Максимальный ритм-н-блюз (из архива Classic Rock)
Текст: Роб Хьюз
Перевод: Антон Вильгоцкий
Билл Грэм недоволен. На дворе февраль 1971-го, и J. Geils Band только что поднялись на сцену нью-йоркского Fillmore East по его рекомендации. Но зрители и знать ничего не хотят. Как только группа начинает свой вступительный номер, толпа принимается нетерпеливо скандировать: “Sabbath! Sabbath!”, в предвкушении появления на сцене хедлайнеров - Black Sabbath. Все, что пытаются сыграть Geils, полностью заглушено. Раздраженный, промоутер Грэм выходит вперед. «Билл попросил за нас, даже не посмотрев толком, что мы играем, - вспоминает вокалист Питер Вулф. - Но он слышал о нас очень хорошие отзывы. И вот он вышел вперед и сказал: «Я пригласил эту группу сюда, и ребята заслуживают определенного уважения. Если вы не желаете проявить вежливость, тогда, пожалуйста, уйдите отсюда и вернитесь попозже. Очень мало людей осталось после этого в зале. Мы продолжили, и все закончилось тем, что нас четыре или пять раз вызывали на бис. Вот такое было у нас начало».
Только-только появился их дебютный альбом. Своевольный взрыв живого жесткого блюза и r’n’b, он содержал как оригинальные вещи, так и шумные каверы песен Джона Ли Хукера, Отиса Раша и Смоки Робинсона. Это был достойный старт, но, как показал опыт в Fillmore, настоящая сила группы была в живых выступлениях. Уже тогда бостонский секстет находился на пути к тому, чтобы стать динамичными «зажигалками» вечеринок Америки 70-х. Гитарист Джон Джейлс привносил свинговые риффы, губной гармонист Ричард Селзвитц (Мэджик Дик) выдавал страшноватые джазово-блюзовые дорожки, а басист Дэнни Клейн и барабанщик Стивен Джо Блэдд создавали завораживающую глубину. И в довершение всего - неистовый Вулф, гиперактивный «супер-ёжик», который начинал как радио ди-джей по прозвищу «Вуфа Гуфа». В то время, как их одногодки торговали кислотными импровизациями или длинными блюзовыми номерами, The J. Geils Band производили впечатление грязного привета из рок-н-ролльного прошлого.
«Мы носили кожаные куртки и ботинки, чтобы подчеркнуть, что мы - блюзмены, а не хиппи, - вспоминает Джейлс. - Это выделяло нас. Все называли Aerosmith плохими мальчиками из Бостона, но они были копией - а оригиналом были мы!».
Питер Вулф родился и вырос в Нью-Йорке, но к середине 60-х он двинулся в Бостон. В детстве старшие сестры часто водили его в Apollo, популярную гарлемскую площадку, на которой исполняли соул и ритм-н-блюз. Это там, глядя на Джеймса Брауна, Отиса Реддинга и Джеки Уилсона, он вплотную соприкоснулся с искусством живых выступлений. «Это был невероятный ученический опыт того, как артист должен замыкать на себе внимание аудитории, - говорит он. - Исполнитель и песня становились единым целым. Это было почти что религиозное действо. Если кто-то пел любовную песню, то это было как высокое оперное искусство. Они разрывали куртки на себе, падали на колени. И вы по-настоящему верили в это, все было полностью правдоподобно».
Джейлс, еще один нью-йоркец, стал студентом Уорчестерского Политехнического Института в середине 60-х. Там он познакомился с Диком и Клейном и задумался о создании «блюзовой, фолковой группы, вдохновленный творчеством The Paul Butterfield Blues Band. Изучая выходные данные дебютного альбома последних, там можно найти имена Литтл Уолтера и Мадди Уотерса. Весной 1967-го ребята бросили колледж и отправились в Бостон.
«Мы во многом скопировали нашу модель с группы Джуниора Уэллса и Бадди Гая, - признается Джейлс. - В конце концов мы стали резидентами кофейни «Единорог» в даун-тауне».
Еще одной молодой командой, имевшей популярность на местном уровне, были The Hallucinations, участниками которой являлись Блэдд и Вулф. Нуждаясь в новом барабанщике и в вокалисте, Джейлс втянул этот дуэт в свой проект. После того, как к ним добавился еще и пианист Сет Джастмен, группа J. Geils Band была окончательно сформирована.
«Это было слияние чисто блюзовой группы и моей, - вспоминает Вулф. - The Hallucinations играли блюз и r’n’b и были кем-то вроде нео-панков, прыгали со сцены на зрителей. Зрелищность была важным аспектом того, что мы делали. Это была моя работа - развлекать, заставлять людей вставать и танцевать».
Как приблизительно прикидывает Вулф, первый альбом J. Geils Band был записан за 18 часов, когда группа принесла свои проверенные дорогой мелодии в студию. Кавер на First I Look At The Purse от Contours был выпущен в качестве сингла, но дело шло едва-едва. Следующему альбому, The Morning After 1971-го года, повезло чуть больше, он подарил небольшой хит в виде версии песни группы The Valentinos Looking For A Love. Однако, это все еще вряд ли можно было назвать прорывом.
Помимо дебюта на сцене Fillmore East, в 1971-м они также разогревали Black Sabbath на всем протяжении американского тура - это стало результатом того, что обе группы пользовались услугами одного и того же агентства, Premier Talent.
«Это на самом деле выглядело как яблоки и апельсины в одной корзине, - вспоминает Вулф. - Мы выходили как этакая ар-эн-би группа, играющая на фанковых «Фендерах». Первым местом, где мы выступали, был старый скотный двор в Сент-Луисе. Там был грязный пол и пахло навозом. Наша гримерка была устроена в лазарете, в который помещали занемогших людей, там стояли ряды кроватей. Мы сидели там, пытаясь навести марафет, а в это время туда стаскивали всех этих ребят, которые перебрали или передознулись. Это было почти как если бы мы играли на иностранном языке».
В июне 1971-го Geils Band также вернулись в Fillmore East, чтобы сыграть на его закрытии, где они разделили сцену с Альбертом Кингом, Эдгаром Винтером, The Beach Boys и Mountain - а хедлайнерами были The Allman Brothers. Это был настоящий марафон, транслировавшийся в прямом эфире двумя нью-йоркскими станциями. К тому моменту, как группа отправилась в свой отель в четыре часа утра, Оллманы все еще звучали на радио.
«Мы, должно быть, сделали 50 или 60 шоу с The Allmans, - говорит Вулф. - Фил Уолден, который был их менеджером в ту пору, всегда хотел стать и нашим менеджером тоже. Помню, однажды Geils Band репетировали в квартире Дика и Дэнни в Бостоне, когда внезапно зашли два мужика и сказали: «Ну, типа, мы тоже музыканты». Один из них взял гитару и начал петь битловскую Blackbeard. Второй взял другую гитару и стал подыгрывать ему. Это оказались Грег и Дуэйн Оллманы. Так что, мы подружились с ними даже раньше, чем начали вместе играть. Между нами было что-то вроде братства».
В отличие от Оллманов, J Geils Band все еще нуждались в том, чтобы перевести на язык винила энергетику своих живых выступлений. «Те песни, что у нас были, в шоу-бизнесе считались проходным материалом, - говорит Джейлс. - Кое-какие из них проигрывались на радио, но ни одна не становилась хитом».
Но вот появился менеджер Ди Энтони, надзиравший в то время за делами таких тяжеловесов, как Humble Pie, Emerson, Lake & Palmer и Джо Кокер. «Он пришел посмотреть, как мы играем, - продолжает Вулф, - и сказал: «Вы потрясающая живая группа, но послушав ваши альбомы, я не могу получить того же ощущения. Почему бы вам просто не записать живой альбом? Просто запечатлеть то, что вы творите на сцене».
В апреле 72-го группа отправилась в Детройт, всегда бывший для них одним из излюбленных урочищ, и два вечера подряд выступали на сцене The Cinderella Ballroom. Результатом стал бодрый Full House, включавший в себя как напыщенные версии First I Look At The Purse и Looking For A Love (наряду с Homework Отиса Раша), так и полновесные оригинальные вещи: Whammer Jammer и Hard Drivin’ Man. Лучшим в подборке была монументальная версия Serves Your Right To Suffer Джона Ли Хукера, песня, которая вобрала в себя все лучшее, что было в живом исполнении J. Geils Band - плачущая арфа, насыщенные соло на органе, острая блюзовая гитара и неудержимый Вулф - в лучшей части славных десяти минут. Альбом, возможно, и не попал в топ-50 Billboard, но он имел большой успех у критиков и получил серьезное признание на андеграундном радио. Он остался одним из прекраснейших живых свидетельств своей эпохи.
Если на родине продажи были минимальными, то в Европе не было вообще никаких. Решение менеджера отправить их в тур с еще одними из его подопечных, ELP, ничуть не помогло. «Они зарядили тур по оперным залам, и мы были их разогревом, - говорит Вулф. - Большая часть людей понятия не имела, кто мы такие. ELP были более мозговитыми, в то время как мы бегали по сцене как какие-то болванчики. Люди даже не понимали, кто это вообще выходит на сцену».
«Мы преподносили себя не так, как некоторые из знаменитых артистов р-н-б, - добавляет Джейлс. - Мы могли выйти и начать играть инструментальную вещь, а потом я подходил к микрофону и говорил: а теперь, леди и джентльмены, наш главный человек - Питер Вулф! И Питер, пританцовывая, выходил из-за кулис, и мы немедленно жахали что-нибудь вроде First I Look At The Purse».
Харизма Вулфа не осталась незамеченной и в Голливуде. В сентябре 72-го он был представлен актрисе Фэй Данауэй после того, как группа сыграла в сан-францисском Fillmore West. Они сразу заинтересовались друг другом и начали встречаться, что вылилось в свадьбу, прошедшую два года спустя в Беверли-Хиллз. Несмотря на то, что пара развелась в 79-м из-за того, что большой объем работы мешал совместной жизни, Данауэй, казалось, продолжала любить Питера. В своей автобиографии 1975-го года, «В поисках Гетсби», она написала: «Когда я думаю о Питере Вулфе, то всегда вспоминаю португальскую поговорку: «Никогда не говори, что больше никогда не будешь пить из этого стакана».
Несмотря на то, что их иногда запихивали в совершенно невозможную сборную солянку, репутация группы росла, как снежный ком. Их четвертый альбом, Bloodshot, был самой успешной из их студийных работ (Вулф описывает его как «наш величайший альбом»). Он попал в американский ТОП-10, подкрепленный успехом попавшего в ТОП-30 сингла Give It To Me.
За ним последовала пара неоднородных релизов - Ladies Invited и Nightmares… And Other Tales From The Vinyl Jungle - но альбомы теперь были вторичным делом по сравнению с тем, какого статуса достигла группа в мире живых концертов. В январе 75-го они под завязку набили зрителями знаменитый Boston Garden, а в ноябре вернулись туда, чтобы записать шоу, выпущенное впоследствии как двойной LP Blow Your Face Out. К тому моменту, как вышел Monkey Island 1977-го, они были хедлайнерами в Madison Square Garden. Ритм-н-блюзовая группа из Бостона была суперзвездной.
Упомяните J. Geils Band в разговоре с кем-нибудь сегодня, и вы услышите в ответ одно слово: Centerfold. Большой хит в Британии в 82-м, он также стал их единственным хитом номер один в США. К тому времени дела в группе обстояли уже совсем по-другому, сочинительством в основном занимался клавишник Сет Джастмен. Как Centerfold, так и последовавший за ней хит Freeze Frame были далеки от их обжигающих ранних лет, и группа стала уже напоминать поп-музыкантов новой волны. Но это продолжалось недолго: Вулф ушел в следующем году из-за творческих разногласий с Джастменом. «Да, вот и вся история, - иронично говорит вокалист. - Следующая глава называлась «Великий Раскол»».
По крайней мере в течение какого-то времени группа наслаждалась успехом, к которому она так долго шла. Давние поклонники Geils, группа The Rolling Stones, взяли их в свой тур Still Life. Летом 82-го они стали первой группой, которая сыграла три аншлаговых шоу подряд в Boston Garden. Было также триумфальное возвращение в Мэдисон Сквер Гарден в Нью-Йорке. «Думаю, мы это заслужили, - говорит Вулф. - После многих трудных лет, когда мы не вылезали из долгов, выступая семь дней в неделю и проводя в дороге целые ночи, это казалось настоящим коллективным праздником. Казалось, нам больше не надо заходить через заднюю дверь. Теперь мы прохаживались по красной ковровой дорожке».