о стихотворении Игоря Мельникова
Сергей Сумин, собирающий антологию текстов о Тольятти, решил разнообразить проект и качестве фишки сопроводить одно стихотворение каждого автора анализом. вот я написала о стихотворении Игоря Мельникова.
ГОРОДУ
Я так благодарен твоим закоулкам
С тенями, травой и подоблачным светом,
И тем безнадёжно-бесцельным прогулкам
По этой земле, но в пространстве не этом.
Где слушал я листьев нестройное пенье,
Молчанье дворов. И вполне вероятно,
Что время тогда замедляло движенье,
А может быть и возвращалось обратно.
И волжские чайки, как чайки морские,
Кружились над баржами и над плотами,
И волны плескались о камни сырые,
И солнце ловили зелёными ртами.
Я помню дома и пустую аллею,
И старый от трещин асфальт под ногами.
Ты знаешь… Я больше сказать не сумею…
А помнишь как небо горело над нами!
…но в пространстве не этом. На этой земле Игорь Мельников сам был подобен отражению в стекле залитой неоном витрины, играющей бликами волне, огню, заливающему пустые улицы и площади и наполняющему их таинственной - нездешней - жизнью. Напоминающему о ней имеющим глаза. А его стихи говорили о том же имеющим уши, слышащим. И они никогда не оставляли равнодушными тех, у кого есть сердце. А может быть, даже растопили не одно оледеневшее. Чем же? Ведь огонь, который то зримо, то незримо веет сквозь строки его стихотворений, и который наполнял прозрачным, тихим, но ощутимым и властным светом его самого - идеальный огонь логоса, казалось бы, не тот, что трогает сердца. Но в сего свете всё наносное, ненужное, лишнее засвечивается, а необходимое, прекрасное, имеющее значение выступает на передний план. Вечность проступает сквозь время. Таким мы и видим город в стихотворении «Городу». Это город, в котором Игорь жил, по улицам и лесным окраинам которого бродил, на ходу шлифуя свои стихотворения - это конкретный город на карте, имеющий название. Но в заглавии стихотворения оно не прозвучало. И, учитывая написанное выше, не случайно. Потому что это город вообще, город, как место обитания городского жителя, которому, возможно, не приходилось выбирать, где жить - так распорядилась судьба (что хорошо ложится на судьбу автора, прикованного болезнью к обстоятельствам своей жизни без возможности изменить что-то), но который, подобно античному автору, ощущает дух места, и умеет находить равновесие в отношениях с ним, видеть красоту и ценить имеющееся. И вот, вместо индустриальных пейзажей (хотя они присутствуют в других стихотворениях даже этой подборки, но сказанное об этом стихотворении, тем не менее, применимо и к ним), мы видим эти вечные и географически безликие закоулки «с тенями, травой и подоблачным светом», молчащие дворы, хранящие тайны времени («а может быть и возвращалось обратно» - вопрос , кстати, вполне интересный с научной точки зрения), вполне себе «космополитических» чаек - чаек мира, кружащихся над Волгой так же, как и над не важно какими морями. Как плещутся волны, которые Игорь наблюдал на набережных - Нового города или Комсомольского района? - не важно, потому что где бы ни плескались волны, они одинаково ловят солнце зелёными ртами… Эта точка на карте, куда автор заброшен судьбой, почти как решением императора, - город, в котором так же протекает человеческая жизнь, опирающаяся сама на себя, на силу своего духа, утверждающая свою ценность соответствием своей способности воспринимать и переживать окружающий мир масштабу этого невероятно большого, богатого и сложного мира, тем самым утверждая свой собственный масштаб, богатство и сложность. И не важно, в какой точке на карте это случается.
интересно, кто напишет обо мне? как? что выберет?
:-)
ГОРОДУ
Я так благодарен твоим закоулкам
С тенями, травой и подоблачным светом,
И тем безнадёжно-бесцельным прогулкам
По этой земле, но в пространстве не этом.
Где слушал я листьев нестройное пенье,
Молчанье дворов. И вполне вероятно,
Что время тогда замедляло движенье,
А может быть и возвращалось обратно.
И волжские чайки, как чайки морские,
Кружились над баржами и над плотами,
И волны плескались о камни сырые,
И солнце ловили зелёными ртами.
Я помню дома и пустую аллею,
И старый от трещин асфальт под ногами.
Ты знаешь… Я больше сказать не сумею…
А помнишь как небо горело над нами!
…но в пространстве не этом. На этой земле Игорь Мельников сам был подобен отражению в стекле залитой неоном витрины, играющей бликами волне, огню, заливающему пустые улицы и площади и наполняющему их таинственной - нездешней - жизнью. Напоминающему о ней имеющим глаза. А его стихи говорили о том же имеющим уши, слышащим. И они никогда не оставляли равнодушными тех, у кого есть сердце. А может быть, даже растопили не одно оледеневшее. Чем же? Ведь огонь, который то зримо, то незримо веет сквозь строки его стихотворений, и который наполнял прозрачным, тихим, но ощутимым и властным светом его самого - идеальный огонь логоса, казалось бы, не тот, что трогает сердца. Но в сего свете всё наносное, ненужное, лишнее засвечивается, а необходимое, прекрасное, имеющее значение выступает на передний план. Вечность проступает сквозь время. Таким мы и видим город в стихотворении «Городу». Это город, в котором Игорь жил, по улицам и лесным окраинам которого бродил, на ходу шлифуя свои стихотворения - это конкретный город на карте, имеющий название. Но в заглавии стихотворения оно не прозвучало. И, учитывая написанное выше, не случайно. Потому что это город вообще, город, как место обитания городского жителя, которому, возможно, не приходилось выбирать, где жить - так распорядилась судьба (что хорошо ложится на судьбу автора, прикованного болезнью к обстоятельствам своей жизни без возможности изменить что-то), но который, подобно античному автору, ощущает дух места, и умеет находить равновесие в отношениях с ним, видеть красоту и ценить имеющееся. И вот, вместо индустриальных пейзажей (хотя они присутствуют в других стихотворениях даже этой подборки, но сказанное об этом стихотворении, тем не менее, применимо и к ним), мы видим эти вечные и географически безликие закоулки «с тенями, травой и подоблачным светом», молчащие дворы, хранящие тайны времени («а может быть и возвращалось обратно» - вопрос , кстати, вполне интересный с научной точки зрения), вполне себе «космополитических» чаек - чаек мира, кружащихся над Волгой так же, как и над не важно какими морями. Как плещутся волны, которые Игорь наблюдал на набережных - Нового города или Комсомольского района? - не важно, потому что где бы ни плескались волны, они одинаково ловят солнце зелёными ртами… Эта точка на карте, куда автор заброшен судьбой, почти как решением императора, - город, в котором так же протекает человеческая жизнь, опирающаяся сама на себя, на силу своего духа, утверждающая свою ценность соответствием своей способности воспринимать и переживать окружающий мир масштабу этого невероятно большого, богатого и сложного мира, тем самым утверждая свой собственный масштаб, богатство и сложность. И не важно, в какой точке на карте это случается.
интересно, кто напишет обо мне? как? что выберет?
:-)