67-я мысль созрела
Вчера у меня внезапно случилось открытие сезона. Вот абсолютно внезапно, потому что было задумано, что будет сыгран «Соловей» для новых актёров, которых тоже туда будем вводить. Меня никто даже не спрашивал, могу ли я играть в этот день, не могу ли, сходу поставили актёра из другого состава. Ну и ладно. Запланировала свои дела на вчерашнее утро и живу себе спокойно. А вечером, чуть ли не в 22:00, звонок прямо в мою пекарню: актёр из второго состава заболел (ну, это не особо удивительно, поскольку данный человек - из разряда «то понос, то золотуха»), выходи ты. Отменяю свои личные утренние дела, мчу играть спектакль. Разумеется, не выспавшись (накануне была пекарня).
Хорошо, что мы сделали полный прогон до показа, потому что играли «Соловья» последний раз в июне. Но всё равно получили полный разнос от нашего режиссёра. Я не могу сказать, чтобы мы сыграли плохо, не могу сказать, что хорошо. Сыграли, скажем так, в обычном режиме. Но нас громили (как всегда, само собой, унизительно, прилюдно, эмоционально - одно хорошо: новенькие актёры к этому моменту из театра уже ушли) так, словно мы просто завалили всё, что только можно и нельзя. Мне досталось, как обычно, больше остальных. Тут вообще такая история: у нашего режиссёра есть традиция держать в труппе несколько «козлов отпущения». Это означает, что что бы ни случилось, на разборе любого спектакля эти люди огребут. Огребут - значит будут прилюдно поруганы, унижены, будет звучать тема их профпригодности и т.д. До вчерашнего дня такими «козлами отпущения» всегда были двое: я и ещё один актёр. Я после таких разборов обычно ухожу в слезах и с трясущимися руками-ногами, второй актёр как-то более мужественно сносил все эти нападки и вообще был очень добрым человеком (наверное, значительно добрее меня и потому быстрее забывал обиды). Пишу «был», поскольку в этом сезоне он от нас... ушёл. И «козёл» остался один, то есть я.
Хотела продолжить писать приятные вещи про Карелию, свои рубрики, что забросила, и пр., но как-то после вчерашнего открытия сезона ни на что уже ни моральных, ни физических сил не было (не говоря о том, что после театра я ещё поехала работать в пекарню). Такое «открытие» меня очень сильно вышибло вплоть до мыслей поговорить с режиссёром и тоже уйти из этого театра, пока не поздно. Хотя, можно сказать, уже поздно. Сезон мы открыли.
Хорошо, что мы сделали полный прогон до показа, потому что играли «Соловья» последний раз в июне. Но всё равно получили полный разнос от нашего режиссёра. Я не могу сказать, чтобы мы сыграли плохо, не могу сказать, что хорошо. Сыграли, скажем так, в обычном режиме. Но нас громили (как всегда, само собой, унизительно, прилюдно, эмоционально - одно хорошо: новенькие актёры к этому моменту из театра уже ушли) так, словно мы просто завалили всё, что только можно и нельзя. Мне досталось, как обычно, больше остальных. Тут вообще такая история: у нашего режиссёра есть традиция держать в труппе несколько «козлов отпущения». Это означает, что что бы ни случилось, на разборе любого спектакля эти люди огребут. Огребут - значит будут прилюдно поруганы, унижены, будет звучать тема их профпригодности и т.д. До вчерашнего дня такими «козлами отпущения» всегда были двое: я и ещё один актёр. Я после таких разборов обычно ухожу в слезах и с трясущимися руками-ногами, второй актёр как-то более мужественно сносил все эти нападки и вообще был очень добрым человеком (наверное, значительно добрее меня и потому быстрее забывал обиды). Пишу «был», поскольку в этом сезоне он от нас... ушёл. И «козёл» остался один, то есть я.
Хотела продолжить писать приятные вещи про Карелию, свои рубрики, что забросила, и пр., но как-то после вчерашнего открытия сезона ни на что уже ни моральных, ни физических сил не было (не говоря о том, что после театра я ещё поехала работать в пекарню). Такое «открытие» меня очень сильно вышибло вплоть до мыслей поговорить с режиссёром и тоже уйти из этого театра, пока не поздно. Хотя, можно сказать, уже поздно. Сезон мы открыли.