ОТРАЖЕНИЯ. СВЕТ В КОНЦЕ ТУННЕЛЯ
Иван Пуни. Трамвай номер пять. 1910-е
Я невероятный любитель искать связи всего со всем, во всем. Начало такому исследованию может положить гвоздь в стене, луна на небе, или случайно прочитанная строчка.
Пару дней назад я обнаружила интересное сравнение рассказа А.Куприна “В Трамвае” и миниатюры Ф.Кафки “Железнодорожные Пассажиры” ( Я. Соловейчик. «В одном вагоне» ) . Вот что пишет автор :
“Коротенькая новелла Франца Кафки «Железнодорожные пассажиры», удивительным образом перекликается с рассказом бывшего белогвардейского капитана Александра Ивановича Куприна «В трамвае».
Одна тема, один стиль, метафора и средства изображения.
Рассказ Куприна был написан и опубликован в 1910 году, в России. Новелла Кафки была написана на десять лет позже и при его жизни не публиковалась.<...>
Позволю себе предположить, что новелла Франца Кафки, в русском переводе вместившаяся всего в десять строк, есть аллегорическое, модернистское резюме конкретного литературного произведения - грустного, лирического и исключительно ассоциативного рассказа А. И. Куприна. “
В данном случае хотелось бы понять объясняется ли эта связь в рассказах Куприна и Кафки влиянием одного автора на другого, или это попытка сказать одно и тоже, пользуясь давно известной метафорой.
Вот отрывок из “Трамвая”:
“И вот вся наша планета, прекрасная Земля, представляется мне маленьким трамваем, несущимся по какой-то загадочной спирали в вечность. Вагоновожатый впереди нее - не зримое никем, покорное своим таинственным законам Время. Кондуктор - Смерть.
Да и в самом деле: сравнительно с бесконечными веками, бывшими до нас, и теми, которые останутся после нас, - не одинаково ли коротки: наш путь в трамвае и наша человеческая жизнь!
- Синим билетам конец! - возглашает Судьба, просунув голову в дверь.
У меня как раз синий. "Конец так конец, - думаю я. - Ведь мне все равно было, куда ехать". И я выхожу из трамвая на улицу, в туман, тьму и грязь.
Милая барышня с серебристой муфточкой! Клянусь вам, что жизнь страшно коротка. Теперь, в вашем возрасте, вы и представить себе не можете, до чего она мгновенна. Вы не бойтесь, я не скажу пошлой фразы резервного поручика: "А потому надо пользоваться ею вовсю", или: "А потому надо брать от нее все, что можно"... О нет, человеку надлежит быть целомудренным в любви, верным в дружбе, милостивым к больному и падшему, ласковым к зверям. Но если сердце вдруг неудержимо потянет вас за собою, не противьтесь его чудесной власти, не верьте ни советам дряхлого опыта, ни расчетам, ни принятым обычаям: верьте сердцу и идите за ним. Тело обманет, сердце - никогда.
А когда настанет конец вашему билету, ступайте без ропота в темноту. Теперь вас, наверно, дома ждет обычный чай с крендельками и надоевшие картины на стенах, разговоры о театре, о литературе, о сегодняшних газетах. А там, на Главной Станции, - почем знать? - может быть, мы увидим сияющие дворцы под вечным небом, услышим нежную, сладкую музыку, насладимся ароматом невиданных цветов. И все будем прекрасны, веселы, целомудренно-наги, чисты и преисполнены любви.
Но об одном умоляю: не сходите с трамвая до полной остановки. Нерасчетливо, глупо и некрасиво.”
А вот и “Железнодорожные пассажиры” Кафки целиком :
“Если поглядеть на нас просто, по-житейски, мы находимся в положении пассажиров, попавших в крушение в длинном железнодорожном туннеле, и притом в таком месте, где уже не видно света начала, а свет конца настолько слаб, что взгляд то и дело ищет его и снова теряет, и даже в существовании начала и конца нельзя быть уверенным. А вокруг себя, то ли от смятения чувств, то ли от их обострения, мы видим одних только чудищ, да еще, в зависимости от настроения и от раны, захватывающую или утомительную игру, точно в калейдоскопе. «Что мне делать?» или «Зачем мне это делать?» не спрашивают в этих местах.”
Думается, а что, если это именно время, определенное время в жизни человека, вызывает определенные ассоциации. Смерть?! Конец пути, тупик, туннель. Смерть очень часто ассоциируется с дорогой в никуда, последней остановкой, передвижением по туннелю.
И тут, я вспоминаю Фридриха Дюрренматта, который только лишь родился в 1921, то есть писал позже и Куприна, и Кафки. Вспоминаю его рассказ “Туннель”, который будто написан по Кафкинским “Железнодорожным пассажирам”. Вспоминаю не случайно - именно этот рассказ переводила Инна Мурченко в нашей коммуналке, в Москве, в чёрте знает каком году (в 1989?).
Итак. что же происходит в Туннеле Дюрренматта:
"Молодой человек двадцати четырех лет, студент университета, в ясный летний день поджидал пассажирский поезд на Цюрих."
Обычный день, обычный студент, обычная поездка, обычный поезд, который ныряет в обычный туннель, но ...
"Туннель должен был закончиться каждый момент, каждую секунду. <...> Что случилось в этом туннеле, я не знаю. Нет у меня этому объяснения. Но посудите сами, прошу вас: мы движемся по рельсам, туннель должен где-нибудь закончиться. Не исключено, что в туннеле что-то не так, кроме того, конечно, что он не прекратится». <...> Чувствуя дрожь колес и свист воздуха, он думал, что мчится с космической скоростью в каменный мир. <...> Локомотив стремительно несся вниз, чтобы довести это странное и жуткое падение до самых глубин земли, этой конечной цели всего сущего. <...> Толстое тело студента казалось ему самому уже безжизненным и бесполезным, оно больше не было осторожным, оно неподвижно лежало над пропастью и смотрело в эту пропасть огромными, впервые так широко раскрытыми глазами. «Что нам делать?!» - «Ничего, - безжизненно ответил парень, не отрываясь от смертельного спектакля. Сильный порыв ветра закружил и понес вверх ватные тампончики, те, что он вставлял себе в уши - наконец треснуло боковое стекло. - Ничего. Бог бросил нас, низверг, а теперь мы поднимаемся к нему»."
Тут, мне тоже начинает казаться, что все эти туннели не спроста! Может Дюрренматт начитался Кафки и решил расширить тему?
Как настоящий шахтер, сев в эту веселящую вагонетку открытий, оказавшись в удивительном лабиринте истории, я продолжаю свой путь вглубь и погружаюсь в туннель, обрастая при этом случайностями и не-случайностями, как кит ракушечником.
Лабиринт. Ну, конечно, рядом с “Туннелем” вдруг непонятно как обнаруживается рассказ “Минотавр”. У того же Дюрренматта. Читаю Минотавра, ну а там, где Минотавр, там и лабиринт. Минотавр у Дюрренматта - одинокое, дикое, несчастное существо, замурованное в лабиринте:
“ Лабиринт был построен так, что вступивший в него никогда уже не мог найти выход, а бесчисленные его стены, как бы вложенные одна в другую, были сделаны из стекла. Минотавр - дитя Пасифаи, - лежавший скорчившись на полу, видел не только свое отражение, но также и отражения своих отражений. Он видел перед собой великое множество себе подобных, и когда он повернулся кругом, чтобы больше не видеть их, снова перед ним было великое множество таких же существ. Он находился в мире, населенном скорчившимися существами, не зная, что все эти существа - он сам. Минотавр был словно парализован этим зрелищем. Он не понимал ни где он находится, ни чего надо этим скорчившимся существам, а возможно, он спит и видит сон, впрочем, Минотавр не знал, что есть сон, а что - явь.”
Лабиринт у Дюрренматта - настоящий туннель-тупик, выхода нет, сон или явь - невозможно различить. Путь к смерти - та же метафора! Интересно, что и лабиринт - смерть, и Минотавр - смерть. О, а это я точно уже где-то читала.
Хулио Кортасар, пьеса “Цари”, еще одна интерпретация мифа о Минотавре.Именно в нем лабиринт и Минотавр - одно:
“Ариадна: Но почему его бояться надо? Ведь Минотавр мой брат.
Минос: Нет у чудовища ни братьев, ни сестер. <...>Ты знаешь, чей он брат? Да, Лабиринта. Своего узилища. О раковина страшная! Он брат своей же клетки, каменной темницы. “
И там же определение Лабиринта как пути в геенну:
“Минотавр. <...> Здесь, в узких коридорах, солнца мало, оно становится извилистым и беглым.<...> Взгляни, как сухо здесь, как бело и сурово - что песнопение статуй.”
“На фоне лабиринта утром. Солнце уже высоко и паляще и упирается лучами в каменную стену - круглую, как мелом побеленную.”
“Минос.[1] <...> О раковина без названия, мрамор скорби, какая гибельная тишь царит в тебе, откуда нет пути наружу.”
“Ариадна. Никто не знает, что там - мир многообразия иль многообразие смерти. В тебе самом есть лабиринт, наполненный жестокими терзаниями. Народ же видит в лабиринте сонм божеств земных, безбрежный путь в геенну. Мой лабиринт безоблачен и пуст, и там не греет солнце, а в тупиках глухих садов немые птицы кружат над моим чудо-братом, спящим возле какой-нибудь колонны.”
“Тезей. Ты знаешь сам, что так не будет. У меня есть лишь одна забота - как выйти мне потом из лабиринта. Мои учители пытались, но напрасно, проникнуть в тайны хитрого Дедалова сооружения! Иные думают, что галереи там расположены кругами, со множеством обманных выходов. Совет еще мне дали - там идти с закрытыми глазами, чтоб не поддаться ложным впечатлениям, мол, выведет инстинкт - он обостряется во тьме, когда не ждешь подмоги. ”
В древнегреческом мифе о минотавре есть интересная деталь: Минос скрывал Минотавра в построенном Дедалом “Кносском лабиринте”, куда ему бросались на пожирание преступники. Преступники! Вам этот лабиринт для преступников ничего не напоминает? Вот и Плутарху напомнил. Плутарх в жизнеописании Тесея использует как источник, автора III в. до н. э. Филохора:
«по словам Филохора, критяне отвергают это предание и говорят, что Лабиринт был обыкновенной тюрьмой, где заключенным не делали ничего дурного и только караулили их, чтобы они не убежали.”
Что ж, ничего дурного. Трамвай, железная дорога, лабиринт, тюрьма, геенна.
И тут я вспомнила о великом любителе лабиринтов Х. Борхесе, который сам был похож на заключенного в тюрьме-лабиринте Минотавра, зрячий и позже ослепший, он родился и всю свою жизнь был “затворником библиотеки”.
Вот его стихотворение Лабиринт:
“Дверь не ищи. Спасения из плена
Не жди. Ты замурован в мирозданье,
И нет ни средоточия, ни грани,
Ни меры, ни предела той вселенной.
Не спрашивай, куда через препоны
Ведет, раздваиваясь на развилке,
Чтоб снова раздвоиться на развилке,
Твоя дорога. Судьбы непреклонны,
Как судьи. Не мечтай о нападенье
Полубыка-полумужчины, страхом
Наполнившего замкнутую мраком
Тюрьму камней в ее хитросплетенье.
Его здесь нет. Нет никого иного,
И даже зверя твоего ночного.”
Есть у Борхеса и рассказ “Дом Астерия” (Астерий - звездный - еще одно имя Минотавра), в котором лабиринт открыт, но выхода для Минотавра все равно не существует, и новелла “Абенхакан эль Бохари, погибший в собственном лабиринте” - о том, что и строитель лабиринта может в нем заблудиться.
Тут я вздрагиваю, ибо понимаю - в этой мысли… в этой мысли новый колодец, и я на секунду, краткое мгновение думаю - только дотронусь до этой мысли: и Бог? И Бог не вечен? Бог потерянный в своем лабиринте. Бог Смерти? Есть такой!
Древнеиндийского бога смерти зовут Яма. Представляете, Я М А? На санскрите Яма - близнец. Яма отказался от своего бессмертия и совершил самопожертвование, которое стало основой возникновения мира и человечества. Его имена: «Владыка преисподней», «Миродержец юга», «Царь смерти и справедливости». Смерти и справедливости?
В буддизме он тот же Яма - властелин ада и верховный судья загробного царства. В буддийской иконографии изображается синим (цвет грозного божества), имеющим рогатую бычью голову с тремя глазами, проницающими прошлое, настоящее и будущее. Бычью голову! Минотавр?!
Но, нет, я отвлеклась, отошла куда-то в сторону. Я думала о ЯМЕ, Яме , яма - вот она. Яма - тьма, подземелье, западня, заточение, ни сон, не явь, смерть. Но при чем тут туннель?
Почему ад где-то внизу. Почему усопших кладут в яму, зарывают в землю?
Ну, конечно, Книга говорит об этом. Библия. Так велел Бог:
“в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься.” (Библия, бытие: 3.19)
Смерть человека - туннель из земли в землю. От себя к себе самому, или от Бога к Богу.
Нет, не случайно ВНИЗ к Богу, от Него и к Нему. У Дюрренматта “Туннель” кончается так:
“Ничего. Господь покинул нас, мы падаем и, значит, несемся ему навстречу”.
Господь покинул нас и мы несемся ему навстречу. Падаем вниз.
Трамвай, железная дорога, туннель, лабиринт, тюрьма, шахта, подземелье, даже яма - все человеком создано. Но если метафора туннеля-смерти и вправду очевидна, висит в воздухе, то конечно, она должна быть куда старше всего созданного человеком. Библия, Библос, Слово, Библиотека, Яма, Смерь и Справедливость?
Нет, тут что-то не то. Пропущено что-то важное. Звено...
Все. Я поняла. Туннель - не случайно. В нем ДВИЖЕНИЕ. Движение упущено. От рождения к смерти. От Бога к Богу. Рождаясь - весь наш путь это путь к смерти. Нет, туннель - не смерть.Туннель - Жизнь.
Жизнь!
И тут круг замкнулся. или мне просто так показалось?