этом как будто поток нас несет. А Слава Карпенко пишет, что они тоже уехали, но для детей это все как игра, и они из Днепра едут на море вроде как. А кто-то где-то вспоминает фильм «Жизнь прекрасна», я его так и не смотрела, а интернет у нас тут только мобильный, комп через телефон подключаем. И я думаю: а можно же и так. Допустить еще и такой взгляд - как игра. Вспомнить, что я мечтала, чтобы мы пожили где-то для пробы несколько месяцев, ради фана, подумать, где бы хотелось. А уж потом вернуться домой. Помнишь, говорю себе, ты так хотела? Попробуй хоть немного это включить. Вспоминаю, как выбирала в 2014 между Черновцами, где Марьяна хотя бы одеяла-кастрюли нам вручит на первое время, и Одессой. Выбрала Одессу, потому что - так реально бывает? человек может просто ЖИТЬ у моря? Дайте два! А что, если поиграть, где я бы хотела немного пожить.
Одновременно.
Очень много любимых прекрасных людей уехало за последние три дня из России. И много осталось. Там другая война. И тоже умертвия против живых.
Одновременно.
Как, блядь, мне в благополучной жизни постоянно не хватало времени на важное? Писать. Не потому что я писатель, а потому что мне жизненно необходимо обращать жизнь в буквы. В какие-то. Писать лытдыбры, да хоть записывать сказки про Ежика и Котика, рассказывать о чем-то, рефлексировать письменно, не знаю, что, но точно вижу сейчас, что без букв я просто не вывожу. Или как у меня все время не было времени сделать себе более приемлемый английский? И сейчас это точно не прибавляет уверенности при мыслях о дальнейших переездах.
Одновременно.
Вспоминаю, что мы ж недавно домой купили росмэновского Гарри Поттера. И я всерьез думала после 22-го. Какая нафиг война, у меня есть возможность сейчас перечитывать бумажного ГП, я только за вторую книжку взялась. И торт мне надо ребенку готовить на день рождения, я не могу войну, ну. И мне казалось, что это правда аргументы для мироздания. К чему это я про ГП? Гермиону и Рона вспомнила. Когда Рон говорит Гермионе: «Один человек не может столько всего чувствовать одновременно! Его же разорвет». А она очень гермионисто отвечает «Если у тебя эмоциональный диапазон, как у чайной ложки, это не значит, что и мы такие».
И другое. Одновременно.
Все одновременно.Сегодня 12-й день войны и, пишут, многих накрывает. Мы поцапались все в чате девчоночьем нашем одесском. Выдохнули, помирились все. Мы дома цапались, кажется, впервые за это время.
Одновременно.
Днем стоматолог категорически отказался взять у меня деньги. «Даже не думайте! Хочу помочь вам хотя бы так». И я ревела от любви и благодарности.
Одновременно.
Вечером мы поехали пройтись там, где еще не были, и попали в невероятный слой. Мне так хорошо, счастливо и про жизнь не было с... Не знаю, наверное, с 21. Хотя нет, 23-го было солнечно, радостно, я шла от косметолога, купила по пути эклеры и верила, что дурных последствий не будет. Сегодня. Как будто мы занырнули в подкладку Кишинева, в котором не то что нет войны рядом, через сколько-то километров, в котором даже вопрос так стоять не может. Потому что ну в смысле, вы че, рехнулись, молекулы так не складываются даже технически. Я не знаю, как это объяснить. Просто симпатичная улочка, шарики-фонарики-кафешки. Но на ней мир и жизнь. Она вся живая. Мы зашли куда-то и впервые тут выпили очень вкусный кофе и слопали что-то сладкое, тоже очень вкусное. Потом пошли дальше, какие-то деревянные домики, как на Приморском во время ярмарок, и музыка! Заходим за домики, а там на огромном экране Здоб-ши-здуб поют. Людей мало, площадка укрыта зеленым травяным ковром, Тим наш давай плясать, мы пьем глинтвейн, смеемся, я вытягиваю руку и говорю: смотри же, смотри, я Тебя сейчас не спасать нас всех зову, я Тебе хочу показать, не отворачивайся от нас, Боже мой, у нас не только хуйня, у нас смотри, сколько жизни и счастья бывает, смотри, мы и так умеем.
И потом тоже всякие чудесные места, и я снова не зову на помощь, а выступаю адвокатом: смотри, этот мир у Тебя удался вполне, у нас удался, просто чуть херню подправим и заживем.
И знаю, что все у нас получилось, и мы скоро вернемся домой. И потом чудесное продолжается, и снова фонари и столики прямо под деревьями, и французские песни, и живая, живее всех живых жизнь. Покупаю стакан чая, у них написано, что украинцев бесплатно угостят, но я хочу купить, а потом мы греемся под этими уличными фонарями среди деревьев, с чаем, за столиком, над которым прям висят обогреватели в виде ламп, а там где их нет, на столах крокусы. Смотри же, смотри, кричу молча, это все - наш мир, смотри же, какой он классный. И очень мирный в этот момент.
Одновременно.
Одессу не трогают, по окраинам пуляют. Мысль о том, что тронут, в голову мою пока не может вообще войти. И нехер ей там делать. Когда я пыталась создавать купол над Одессой, у меня ничего не получилось, зато получилось само по себе другое. Как будто Одесса - такое округлое, золотистое, блестящее. Дракон? Черепаха? Не, не черепаха. Округлое и скользкое, и мразь с нее просто соскальзывает. Увидела такое и стала изо всех сил добавлять туда что-то, что делает ее более скользящей. А когда трезвый рассудок говорит мне, что откуда бы мне это уметь, это всего лишь я, а не кто-то мега-крутой, я его отправляю в задницу, тот рассудок, потому что ну не повредит точно. Максимум - не будет толку. А вдруг будет?
Одновременно.
Моя однокурсница с семьей в поселке под Киевом. В поселке том пиздец, пишут такое, что читать это не могу. Не выходит на связь с 28 февраля. Она уже уезжала из Донецка от хуятелей-спасателей. Тоже переехала и узнала, что ей давно надо было переехать, полюбила новые края, как не любила прежние, полюбила путешествовать, а раньше вообще не понимала смысл. И даже родила ребенка второго. Много лет пытались, а я пообещала, что заражу ее беременностью, и она через месяц после того, как я родила, обнаружила две полоски. Другая подруга уже составила запрос и отправила в основные поисковики. Я добавляю в не такие известные. И задыхаюсь от боли. Сколько тысяч людей потеряны, сколько там таких сообщений. И в это время я понимаю, что это все надолго. Что не будет отмены. Отсылаю наш поиск и выхожу.
Надеюсь, Аня простит нам разглашение личных данных, говорит Наташка. А я говорю, пусть не простит, пусть покроет нас трехэтажными хуями, прикинь, как мы будет счастливо реветь, когда окажется, что вот она есть, с ней все ок, и единственная проблема ее - девки-дуры раскрыли ее личные данные. Когда я пытаюсь смотреть как-то иначе в сторону Ани, вижу… Ничего хорошего не вижу. И тогда говорю: хорош фигней маяться, шизотерик херов. Увидь, блин. Как вы с Аней и Наташкой встретились и устроили очень девчачью тусовку, пьете что-то с пузыриками, жрете клубнику и шоколад, обсуждаете всякую чушь, мужиков в кино красивых и чего там еще девочкам стоит обсуждать.
Одновременно.
Другая девочка отправляется с семьей завтра в дорогу, которая в итоге приведет их в Ирландию. Пишет: все ужасно сложно, но при этом как будто поток нас несет. А Слава Карпенко пишет, что они тоже уехали, но для детей это все как игра, и они из Днепра едут на море вроде как. А кто-то где-то вспоминает фильм «Жизнь прекрасна», я его так и не смотрела, а интернет у нас тут только мобильный, комп через телефон подключаем. И я думаю: а можно же и так. Допустить еще и такой взгляд - как игра. Вспомнить, что я мечтала, чтобы мы пожили где-то для пробы несколько месяцев, ради фана, подумать, где бы хотелось. А уж потом вернуться домой. Помнишь, говорю себе, ты так хотела? Попробуй хоть немного это включить. Вспоминаю, как выбирала в 2014 между Черновцами, где Марьяна хотя бы одеяла-кастрюли нам вручит на первое время, и Одессой. Выбрала Одессу, потому что - так реально бывает? человек может просто ЖИТЬ у моря? Дайте два! А что, если поиграть, где я бы хотела немного пожить.
Одновременно.
Очень много любимых прекрасных людей уехало за последние три дня из России. И много осталось. Там другая война. И тоже умертвия против живых.
Одновременно.
Как, блядь, мне в благополучной жизни постоянно не хватало времени на важное? Писать. Не потому что я писатель, а потому что мне жизненно необходимо обращать жизнь в буквы. В какие-то. Писать лытдыбры, да хоть записывать сказки про Ежика и Котика, рассказывать о чем-то, рефлексировать письменно, не знаю, что, но точно вижу сейчас, что без букв я просто не вывожу. Или как у меня все время не было времени сделать себе более приемлемый английский? И сейчас это точно не прибавляет уверенности при мыслях о дальнейших переездах.
Одновременно.
Вспоминаю, что мы ж недавно домой купили росмэновского Гарри Поттера. И я всерьез думала после 22-го. Какая нафиг война, у меня есть возможность сейчас перечитывать бумажного ГП, я только за вторую книжку взялась. И торт мне надо ребенку готовить на день рождения, я не могу войну, ну. И мне казалось, что это правда аргументы для мироздания. К чему это я про ГП? Гермиону и Рона вспомнила. Когда Рон говорит Гермионе: «Один человек не может столько всего чувствовать одновременно! Его же разорвет». А она очень гермионисто отвечает «Если у тебя эмоциональный диапазон, как у чайной ложки, это не значит, что и мы такие».
И другое. Одновременно.