которые нежные и которым надо без истерик, проходят мимо
Вроде психологи говорят, сегодня как раз какой-то по счету день, когда должно колбасить. Колбасит моих девчонок в Одессе. Колбасит уехавших много где. Колбасит нас в Кишиневе. А уж как колбасит тех, кто под обстрелами. Сегодня тяжко. Тут я сейчас буду ныть. Мне буквами помогает. Так что проходите мимо, кому мимо.
Открытый еще в Одессе верд, в котором записано:
Тим полюбил ужины при свечах. «Вообще это ужин при свечах, но я называю его семейный ужин. А потом мы о чем-то побеседуем».
Утром рассказывает: «вечером будем есть спокойную еду и разговаривать». Спокойную, как потом поняли, это значит уютную.
Мне сильно помогают практики на канале Чингизида. Было бы классно сказать, что как схватилась, так и взлетела. Но нет. Без них просто была бы размазанная, а ними удерживаюсь. Но говорить тут буду размазанное, оно потом перестает так болеть внутри.
Они - не как мы. Это помнить, когда читаю у умной тетеньки, что она поддерживает бомбежку «баз нато и вооруженных складов, а то б иначе эти склады бомбили их». Где-то в глубине меня кто-то хотел бы орать благим матом (очень сильно матом) о том, кого блядьсука они бомбят. А кто-то внутри меня говорит белоснежным, сияющим, громким: благослови их господи, религиозных тетечек, у которых так. Благослови ярким светом, в котором все, как на ладони.
Или когда, конечно, против войны, но штобы как-нибудь так эдак.
Или дамочки, которые еще пресловутые 8 лет назад учили из благополучного далека, как правильно надо проживать тот факт, что вокруг война, сейчас тоже с претензиями про неправильно, благослови их господи.
Или вот захватнические бляди (благослови их господи) вломились в Херсон, поставили мэру условия, которые надо выполнять, чтобы людей не перестреляли. Небось их новости уже сообщают о счастливых освобожденных украинцах. А папа мне пересылает из Херсона эти новости. И я вспоминаю, какой треш на Донбассе вот уже 8 лет. И лучше там не будет. Где Кащей захватывает, там все опустошено. Не хочу, чтобы так с моей страной произошло, с городами, которые я знаю и люблю. Но есть игла, она в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, заяц в - в ком там заяц?
Или вижу, как тварь, благослови ее господи пронзительным, безжалостным светом, тянет свои щупальца к моему городу. Иногда мне кажется, что я могу над Одессой поставить сияющий купол. И я ставлю, конечно. А потом кажется, что откуда мне мочь.
Я ж говорю, сегодня тяжело. Слезы за все дни выходят.
И знаете что. Сейчас подумала, что не такой уж невероятной кажется мысль, что, может, это вообще всему все. Штош. Хорошо, что муж меня нашел 7 лет назад, это ты классно придумал. Хорошо, что я так увозила своих детей от войны, что они не слышали звуки бомб. Хорошо, что я у них есть. Знаете, что? Я и простужаться-то начала уже с С, можно стало ненадолго. А в Дашкином детстве разве что пару раз себе такое позволила. Потому что я для них незаменима, и хорошо, что я у них есть. Хорошо, что все, что у меня было, мое.
Завтра будет новый день, и будет лучше, а сегодня я очень много реву.
А как ты хочешь? Говорила Звезда почаще так ставить вопрос. Вот чтобы хорошо хочу, да. Хочу мир в моей стране, хочу, чтобы дурман развеялся, хочу мир и счастье, хочу быть с моей семьей и хочу наш дом. Хочу, чтобы жизнь победила. Хочу свободный, открытый мир, без бомб и намордников.
Открытый еще в Одессе верд, в котором записано:
Тим полюбил ужины при свечах. «Вообще это ужин при свечах, но я называю его семейный ужин. А потом мы о чем-то побеседуем».
Утром рассказывает: «вечером будем есть спокойную еду и разговаривать». Спокойную, как потом поняли, это значит уютную.
Мне сильно помогают практики на канале Чингизида. Было бы классно сказать, что как схватилась, так и взлетела. Но нет. Без них просто была бы размазанная, а ними удерживаюсь. Но говорить тут буду размазанное, оно потом перестает так болеть внутри.
Они - не как мы. Это помнить, когда читаю у умной тетеньки, что она поддерживает бомбежку «баз нато и вооруженных складов, а то б иначе эти склады бомбили их». Где-то в глубине меня кто-то хотел бы орать благим матом (очень сильно матом) о том, кого блядьсука они бомбят. А кто-то внутри меня говорит белоснежным, сияющим, громким: благослови их господи, религиозных тетечек, у которых так. Благослови ярким светом, в котором все, как на ладони.
Или когда, конечно, против войны, но штобы как-нибудь так эдак.
Или дамочки, которые еще пресловутые 8 лет назад учили из благополучного далека, как правильно надо проживать тот факт, что вокруг война, сейчас тоже с претензиями про неправильно, благослови их господи.
Или вот захватнические бляди (благослови их господи) вломились в Херсон, поставили мэру условия, которые надо выполнять, чтобы людей не перестреляли. Небось их новости уже сообщают о счастливых освобожденных украинцах. А папа мне пересылает из Херсона эти новости. И я вспоминаю, какой треш на Донбассе вот уже 8 лет. И лучше там не будет. Где Кащей захватывает, там все опустошено. Не хочу, чтобы так с моей страной произошло, с городами, которые я знаю и люблю. Но есть игла, она в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, заяц в - в ком там заяц?
Или вижу, как тварь, благослови ее господи пронзительным, безжалостным светом, тянет свои щупальца к моему городу. Иногда мне кажется, что я могу над Одессой поставить сияющий купол. И я ставлю, конечно. А потом кажется, что откуда мне мочь.
Я ж говорю, сегодня тяжело. Слезы за все дни выходят.
И знаете что. Сейчас подумала, что не такой уж невероятной кажется мысль, что, может, это вообще всему все. Штош. Хорошо, что муж меня нашел 7 лет назад, это ты классно придумал. Хорошо, что я так увозила своих детей от войны, что они не слышали звуки бомб. Хорошо, что я у них есть. Знаете, что? Я и простужаться-то начала уже с С, можно стало ненадолго. А в Дашкином детстве разве что пару раз себе такое позволила. Потому что я для них незаменима, и хорошо, что я у них есть. Хорошо, что все, что у меня было, мое.
Завтра будет новый день, и будет лучше, а сегодня я очень много реву.
А как ты хочешь? Говорила Звезда почаще так ставить вопрос. Вот чтобы хорошо хочу, да. Хочу мир в моей стране, хочу, чтобы дурман развеялся, хочу мир и счастье, хочу быть с моей семьей и хочу наш дом. Хочу, чтобы жизнь победила. Хочу свободный, открытый мир, без бомб и намордников.