"Лучшее лекарство"
Очень жарко в городе. Отчёт по Селигеру пишется, но очень медленно и лениво..
Выложу-ка пока я свой рассказик, написанный прошлой весной для конкурса фантастической миниатюры. Тему загнули мудрёную - нужно было уместить в 5000 знаках лёд, пар, песок, бамбук и эдельвейсы. И чтобы фантастика. И желательно про путешествия и приключения)
Итак, парни, раз вам понравился мой эль и жаркое, я расскажу вам одну историю. А если вы не поверите, что история правдива - валите всё на эль, так во все времена наш брат и поступал.
Лет эдак пятнадцать назад моё заведение уже принимало гостей отовсюду: из Онтарио, и из Квебека, бывали даже люди с Западных земель. Железных дорог тогда не было. Среди прочего люда заходили «вояжеры». Это были лихие ребята. Они забирались в самую глушь, к индейцам, чтобы выменять у них меха на спиртное, а потом по рекам, а то и волоком на себе тащили каноэ с мехами в центральные провинции, на продажу. Жизнь у них была вольная, но редко кто до сорока доживал. Тот человек, о котором пойдет речь - я подумал, что он один из них. Была поздняя осень, вечерело уже. Он появился в дверях - медленно, пошатываясь, прошел к дальнему столику и уселся спиной ко всем. Кое-кто из наших нахмурился от такого обхождения, тем более гость был метисом. Я лишь покачал головой - не трогайте, мол. Человек мог быть с дальней дороги, да и мало ли что… В моём заведении каждый может рассчитывать на кружку эля, горячий камин и ночь под крышей, даже если у него пара центов за душой. Я поднес гостю кружку эля, однако тот даже не пошевелился - лишь смотрел прямо перед собой. И взгляд… Я заглянул в его глаза и увидел почерневшую от горя душу. Такое я встречал - ходит человек с таким лицом день, два, а потом находишь его в номере, болтающимся в петле, или с простреленной башкой на заднем дворе. Прошло полчаса, а гость не притронулся к кружке. Наконец, я подошёл к его столику и поинтересовался:
- Тебе не нравится мой эль, приятель? Может быть, чего-нибудь покрепче?
- Чего-нибудь покрепче, - эхом отозвался он. Сильный французский акцент выдал в нём потомка французских переселенцев. Я вернулся с бутылкой, сел за его столик, и сказал, уже по-французски:
- Виски за счет заведения. Но после первой кружки ты расскажешь, что у тебя за беда.
Мой французский очень плох, и век бы я его не знал, если бы мой бизнес того не требовал. Метис вздрогнул, лицо свело в гримасу сильного душевного страдания. Он налил себе полкружки и выпил залпом, точно ключевую воду. Потом сказал:
- Катарина..
Я выжидал.
- Катарина.. И ребятишки.. Их больше нет.
Вот так. Этот человек потерял семью. Я уж не стал тогда уточнять. Может быть, ирокезы, может быть, оспа… Он сказал, что давно бы болтался в петле, но не уверен, что там эта боль его оставит.
Время от времени Господь бесцеремонно вручает нам чужую душу, словно постоялец - саквояж, да... Я напоил его крепко тем вечером, пришлось кое-что кое с чем смешать. Парню нужно было отключиться, а мне - крепко подумать. К утру я перевёл уйму табака, а идей всё не было. Наконец, я решил рискнуть и попробовать такую зацепку - этот человек наполовину индеец. Индейцы падки на всякие сказки и легенды. Я поднялся к себе, полистал разные книжки, из тех, что оставили постояльцы, и кое-что в голове сложилось…
Утром я сказал ему так:
- Я могу тебе помочь.
Метис посмотрел недоверчиво.
- Никто не может помочь.
- Я не говорю слова просто так. Средство есть. Очень далеко отсюда, за океаном, на высоких горах растет один редкий цветок - эдельвейс. Свойства его необыкновенны. Бальзам из цветов эдельвейса может вылечить твою скорбь.
- У тебя есть этот бальзам?
- Да.
- И ты дашь его мне?
- Бальзам из эдельвейса для меня бесценен. А кое-кто из собиравших эти цветы поплатился жизнью. Поэтому я не могу отдать его просто так. Ты должен будешь кое-что сделать.
И я протянул ему маленькую бамбуковую флейту. Однажды постоялец-азиат подарил её моей дочурке.
- Ты должен научиться играть на этой флейте. Очень хорошо научиться. Это условие. Ты должен будешь сыграть мне так, чтобы камни плакали, понимаешь? Чтобы лёд превратился в пар!
Черт его знает, что он понял из моих объяснений. Я же говорю, что не силен во французском. Парень как-то странно посмотрел на меня, забрал флейту и ушёл.
Объявился он через четыре года, зимой, неделю спустя после Рождества. Сел за тот же столик. Увидев меня, подозвал, вежливо поздоровался и спросил - помню ли я его. Я кивнул. Он был одет как индеец, лицо обветренное, и взгляд уже был другим, более живым, что ли. После обмена приветствиями он сказал:
- Я сыграю тебе мелодию, о которой ты просил. Когда разойдутся гости.
- Отчего же не сейчас?
Он лишь отрицательно покачал головой.
К ночи я выставил за дверь последнего пьяницу. Тогда мой старый знакомец вышел на улицу и вернулся с ледяной глыбой, размером примерно с небольшую тыкву, положил ее на стол. Затем достал подаренную мной флейту, сказал:
- Смотри, старик!
И начал играть.
Но это была не музыка, черт возьми!! С первыми звуками голову мою словно пронзили тысячи игл. Я закрывал уши, но от этой пытки не было спасения. Я кричал «Прекрати! Прекрати!», но не слышал самого себя. И я видел, как ледяная глыба стала оплывать, точно тающая восковая свечка, а образовавшаяся лужица воды пузырилась и шипела, точно масло на раскаленной сковороде. Над столом появилось облачко пара. Я потерял сознание…
Очнулся я от того, что он брызгал воду мне на лицо. Я отдышался; на трясущихся ногах поднялся к себе в комнату, взял бальзам моей жены (от подагры), вернулся вниз, и сказал:
- Ты заслужил. Вот, возьми.
Он осторожно взял флакон, откупорил, и сделал два добрых глотка. Лицо его просветлело. Благодарно глянув на меня, он лишь произнес «спасибо, старик», и ушёл…»
Гости помолчали. Наконец кто-то спросил:
- Так бальзам твоей жены вылечил этого малого?
- Конечно, нет. При второй встрече он был здоров. Насколько это вообще возможно в данном случае.
- Что же помогло ему? Неужто флейта?
Старик хмыкнул; встал, прихрамывая, пересек комнату, взял что-то в одном из шкафчиков бара и вернулся к гостям.
- Вот! Флейта была для отвода глаз. А рассчитывал я вот на это…
И поставил на стол песочные часы. Струйка песка из верхней колбы медленно потекла вниз.. Помолчав, старик добавил:
- С тех пор мы не виделись. Наверное, он ушёл на Северо-Запад, с индейцами. Говорят, «Канадиан Пасифик» собираются тянуть туда железную дорогу…
Выложу-ка пока я свой рассказик, написанный прошлой весной для конкурса фантастической миниатюры. Тему загнули мудрёную - нужно было уместить в 5000 знаках лёд, пар, песок, бамбук и эдельвейсы. И чтобы фантастика. И желательно про путешествия и приключения)
Итак, парни, раз вам понравился мой эль и жаркое, я расскажу вам одну историю. А если вы не поверите, что история правдива - валите всё на эль, так во все времена наш брат и поступал.
Лет эдак пятнадцать назад моё заведение уже принимало гостей отовсюду: из Онтарио, и из Квебека, бывали даже люди с Западных земель. Железных дорог тогда не было. Среди прочего люда заходили «вояжеры». Это были лихие ребята. Они забирались в самую глушь, к индейцам, чтобы выменять у них меха на спиртное, а потом по рекам, а то и волоком на себе тащили каноэ с мехами в центральные провинции, на продажу. Жизнь у них была вольная, но редко кто до сорока доживал. Тот человек, о котором пойдет речь - я подумал, что он один из них. Была поздняя осень, вечерело уже. Он появился в дверях - медленно, пошатываясь, прошел к дальнему столику и уселся спиной ко всем. Кое-кто из наших нахмурился от такого обхождения, тем более гость был метисом. Я лишь покачал головой - не трогайте, мол. Человек мог быть с дальней дороги, да и мало ли что… В моём заведении каждый может рассчитывать на кружку эля, горячий камин и ночь под крышей, даже если у него пара центов за душой. Я поднес гостю кружку эля, однако тот даже не пошевелился - лишь смотрел прямо перед собой. И взгляд… Я заглянул в его глаза и увидел почерневшую от горя душу. Такое я встречал - ходит человек с таким лицом день, два, а потом находишь его в номере, болтающимся в петле, или с простреленной башкой на заднем дворе. Прошло полчаса, а гость не притронулся к кружке. Наконец, я подошёл к его столику и поинтересовался:
- Тебе не нравится мой эль, приятель? Может быть, чего-нибудь покрепче?
- Чего-нибудь покрепче, - эхом отозвался он. Сильный французский акцент выдал в нём потомка французских переселенцев. Я вернулся с бутылкой, сел за его столик, и сказал, уже по-французски:
- Виски за счет заведения. Но после первой кружки ты расскажешь, что у тебя за беда.
Мой французский очень плох, и век бы я его не знал, если бы мой бизнес того не требовал. Метис вздрогнул, лицо свело в гримасу сильного душевного страдания. Он налил себе полкружки и выпил залпом, точно ключевую воду. Потом сказал:
- Катарина..
Я выжидал.
- Катарина.. И ребятишки.. Их больше нет.
Вот так. Этот человек потерял семью. Я уж не стал тогда уточнять. Может быть, ирокезы, может быть, оспа… Он сказал, что давно бы болтался в петле, но не уверен, что там эта боль его оставит.
Время от времени Господь бесцеремонно вручает нам чужую душу, словно постоялец - саквояж, да... Я напоил его крепко тем вечером, пришлось кое-что кое с чем смешать. Парню нужно было отключиться, а мне - крепко подумать. К утру я перевёл уйму табака, а идей всё не было. Наконец, я решил рискнуть и попробовать такую зацепку - этот человек наполовину индеец. Индейцы падки на всякие сказки и легенды. Я поднялся к себе, полистал разные книжки, из тех, что оставили постояльцы, и кое-что в голове сложилось…
Утром я сказал ему так:
- Я могу тебе помочь.
Метис посмотрел недоверчиво.
- Никто не может помочь.
- Я не говорю слова просто так. Средство есть. Очень далеко отсюда, за океаном, на высоких горах растет один редкий цветок - эдельвейс. Свойства его необыкновенны. Бальзам из цветов эдельвейса может вылечить твою скорбь.
- У тебя есть этот бальзам?
- Да.
- И ты дашь его мне?
- Бальзам из эдельвейса для меня бесценен. А кое-кто из собиравших эти цветы поплатился жизнью. Поэтому я не могу отдать его просто так. Ты должен будешь кое-что сделать.
И я протянул ему маленькую бамбуковую флейту. Однажды постоялец-азиат подарил её моей дочурке.
- Ты должен научиться играть на этой флейте. Очень хорошо научиться. Это условие. Ты должен будешь сыграть мне так, чтобы камни плакали, понимаешь? Чтобы лёд превратился в пар!
Черт его знает, что он понял из моих объяснений. Я же говорю, что не силен во французском. Парень как-то странно посмотрел на меня, забрал флейту и ушёл.
Объявился он через четыре года, зимой, неделю спустя после Рождества. Сел за тот же столик. Увидев меня, подозвал, вежливо поздоровался и спросил - помню ли я его. Я кивнул. Он был одет как индеец, лицо обветренное, и взгляд уже был другим, более живым, что ли. После обмена приветствиями он сказал:
- Я сыграю тебе мелодию, о которой ты просил. Когда разойдутся гости.
- Отчего же не сейчас?
Он лишь отрицательно покачал головой.
К ночи я выставил за дверь последнего пьяницу. Тогда мой старый знакомец вышел на улицу и вернулся с ледяной глыбой, размером примерно с небольшую тыкву, положил ее на стол. Затем достал подаренную мной флейту, сказал:
- Смотри, старик!
И начал играть.
Но это была не музыка, черт возьми!! С первыми звуками голову мою словно пронзили тысячи игл. Я закрывал уши, но от этой пытки не было спасения. Я кричал «Прекрати! Прекрати!», но не слышал самого себя. И я видел, как ледяная глыба стала оплывать, точно тающая восковая свечка, а образовавшаяся лужица воды пузырилась и шипела, точно масло на раскаленной сковороде. Над столом появилось облачко пара. Я потерял сознание…
Очнулся я от того, что он брызгал воду мне на лицо. Я отдышался; на трясущихся ногах поднялся к себе в комнату, взял бальзам моей жены (от подагры), вернулся вниз, и сказал:
- Ты заслужил. Вот, возьми.
Он осторожно взял флакон, откупорил, и сделал два добрых глотка. Лицо его просветлело. Благодарно глянув на меня, он лишь произнес «спасибо, старик», и ушёл…»
Гости помолчали. Наконец кто-то спросил:
- Так бальзам твоей жены вылечил этого малого?
- Конечно, нет. При второй встрече он был здоров. Насколько это вообще возможно в данном случае.
- Что же помогло ему? Неужто флейта?
Старик хмыкнул; встал, прихрамывая, пересек комнату, взял что-то в одном из шкафчиков бара и вернулся к гостям.
- Вот! Флейта была для отвода глаз. А рассчитывал я вот на это…
И поставил на стол песочные часы. Струйка песка из верхней колбы медленно потекла вниз.. Помолчав, старик добавил:
- С тех пор мы не виделись. Наверное, он ушёл на Северо-Запад, с индейцами. Говорят, «Канадиан Пасифик» собираются тянуть туда железную дорогу…