25 - 30 марта Москва - Арзамас - Москва
Так мой жж скоро превратится в фиксацию перемещений. Впрочем, ближайшие пару месяцев планирую сделать перерыв и посидеть дома. Во-первых, будут гости, во-вторых, возобновится склеротерапия, которая предполагает запрет на перелеты, а в-третьих, апрель и май - самое лучшее время в Голландии, когда можно буквально наслаждаться каждым днем.
Впрочем, все же хочется съездить в Бельгию на выходные, на поезде, но это еще неточно и не решено.
Так вот, о поездке.
Прилетела в зиму. Из иллюминатора открылся пресрасный вид на солнечную зазнеженную Москву. Правда, когда я вышла из здания аэропорта, началась метель, и это было несколько менее приятно. По дороге из аэропорта на вокзал, за эти шесть часов до поезда, навестила двух московских подруг по нижегородской юности. У зеленоглазой экс-бизнес-леди трехмесячная чудесная дочка. Все как и ожидалось в идеальном порядке, "ребенок как проект", девушка-помощница на полную рабочую неделю, идеальная чистота и тишина. Хорошо и мало пообщались, она узнала мне точный адрес голубоглазой брюнетки, у которой как раз 25-го был день рождения, под предлогом того, что она хочет послать подарок с курьером. Ну, лучший мой подарочек, - это я.
Мне кажется, это очень круто, когда с утра разговариваешь с человеком за тысячи километров, а несколько часов спустя открываешь дверь, - а вот и я. Мне бы такой сюрприз очень понравился. Попала на московскую домашнюю вечеринку со вкусным вином, салатами и разговорами о дорогих часах, туфлях и Монако. Была там ровно час, но очень интенсивно и с удовольствием.
В Арзамасе не просто зима, а ЗИМА. Сугробы в человеческий рост, глыбы льда, хорошие такие январские деньки. Я опять размышляла о том, что хотела бы туда вернуться, жить там на пенсии и там же умереть и быть похороненной в наших старых могилах на старом кладбище. К тому времени поезд пришел на станцию, и с платформы до вокзала нужно спускаться по лестнице в два пролета, никаких пандусов не предусмотрено. Полпятого утра, темень, холод, скользкие ступени, тяжелая сумка. В общем, навернулась я между пролетами, на какой-то наледи. Коленки вдребезги, в кровь, а колготкам - ничего. Слава Волфорду, не зря за них мы платим такие деньги. После этого я представила себя на пенсии в Арзамасе в инвалидном кресле, и перспектива возвращения показалась мне несколько менее заманчивой. Хотя вот летом приеду, и опять захочется наверняка.
Долго переживала, как же я в Москве буду ходить на первые встречи с разодранными коленками. Бизнес-одежда моя вся - платьица выше колена и сапоги. Но колготки Волфорд и тут не подвели, синяки и царапины практически не просвечивали.
В Арзамасе пообщалась с новыми и старыми родственниками, побывала в первый раз в доме сестры, а также и в ее новой квартире, сходила на обед в новый модный ресторан со смешным провинциальным названием "Реовиль", поела постной еды с любимой подругой и очень немного погуляла по городу. Очень немного потому, что моя одежда худо-бедно подходит для московской зимы с ее парниковым эффектом, но для зимы настоящей русской катастрофически не предназначена. К тому же дворников-таджиков там тоже не водится, на дорогах лед и снег буграми. Разбив коленки, я очень сильно парилась и боялась сломать ногу, так и не выполнив "миссию" командировки.
По дороге и там читала "Подстрочник" Лилианны Лунгиной, прекрасный подарок девушки с соседней улицы. Лунгина - практически ровесница моих бабушек и дедушек, поэтому все эти временные промежутки я применяла к ним, к их жизни в соответствующем периоде. Исключительный документ, о времени и о себе. Пишу здесь, потому что у меня эта книга наложилась на эту дорогу, и так и будет с ней ассоциироваться
Впрочем, все же хочется съездить в Бельгию на выходные, на поезде, но это еще неточно и не решено.
Так вот, о поездке.
Прилетела в зиму. Из иллюминатора открылся пресрасный вид на солнечную зазнеженную Москву. Правда, когда я вышла из здания аэропорта, началась метель, и это было несколько менее приятно. По дороге из аэропорта на вокзал, за эти шесть часов до поезда, навестила двух московских подруг по нижегородской юности. У зеленоглазой экс-бизнес-леди трехмесячная чудесная дочка. Все как и ожидалось в идеальном порядке, "ребенок как проект", девушка-помощница на полную рабочую неделю, идеальная чистота и тишина. Хорошо и мало пообщались, она узнала мне точный адрес голубоглазой брюнетки, у которой как раз 25-го был день рождения, под предлогом того, что она хочет послать подарок с курьером. Ну, лучший мой подарочек, - это я.
Мне кажется, это очень круто, когда с утра разговариваешь с человеком за тысячи километров, а несколько часов спустя открываешь дверь, - а вот и я. Мне бы такой сюрприз очень понравился. Попала на московскую домашнюю вечеринку со вкусным вином, салатами и разговорами о дорогих часах, туфлях и Монако. Была там ровно час, но очень интенсивно и с удовольствием.
В Арзамасе не просто зима, а ЗИМА. Сугробы в человеческий рост, глыбы льда, хорошие такие январские деньки. Я опять размышляла о том, что хотела бы туда вернуться, жить там на пенсии и там же умереть и быть похороненной в наших старых могилах на старом кладбище. К тому времени поезд пришел на станцию, и с платформы до вокзала нужно спускаться по лестнице в два пролета, никаких пандусов не предусмотрено. Полпятого утра, темень, холод, скользкие ступени, тяжелая сумка. В общем, навернулась я между пролетами, на какой-то наледи. Коленки вдребезги, в кровь, а колготкам - ничего. Слава Волфорду, не зря за них мы платим такие деньги. После этого я представила себя на пенсии в Арзамасе в инвалидном кресле, и перспектива возвращения показалась мне несколько менее заманчивой. Хотя вот летом приеду, и опять захочется наверняка.
Долго переживала, как же я в Москве буду ходить на первые встречи с разодранными коленками. Бизнес-одежда моя вся - платьица выше колена и сапоги. Но колготки Волфорд и тут не подвели, синяки и царапины практически не просвечивали.
В Арзамасе пообщалась с новыми и старыми родственниками, побывала в первый раз в доме сестры, а также и в ее новой квартире, сходила на обед в новый модный ресторан со смешным провинциальным названием "Реовиль", поела постной еды с любимой подругой и очень немного погуляла по городу. Очень немного потому, что моя одежда худо-бедно подходит для московской зимы с ее парниковым эффектом, но для зимы настоящей русской катастрофически не предназначена. К тому же дворников-таджиков там тоже не водится, на дорогах лед и снег буграми. Разбив коленки, я очень сильно парилась и боялась сломать ногу, так и не выполнив "миссию" командировки.
По дороге и там читала "Подстрочник" Лилианны Лунгиной, прекрасный подарок девушки с соседней улицы. Лунгина - практически ровесница моих бабушек и дедушек, поэтому все эти временные промежутки я применяла к ним, к их жизни в соответствующем периоде. Исключительный документ, о времени и о себе. Пишу здесь, потому что у меня эта книга наложилась на эту дорогу, и так и будет с ней ассоциироваться