"А я Ленина видел!" и роль "проплевал"...
Завершая весенний цикл «СверхЛЕСтественного», предлагаю вернуться к мистике, творящейся в стенах театров. Я тут, как вы могли заметить, несколько отошла от темы мистики в храмах Мельпомены, рассказав вам, к примеру, о том, что происходит в воспетой Гоголем деревне Диканьке, а ещё ранее - о том, как депутаты ловили привидение у нас в Петербурге. Сегодня же - исключительно об актёрских байках, театральных суевериях, приметах и заговорённых спектаклях. Как говорится, хотите - верьте, хотите - нет…
Однажды основатель и первый художественный руководитель Московского драматического театра «Модернъ» (1987-2016) Светлана Врагова рассказала, как сотрудники вневедомственной охраны тоже гонялись у них в театре в новогодние праздники за привидением. Заметьте: гонялись не суеверные артисты, а именно работники частного охранного предприятия, то есть вроде как люди с крепкой психикой. Услышали шаги на лестнице, вроде мелькнул силуэт... Охранники долго носились с пистолетом по всему закулисью, но... так никого и не нашли.
«У нас призраки пешком ходят по театру, - рассказывала тогда Врагова. - Это уже стало притчей во языцех. Влетает ко мне в кабинет артист: "Я Ленина только что видел". Я подумала сперва: "Ну выпил вчера, вот и примерещилось". Но, с другой стороны, привидение вполне могло принять облик Ленина... Ильич ведь именно из нашего здания уехал на завод Михельсона, где в него выстрелила Фанни Каплан... Или весь театр сошёл с ума, и у нас истерика, или всё-таки кто-то у нас живёт!..»
Были в репертуаре этого же театра и т.н. заговорённые спектакли, то есть такие, с которыми постоянно что-то происходило. Например, выпустили в театре «Счастливое событие» по пьесе Славомира Мрожека, и тут началась просто череда неприятностей и даже трагедий. Когда спектакль ставили в первый раз, в нём должен был играть Ролан Быков. Но Ролан Антонович умер. Следом разбился на машине актёр Сергей Пинегин. Заболел и умер после операции на сердце Спартак Мишулин. И все они были заняты в этом спектакле! После смерти Мишулина режиссёр и тогдашний худрук Светлана Врагова пробовала спектакль восстановить, но всё равно постоянно что-то не складывалось. Даже рабочий сцены сдуру взял и прыгнул на батут (в этом спектакле все артисты прыгали на батуте) и получил перелом позвоночника. Вот тогда Светлана поехала к Спартаку Васильевичу на могилу просить помощи. Видимо, он помог, ибо «Счастливое событие» всё же выпустили.
Есть же пьесы, в которых и так изначально много мистики, и так или иначе эта мистика переходит в постановки. Например, в театральном мире «опасными» считаются шекспировский «Макбет», почти весь Булгаков, «Вий» и «Страшная месть» Гоголя. Ставить пьесы Сухово-Кобылина боялся сам Станиславский (возможно, и не без основания: ведь именно во время первого акта «Свадьбы Кречинского» прямо на сцене случился инсульт у актёра Виталия Соломина, в результате которого он умер).
А в Театре сатиры как-то шёл спектакль «Шизофрения, как и было сказано» по роману Булгакова «Мастер и Маргарита». Поставил его режиссёр Михаил Зонненштраль. И это тоже был спектакль с трагической судьбой: все мужчины, занятые в постановке, начиная с самого режиссёра, один за другим умирали. После смерти режиссёра в театре вспомнили, что Зонненштраль был введён (вместо умершего Романа Ткачука) в спектакль «Самоубийца» на роль Подсекальникова. А в этом спектакле на сцене появлялся настоящий гроб. Идея с гробом принадлежала другому режиссёру, Валентину Плучеку. Артисты уговаривали не ставить гроб на сцену (напомню, это очень-очень плохая театральная примета), но Плучек настаивал, чтобы Подсекальников «восставал» именно из гроба...
Кстати, раньше в театре даже существовала традиция: после трагедии «на закуску» обязательно сыграть какой-нибудь водевиль. Так сказать, нейтрализовать негативные последствия :) Есть даже такой театральный анекдот: Тихон в конце драмы Островского «Гроза» произносит над умирающей Катериной: «Хорошо тебе, Катя!» И уже шёпотом на ухо актрисе: «А мне ещё водевиль играть!»
Я уже не раз рассказывала вам о наших актёрских суевериях, вот тут, например, или тут. Вообще, актёры и режиссёры - люди до ужаса суеверные (не все, разумеется, но преобладающее большинство точно). В театре, к примеру, нельзя грызть семечки, рассыпать мелочь (а то билеты не будут продаваться). А ещё нельзя небрежно относиться к тексту роли: если на репетиции упал листочек с текстом, то потом нужно обязательно присесть на текст и подняться (в некоторых театрах для пущего эффекта рекомендуют подниматься, не отрывая лист от пятой точки :)) Ещё нельзя роль «затоптать» (наступить на упавший листочек текста): тут якобы велика вероятность провала спектакля. Рассказывают, что ещё в самом начале своей карьеры великий артист Евгений Лебедев играл какую-то небольшую роль в нашем БДТ. Всего-то два листочка текста, скреплённые ниточкой. И Лебедев между репетициями сбегал на рынок за черешней. А поскольку черешню не во что было положить, то он из своего текста сделал кулёчек, насыпал туда черешню и... «проплевал» роль вместе с косточками. «Непозволительное легкомыслие» в итоге обернулось грандиозным провалом на премьере. Говорят, Товстоногов тогда едва не выгнал Лебедева из театра.
Однажды основатель и первый художественный руководитель Московского драматического театра «Модернъ» (1987-2016) Светлана Врагова рассказала, как сотрудники вневедомственной охраны тоже гонялись у них в театре в новогодние праздники за привидением. Заметьте: гонялись не суеверные артисты, а именно работники частного охранного предприятия, то есть вроде как люди с крепкой психикой. Услышали шаги на лестнице, вроде мелькнул силуэт... Охранники долго носились с пистолетом по всему закулисью, но... так никого и не нашли.
«У нас призраки пешком ходят по театру, - рассказывала тогда Врагова. - Это уже стало притчей во языцех. Влетает ко мне в кабинет артист: "Я Ленина только что видел". Я подумала сперва: "Ну выпил вчера, вот и примерещилось". Но, с другой стороны, привидение вполне могло принять облик Ленина... Ильич ведь именно из нашего здания уехал на завод Михельсона, где в него выстрелила Фанни Каплан... Или весь театр сошёл с ума, и у нас истерика, или всё-таки кто-то у нас живёт!..»
Были в репертуаре этого же театра и т.н. заговорённые спектакли, то есть такие, с которыми постоянно что-то происходило. Например, выпустили в театре «Счастливое событие» по пьесе Славомира Мрожека, и тут началась просто череда неприятностей и даже трагедий. Когда спектакль ставили в первый раз, в нём должен был играть Ролан Быков. Но Ролан Антонович умер. Следом разбился на машине актёр Сергей Пинегин. Заболел и умер после операции на сердце Спартак Мишулин. И все они были заняты в этом спектакле! После смерти Мишулина режиссёр и тогдашний худрук Светлана Врагова пробовала спектакль восстановить, но всё равно постоянно что-то не складывалось. Даже рабочий сцены сдуру взял и прыгнул на батут (в этом спектакле все артисты прыгали на батуте) и получил перелом позвоночника. Вот тогда Светлана поехала к Спартаку Васильевичу на могилу просить помощи. Видимо, он помог, ибо «Счастливое событие» всё же выпустили.
Есть же пьесы, в которых и так изначально много мистики, и так или иначе эта мистика переходит в постановки. Например, в театральном мире «опасными» считаются шекспировский «Макбет», почти весь Булгаков, «Вий» и «Страшная месть» Гоголя. Ставить пьесы Сухово-Кобылина боялся сам Станиславский (возможно, и не без основания: ведь именно во время первого акта «Свадьбы Кречинского» прямо на сцене случился инсульт у актёра Виталия Соломина, в результате которого он умер).
А в Театре сатиры как-то шёл спектакль «Шизофрения, как и было сказано» по роману Булгакова «Мастер и Маргарита». Поставил его режиссёр Михаил Зонненштраль. И это тоже был спектакль с трагической судьбой: все мужчины, занятые в постановке, начиная с самого режиссёра, один за другим умирали. После смерти режиссёра в театре вспомнили, что Зонненштраль был введён (вместо умершего Романа Ткачука) в спектакль «Самоубийца» на роль Подсекальникова. А в этом спектакле на сцене появлялся настоящий гроб. Идея с гробом принадлежала другому режиссёру, Валентину Плучеку. Артисты уговаривали не ставить гроб на сцену (напомню, это очень-очень плохая театральная примета), но Плучек настаивал, чтобы Подсекальников «восставал» именно из гроба...
Кстати, раньше в театре даже существовала традиция: после трагедии «на закуску» обязательно сыграть какой-нибудь водевиль. Так сказать, нейтрализовать негативные последствия :) Есть даже такой театральный анекдот: Тихон в конце драмы Островского «Гроза» произносит над умирающей Катериной: «Хорошо тебе, Катя!» И уже шёпотом на ухо актрисе: «А мне ещё водевиль играть!»
Я уже не раз рассказывала вам о наших актёрских суевериях, вот тут, например, или тут. Вообще, актёры и режиссёры - люди до ужаса суеверные (не все, разумеется, но преобладающее большинство точно). В театре, к примеру, нельзя грызть семечки, рассыпать мелочь (а то билеты не будут продаваться). А ещё нельзя небрежно относиться к тексту роли: если на репетиции упал листочек с текстом, то потом нужно обязательно присесть на текст и подняться (в некоторых театрах для пущего эффекта рекомендуют подниматься, не отрывая лист от пятой точки :)) Ещё нельзя роль «затоптать» (наступить на упавший листочек текста): тут якобы велика вероятность провала спектакля. Рассказывают, что ещё в самом начале своей карьеры великий артист Евгений Лебедев играл какую-то небольшую роль в нашем БДТ. Всего-то два листочка текста, скреплённые ниточкой. И Лебедев между репетициями сбегал на рынок за черешней. А поскольку черешню не во что было положить, то он из своего текста сделал кулёчек, насыпал туда черешню и... «проплевал» роль вместе с косточками. «Непозволительное легкомыслие» в итоге обернулось грандиозным провалом на премьере. Говорят, Товстоногов тогда едва не выгнал Лебедева из театра.