Сон о папе.
Всю жизнь нас сопровождают сны, они сопровождают нас не только для того, чтобы просто порадовать или напугать, зачастую они носят охранительную функцию и показывают нам какие сюжеты нам подходят, а каких лучше избегать. Прогностическое значение сновидений всегда в той или иной мере оспаривалось начиная с Аристотеля, учеными ориентированными на на материализм в его очень узком смысле.
Они имеют на это право, но грустно, когда есть шансы помочь и облегчить, или предотвратить трагическое событие, но тебя не услышат - ведь сны «нематериальны». Еще прошлой весной , кода в Санкт- Петербурге ввели первый локдаун, мне приснился сон, что я большом желтом здании, в темное время суток ищу юристов, и проходя мимо дверей различных офисов , попадаю в огромный пролом внутри большого дореволюционного дома , который в то же время является частью улицы Итальянской в Санкт Петербурге. На темной улице, и в то же время в зияющем проломе, стояли и курили трое немолодых, но хорошо выглядящих мужчины, я во сне понимала что они художники - и они и были похожи внешне на знакомых мне художников, особенно один из них - на художника Романа Шустрова, и один - на моего отца, который хоть и не имеет к искусству прямого отношения, но имеет достаточно характерную «творческую» внешность. Я сразу подумала, что это сон предупреждает об истинной опасности новой инфекционной болезни- ковида и что эта опасность может коснуться знакомых и близких людей. Мужчины стояли на Итальянской, и трактуя сновидение, я поняла, что любимая улица стала указанием на инфекцию - именно в этот период наибольшая смертность была в Италии и именно Италия, а не Китай была в тот период основным поставщиком ковида в Санкт Петербург. Мужчины стояли на Итальянской, у черного входа в театр, что так же , с аналитической точки зрения, символизировало скорее конец жизненного спектакля. За проломом в здании и одновременно улицей, виднелся как бы следующий пространственный план - со сгоревшим деревянным домом, что указывало в первую очередь на уход скорее старших по роду и уход быстрый. Примерно через месяц после этого сна с разницей в два дня ушел от ковида сперва брат Романа Шустрова, тоже художник, потом Роман, его прекрасный «Петербургский ангел» будет и памятником пандемии. Через год после сна ушел мой отец, он «сгорел» от ковида в этом марте. У них у всех были общие качества, они были веселые эпикурейцы и трудоголики. Увы, предупреждения о том, что инфекция опасна, были им не интересны; они могли быть живы. Есть молитва «Боже, помоги принять то, что неизбежно и изменить то, чего мы можем избежать», этого можно было избежать.
Они имеют на это право, но грустно, когда есть шансы помочь и облегчить, или предотвратить трагическое событие, но тебя не услышат - ведь сны «нематериальны». Еще прошлой весной , кода в Санкт- Петербурге ввели первый локдаун, мне приснился сон, что я большом желтом здании, в темное время суток ищу юристов, и проходя мимо дверей различных офисов , попадаю в огромный пролом внутри большого дореволюционного дома , который в то же время является частью улицы Итальянской в Санкт Петербурге. На темной улице, и в то же время в зияющем проломе, стояли и курили трое немолодых, но хорошо выглядящих мужчины, я во сне понимала что они художники - и они и были похожи внешне на знакомых мне художников, особенно один из них - на художника Романа Шустрова, и один - на моего отца, который хоть и не имеет к искусству прямого отношения, но имеет достаточно характерную «творческую» внешность. Я сразу подумала, что это сон предупреждает об истинной опасности новой инфекционной болезни- ковида и что эта опасность может коснуться знакомых и близких людей. Мужчины стояли на Итальянской, и трактуя сновидение, я поняла, что любимая улица стала указанием на инфекцию - именно в этот период наибольшая смертность была в Италии и именно Италия, а не Китай была в тот период основным поставщиком ковида в Санкт Петербург. Мужчины стояли на Итальянской, у черного входа в театр, что так же , с аналитической точки зрения, символизировало скорее конец жизненного спектакля. За проломом в здании и одновременно улицей, виднелся как бы следующий пространственный план - со сгоревшим деревянным домом, что указывало в первую очередь на уход скорее старших по роду и уход быстрый. Примерно через месяц после этого сна с разницей в два дня ушел от ковида сперва брат Романа Шустрова, тоже художник, потом Роман, его прекрасный «Петербургский ангел» будет и памятником пандемии. Через год после сна ушел мой отец, он «сгорел» от ковида в этом марте. У них у всех были общие качества, они были веселые эпикурейцы и трудоголики. Увы, предупреждения о том, что инфекция опасна, были им не интересны; они могли быть живы. Есть молитва «Боже, помоги принять то, что неизбежно и изменить то, чего мы можем избежать», этого можно было избежать.