После него
Оригинал взят у iz_antverpena в После него
Шоколад поломать на куски, растопить вместе с маслом на водяной бане, всыпать немного сахара, вбить по одному яйца, просеять муку в ароматную гущу. «Твой пирог, Матеуш» - приговаривала Марта и помешивала тесто лопаткой по часовой стрелке. Можно было подумать, что Марта разговаривает с мужчиной. С мужем. Или с сыном. С гостем. Может быть, с собакой. Но в комнате никого не было. Хотя, час спустя Марта разрезала готовый пирог на треугольники так любовно, будто кого-то ждала.
Матеуш любил шоколад, считал его полезным для мозгов, хвалил Мартины брауниз, поэтому в доме часто пахло какао и растопленными шоколадными плитками. Марта и теперь пекла этот пирог по понедельникам. Запах горячего шоколада напоминал ей Матеуша. Его руки, крошки на тарелке, книгу, которую он читал за чаем, свет его улыбки сквозь аккуратную седину усов и бороды, когда он на нее смотрел. То, как откусывая первый кусок, он закрывал глаза и говорил «Марта Лучан, ты бог пирогов и мой бог»
Это его раскатистое «р», картавое от природы и подчеркнутое профессией. Они любили рассказывать историю про то, как Матеуш бессовестно наврал ей в день знакомства, что он француз («я увидел и испугался, что такой девушке может понравиться только дипломат, иностранец или киноактеры Жан Маре и Грегори Пек, вот и представился Матье, туристом из Тулузы, с детства хорошо говорящим на чешском, благодаря бабушке»). Когда пришло время «уезжать», Матеуш подвел ее к зданию из серого кирпича, вспыхнул щеками и показал три окна на первом этаже, признавшись, что это его настоящий дом и ему бы хотелось познакомить Марту с родителями. А Марта рассмеялась - она с первого дня чувствовала, что он нарочно коверкает славянскую речь, но с ним было так интересно, так необычно, что стало бы глупостью обижаться на невинную мальчишескую хитрость. Матеуш понравился ей. Он много знал, увлекательно рассказывал, внимательно слушал ее и всегда запоминал, что она говорит. Он был удивительным: то читал Бодлера в оригинале, то у него в руках возникали три мяча, и он жонглировал ими, пока она не сбивалась со счета. В один вечер они могли оказаться в кино, на танцплощадке, на вечеринке у приятелей и не уставать от впечатлений и друг друга. Французский язык - дело всей его жизни - занимал большую часть его времени и мыслей, Матеуш заканчивал аспирантуру, серьезно занимался лингвистикой, и Марта с удовольствием приняла приглашение в его интереснейшую жизнь.
Марта достала старые пластинки и начала протирать их по одной, задерживая в руках знакомые обложки, гладя потертый картон. Они часто танцевали, одни и с друзьями, в их доме проводились многие замечательные вечера, куда приглашались студенты и коллеги Матеуша, а также их перемешавшиеся, давно ставшие общими друзья. Музыкальная коллекция у них была внушительная. К тому же, гостям предлагалось особенное развлечение - послушать и потанцевать под старинный патефон. Матеуш был любителем старины, и студенты, зная слабость профессора, дарили ему раритетные пластинки, уменьшенные копии граммофонов и автографы ушедших знаменитостей, купленные на интернет-аукционах. Профессор Матеуш Лучан недолюбливал компьютер и мобильные телефоны. Даже не так. Матеуш был нарочито старомоден, он и с наступлением двадцать первого века диктовал Марте для старой печатной машинки и не изменял этой традиции, закончив преподавать.
Марта выбрала Эллу Фицджеральд, «Мой смешной Валентин». 1959-й, Прага, Матеуш защищает кандидатскую, она ждет его не в университете, как обычно, а на Староместской площади под курантами, как условились. Это чтобы у него было время остыть от большого события и дойти до нее в спокойном состоянии. Она в белой юбке и с короткой стрижкой, у него новая рубашка, и синий свитер на плечах, и видавший виды дерматиновый портфель. Встретившись, они долго держатся друг за друга и не сходят с места, пока Матеуш не расскажет в подробностях, как все прошло. Забегают в кафе, пережидают там короткий слепой дождь, и Марта пачкает блузку эклером. Домой в этот день они не спешат, а все время бегут куда-то по городу, не переставая разговаривать, а Марта пританцовывает от радости. Вечером, когда почти стемнеет, Матеуш достанет из портфеля пластинку с этой песней, и они будут заводить ее снова и снова, и танцевать медленно, молча, и покачиваться, обнявшись. Через год родится их дочь Марика. Они станут называть себя орденом трех М, Марта с воодушевлением окунется в материнство, заботу о доме, о Матеуше, начнет помогать ему в рабочих делах. Вскоре по приглашению они уедут во Францию на пять лет. Когда он впервые покажет ей Париж, Марта удивится, как похож Матеуш на коренных французов. Так совершенен будет его язык, так органично он сольется с парижскими обывателями в неизменном своем трикотаже и небрежно наброшенном на шею шарфе.
Во Франции Матеуш станет изучать языковые дебри, Марта выучит французский, научится хорошо готовить, ухаживать за садом. А задумчивый мальчик Бернар в круглых очках, сын их соседей, в первый же день и на всю жизнь влюбится в светловолосую девочку Марику. Они вернутся в Чехию, Матеуш защитит докторскую и получит место декана в университете. Издаст несколько учебников, объездит мир, Марта всегда будет рядом. Марика, когда ей исполнится двадцать два, уедет к Бернару и они, два архитектора новой волны, поселятся в Марселе. У Матеуша и Марты останется двадцать лет вместе, и это будут двадцать счастливых лет, но год номер 1959, белая юбка, сумерки, молодость, голос прекрасной Эллы.
My funny valentine
Sweet comic valentine
You make me smile with my heart
Your looks are laughable
Unphotographable
Yet you're my favourite work of art
Марта перевернула лист календаря. Начало апреля приносило в Прагу ветра. Каждый год в середине весны они ездили в Прованс к Марике и Бернару. Марта подтрунивала над юношеской выходкой Матеуша и называла их поездки к Средиземному морю возвращением на историческую родину. Совсем скоро она снова увидит свою давно взрослую дочь и ее семью.
Календарь тоже был придумкой Матеуша. Он всю жизнь приучал попрыгунью Марту к организованности и порядку. Это было забавно. Марта работала его секретарем, но Матеуш был гораздо памятливее. В его голове с легкостью задерживались номера телефонов, даты встреч, чужие дни рождения. Сразу и навсегда он запоминал имена новых знакомых, был внимателен к деталям, мог дословно вспомнить произошедший год назад диалог. Это ему приходилось выходить в приемную к жене и напоминать ей о билетах во Франкфурт, о том, что заканчивается кофе и пора забирать вещи из химчистки. Она была очень рассеянной, Марта. Когда родилась Марика, Матеуш то и дело находил неожиданные вещи в неожиданных местах. Половинку огурца в ящике с ложками, или свой галстук в газетной пачке. Матеуш пробовал учить Марту вести расходы, но она вечно путала цифры, и он сдавался. Но бог с ними, с цифрами, ведь она делала для него все, что бы ни попросил, с большой любовью - перепечатывала ли рукопись, застилала постель его любимым покрывалом, массажировала его голову, если та болела. И, все-таки, он пил лишь ею одной сделанный кофе, не уезжал без нее ни в одну командировку и руки, он любил целовать ей руки. «Марта, ты снова ходила без перчаток!» «Пустая моя голова, Тео, забыла в другой сумочке!»
Это он посоветовал ей вести дневник. «Не сегодня так завтра память подведет, а написанное навсегда останется». Вот и сегодня она запишет о том, что в Праге совсем весна, что ее расстраивают ноги, но она все-таки ходит на мессу каждое воскресенье. И, конечно, продолжает давать уроки французского. К ней приходят близнецы Патрик и Павел и новенькая девочка Анета, мама которой стесняется, что Марта не берет денег, и потому каждый раз приносит для нее то букет цветов, то корзинку с клубникой, то самодельный джем. Еще она напишет, что уже через неделю будет в Марселе у Марики. Морской воздух вдохнет в нее сил, внуки заразят молодостью, а Марика и Бернар похвастаются новым выставочным центром, построенным по их проекту.
Ноги у Марты стали отниматься, когда доктор Петровский сказал, что Матеуш болен. Результаты анализов, которые они сдали просто так, на всякий случай, сбили ее с ног в буквальном смысле. Матеуш же, напротив, узнав диагноз, не дрогнул. Даже шутил: «Как хорошо, что не Альцгеймер, Марта. Я не потеряю рассудок, а ты не увидишь мое безумие». Доктор ничего не обещал, ни год, ни полгода, ни несколько недель, а потому Матеуш запретил Марте думать о времени. Они были уверены, что успеют в Прованс. Билеты уже лежали в верхнем ящике стола, договор с издательством на новый учебник был подписан, дети ждали их приезда, как обычно, в середине апреля, но за неделю до вылета случился еще один приступ и врачи запретили Матеушу двигаться.
Марта, глядя на Матеуша, не позволяла себе отчаиваться, прятала боль и страх глубоко внутри, оставляя снаружи их неторопливые беседы, планы на будущее, смешные истории и воспоминания. И лишь когда персонал стал чаще отводить глаза, когда Матеуш уже начинал впадать в лекарственное забытье, а доктор Петровский особым сочувственным жестом обнял Марту за плечо, глаза ее впервые стали влажными
- Как же мне быть без тебя? - она села рядом с его кроватью, взяла Матеуша за руку и прижала ее к своим губам.
- Нужно починить патефон, Марта. Телефон мастера в записной книжке на букву К, Кристофер Кляйн, немец, ты помнишь его, осенью он отремонтировал мне русские командирские часы. Не забудь - во вторник придут из издательства за правкой. А твоя любимица Тереза путает артикли le и la, я все прекрасно слышу из кабинета. И не вздумай отменять Прованс, друг мой. Нет лучшего лекаря, чем морской воздух и дети. А сейчас, пока я засыпаю, Марта, спой мне что-нибудь из прежнего.
- Как же мне быть без тебя? - повторяла и повторяла она, сжимая его ладонь.
Он не потерял рассудок и память, как и хотел, просто через несколько дней закрыл глаза и замолчал, а она продолжала держать его за руку и напевать.
But don't change a hair for me
Not if you care for me
Stay little valentine stay
Each day is valentine’s day
Осторожно, одной рукой опираясь на трость, а в другой неся тарелку с разрезанным пирогом, Марта вышла во двор к игровой площадке. Дети слетелись на сладкое, как прикормленные птенцы. Они клевали угощение с Мартиных рук, а потом разбегались по своим горкам, лабиринтам и песочницам. Мамы одергивали беспечную ребятню: «Что ты забыл сказать пани Марте?» «Спасибо, пани Марта!» - кричали хором мальчишки и девчонки, и в уголках их губ таяли шоколадные крошки.
Так бывает. Двое проживают счастливую жизнь. И, когда один уходит, второй не пытается делать вид, что держится, что полон сил и решимости побороть горе, справиться с утратой. Ему, оставшемуся, не нужен новый круг, потому что он не намерен уходить с круга предыдущего. Он не стремится во что бы то ни стало идти дальше. Он просто каждый день чинит патефон, печет шоколадный пирог, учит детей французскому, стирает пыль с пластинок, пишет в дневнике. Кто-то, наверное, подумает, что это такое бегство от горя. На деле же Марта исполняет желание своего мужа Матеуша. Она живет так, как делала бы это, будь он все еще рядом. Это не она так придумала, и не он ее попросил. Продолжать жить, как прежде - вот все, что могла делать Марта без него.
Потому что это единственный способ быть с тем, кого не прекращаешь любить.
Марта впустила в комнату свежий апрельский воздух, доносящий запахи из прошлого и одновременно из грядущего, чему еще суждено сбыться. Кажется, эта весна станет затяжной и особенной. Марта аккуратно поставила иглу на дорожку, что-то сразу зашептало в комнате, заиграла знакомая музыка. Марта села в кресло, закрыла глаза, улыбнулась тому, о чем подумала, и пальцем повела по полированному дереву кресла в такт великолепному женскому голосу три привычные буквы. М, М, М.
Кресло нежно покачивалось. Жизнь тихо заканчивалась. Любовь не останавливалась никогда.
***
Ella Fitzgerald «My funny valentine»
Шоколад поломать на куски, растопить вместе с маслом на водяной бане, всыпать немного сахара, вбить по одному яйца, просеять муку в ароматную гущу. «Твой пирог, Матеуш» - приговаривала Марта и помешивала тесто лопаткой по часовой стрелке. Можно было подумать, что Марта разговаривает с мужчиной. С мужем. Или с сыном. С гостем. Может быть, с собакой. Но в комнате никого не было. Хотя, час спустя Марта разрезала готовый пирог на треугольники так любовно, будто кого-то ждала.
Матеуш любил шоколад, считал его полезным для мозгов, хвалил Мартины брауниз, поэтому в доме часто пахло какао и растопленными шоколадными плитками. Марта и теперь пекла этот пирог по понедельникам. Запах горячего шоколада напоминал ей Матеуша. Его руки, крошки на тарелке, книгу, которую он читал за чаем, свет его улыбки сквозь аккуратную седину усов и бороды, когда он на нее смотрел. То, как откусывая первый кусок, он закрывал глаза и говорил «Марта Лучан, ты бог пирогов и мой бог»
Это его раскатистое «р», картавое от природы и подчеркнутое профессией. Они любили рассказывать историю про то, как Матеуш бессовестно наврал ей в день знакомства, что он француз («я увидел и испугался, что такой девушке может понравиться только дипломат, иностранец или киноактеры Жан Маре и Грегори Пек, вот и представился Матье, туристом из Тулузы, с детства хорошо говорящим на чешском, благодаря бабушке»). Когда пришло время «уезжать», Матеуш подвел ее к зданию из серого кирпича, вспыхнул щеками и показал три окна на первом этаже, признавшись, что это его настоящий дом и ему бы хотелось познакомить Марту с родителями. А Марта рассмеялась - она с первого дня чувствовала, что он нарочно коверкает славянскую речь, но с ним было так интересно, так необычно, что стало бы глупостью обижаться на невинную мальчишескую хитрость. Матеуш понравился ей. Он много знал, увлекательно рассказывал, внимательно слушал ее и всегда запоминал, что она говорит. Он был удивительным: то читал Бодлера в оригинале, то у него в руках возникали три мяча, и он жонглировал ими, пока она не сбивалась со счета. В один вечер они могли оказаться в кино, на танцплощадке, на вечеринке у приятелей и не уставать от впечатлений и друг друга. Французский язык - дело всей его жизни - занимал большую часть его времени и мыслей, Матеуш заканчивал аспирантуру, серьезно занимался лингвистикой, и Марта с удовольствием приняла приглашение в его интереснейшую жизнь.
Марта достала старые пластинки и начала протирать их по одной, задерживая в руках знакомые обложки, гладя потертый картон. Они часто танцевали, одни и с друзьями, в их доме проводились многие замечательные вечера, куда приглашались студенты и коллеги Матеуша, а также их перемешавшиеся, давно ставшие общими друзья. Музыкальная коллекция у них была внушительная. К тому же, гостям предлагалось особенное развлечение - послушать и потанцевать под старинный патефон. Матеуш был любителем старины, и студенты, зная слабость профессора, дарили ему раритетные пластинки, уменьшенные копии граммофонов и автографы ушедших знаменитостей, купленные на интернет-аукционах. Профессор Матеуш Лучан недолюбливал компьютер и мобильные телефоны. Даже не так. Матеуш был нарочито старомоден, он и с наступлением двадцать первого века диктовал Марте для старой печатной машинки и не изменял этой традиции, закончив преподавать.
Марта выбрала Эллу Фицджеральд, «Мой смешной Валентин». 1959-й, Прага, Матеуш защищает кандидатскую, она ждет его не в университете, как обычно, а на Староместской площади под курантами, как условились. Это чтобы у него было время остыть от большого события и дойти до нее в спокойном состоянии. Она в белой юбке и с короткой стрижкой, у него новая рубашка, и синий свитер на плечах, и видавший виды дерматиновый портфель. Встретившись, они долго держатся друг за друга и не сходят с места, пока Матеуш не расскажет в подробностях, как все прошло. Забегают в кафе, пережидают там короткий слепой дождь, и Марта пачкает блузку эклером. Домой в этот день они не спешат, а все время бегут куда-то по городу, не переставая разговаривать, а Марта пританцовывает от радости. Вечером, когда почти стемнеет, Матеуш достанет из портфеля пластинку с этой песней, и они будут заводить ее снова и снова, и танцевать медленно, молча, и покачиваться, обнявшись. Через год родится их дочь Марика. Они станут называть себя орденом трех М, Марта с воодушевлением окунется в материнство, заботу о доме, о Матеуше, начнет помогать ему в рабочих делах. Вскоре по приглашению они уедут во Францию на пять лет. Когда он впервые покажет ей Париж, Марта удивится, как похож Матеуш на коренных французов. Так совершенен будет его язык, так органично он сольется с парижскими обывателями в неизменном своем трикотаже и небрежно наброшенном на шею шарфе.
Во Франции Матеуш станет изучать языковые дебри, Марта выучит французский, научится хорошо готовить, ухаживать за садом. А задумчивый мальчик Бернар в круглых очках, сын их соседей, в первый же день и на всю жизнь влюбится в светловолосую девочку Марику. Они вернутся в Чехию, Матеуш защитит докторскую и получит место декана в университете. Издаст несколько учебников, объездит мир, Марта всегда будет рядом. Марика, когда ей исполнится двадцать два, уедет к Бернару и они, два архитектора новой волны, поселятся в Марселе. У Матеуша и Марты останется двадцать лет вместе, и это будут двадцать счастливых лет, но год номер 1959, белая юбка, сумерки, молодость, голос прекрасной Эллы.
My funny valentine
Sweet comic valentine
You make me smile with my heart
Your looks are laughable
Unphotographable
Yet you're my favourite work of art
Марта перевернула лист календаря. Начало апреля приносило в Прагу ветра. Каждый год в середине весны они ездили в Прованс к Марике и Бернару. Марта подтрунивала над юношеской выходкой Матеуша и называла их поездки к Средиземному морю возвращением на историческую родину. Совсем скоро она снова увидит свою давно взрослую дочь и ее семью.
Календарь тоже был придумкой Матеуша. Он всю жизнь приучал попрыгунью Марту к организованности и порядку. Это было забавно. Марта работала его секретарем, но Матеуш был гораздо памятливее. В его голове с легкостью задерживались номера телефонов, даты встреч, чужие дни рождения. Сразу и навсегда он запоминал имена новых знакомых, был внимателен к деталям, мог дословно вспомнить произошедший год назад диалог. Это ему приходилось выходить в приемную к жене и напоминать ей о билетах во Франкфурт, о том, что заканчивается кофе и пора забирать вещи из химчистки. Она была очень рассеянной, Марта. Когда родилась Марика, Матеуш то и дело находил неожиданные вещи в неожиданных местах. Половинку огурца в ящике с ложками, или свой галстук в газетной пачке. Матеуш пробовал учить Марту вести расходы, но она вечно путала цифры, и он сдавался. Но бог с ними, с цифрами, ведь она делала для него все, что бы ни попросил, с большой любовью - перепечатывала ли рукопись, застилала постель его любимым покрывалом, массажировала его голову, если та болела. И, все-таки, он пил лишь ею одной сделанный кофе, не уезжал без нее ни в одну командировку и руки, он любил целовать ей руки. «Марта, ты снова ходила без перчаток!» «Пустая моя голова, Тео, забыла в другой сумочке!»
Это он посоветовал ей вести дневник. «Не сегодня так завтра память подведет, а написанное навсегда останется». Вот и сегодня она запишет о том, что в Праге совсем весна, что ее расстраивают ноги, но она все-таки ходит на мессу каждое воскресенье. И, конечно, продолжает давать уроки французского. К ней приходят близнецы Патрик и Павел и новенькая девочка Анета, мама которой стесняется, что Марта не берет денег, и потому каждый раз приносит для нее то букет цветов, то корзинку с клубникой, то самодельный джем. Еще она напишет, что уже через неделю будет в Марселе у Марики. Морской воздух вдохнет в нее сил, внуки заразят молодостью, а Марика и Бернар похвастаются новым выставочным центром, построенным по их проекту.
Ноги у Марты стали отниматься, когда доктор Петровский сказал, что Матеуш болен. Результаты анализов, которые они сдали просто так, на всякий случай, сбили ее с ног в буквальном смысле. Матеуш же, напротив, узнав диагноз, не дрогнул. Даже шутил: «Как хорошо, что не Альцгеймер, Марта. Я не потеряю рассудок, а ты не увидишь мое безумие». Доктор ничего не обещал, ни год, ни полгода, ни несколько недель, а потому Матеуш запретил Марте думать о времени. Они были уверены, что успеют в Прованс. Билеты уже лежали в верхнем ящике стола, договор с издательством на новый учебник был подписан, дети ждали их приезда, как обычно, в середине апреля, но за неделю до вылета случился еще один приступ и врачи запретили Матеушу двигаться.
Марта, глядя на Матеуша, не позволяла себе отчаиваться, прятала боль и страх глубоко внутри, оставляя снаружи их неторопливые беседы, планы на будущее, смешные истории и воспоминания. И лишь когда персонал стал чаще отводить глаза, когда Матеуш уже начинал впадать в лекарственное забытье, а доктор Петровский особым сочувственным жестом обнял Марту за плечо, глаза ее впервые стали влажными
- Как же мне быть без тебя? - она села рядом с его кроватью, взяла Матеуша за руку и прижала ее к своим губам.
- Нужно починить патефон, Марта. Телефон мастера в записной книжке на букву К, Кристофер Кляйн, немец, ты помнишь его, осенью он отремонтировал мне русские командирские часы. Не забудь - во вторник придут из издательства за правкой. А твоя любимица Тереза путает артикли le и la, я все прекрасно слышу из кабинета. И не вздумай отменять Прованс, друг мой. Нет лучшего лекаря, чем морской воздух и дети. А сейчас, пока я засыпаю, Марта, спой мне что-нибудь из прежнего.
- Как же мне быть без тебя? - повторяла и повторяла она, сжимая его ладонь.
Он не потерял рассудок и память, как и хотел, просто через несколько дней закрыл глаза и замолчал, а она продолжала держать его за руку и напевать.
But don't change a hair for me
Not if you care for me
Stay little valentine stay
Each day is valentine’s day
Осторожно, одной рукой опираясь на трость, а в другой неся тарелку с разрезанным пирогом, Марта вышла во двор к игровой площадке. Дети слетелись на сладкое, как прикормленные птенцы. Они клевали угощение с Мартиных рук, а потом разбегались по своим горкам, лабиринтам и песочницам. Мамы одергивали беспечную ребятню: «Что ты забыл сказать пани Марте?» «Спасибо, пани Марта!» - кричали хором мальчишки и девчонки, и в уголках их губ таяли шоколадные крошки.
Так бывает. Двое проживают счастливую жизнь. И, когда один уходит, второй не пытается делать вид, что держится, что полон сил и решимости побороть горе, справиться с утратой. Ему, оставшемуся, не нужен новый круг, потому что он не намерен уходить с круга предыдущего. Он не стремится во что бы то ни стало идти дальше. Он просто каждый день чинит патефон, печет шоколадный пирог, учит детей французскому, стирает пыль с пластинок, пишет в дневнике. Кто-то, наверное, подумает, что это такое бегство от горя. На деле же Марта исполняет желание своего мужа Матеуша. Она живет так, как делала бы это, будь он все еще рядом. Это не она так придумала, и не он ее попросил. Продолжать жить, как прежде - вот все, что могла делать Марта без него.
Потому что это единственный способ быть с тем, кого не прекращаешь любить.
Марта впустила в комнату свежий апрельский воздух, доносящий запахи из прошлого и одновременно из грядущего, чему еще суждено сбыться. Кажется, эта весна станет затяжной и особенной. Марта аккуратно поставила иглу на дорожку, что-то сразу зашептало в комнате, заиграла знакомая музыка. Марта села в кресло, закрыла глаза, улыбнулась тому, о чем подумала, и пальцем повела по полированному дереву кресла в такт великолепному женскому голосу три привычные буквы. М, М, М.
Кресло нежно покачивалось. Жизнь тихо заканчивалась. Любовь не останавливалась никогда.
***
Ella Fitzgerald «My funny valentine»