Хоули шит
На прошлых выходных мы с мужем ездили в Подлондонье в дом его родителей, где они устраивали семейное сборище. После обильного ужина и энного количества бокалов вина родители ушли спать, а дети взяли еще одну бутылку и ушли трепаться о жизни в гостиную. Старшая младшая сестра мужа (в том смысле, что у него две сестры, обе младше него, так что речь идет о старшей из них) сказала, что ну не может Дональд Трамп стать президентом США. На это я ответила, что вечером 23 июня мы шли спать с такой же уверенностью, что ну не может ЮК проголосовать за выход из ЕС.
Мне тоже когда-то было 24, и я тоже все еще верила в здравый смысл и относительно справедливый мир, где, как в сказке, добро побеждает зло. Эта вера обычно проходит годам к 30-ти, когда ты понимаешь, что никакой справедливости нет, есть только борьба за хорошее и сытое существование, где все средства хороши. Поэтому в большинстве своем по-настоящему хорошо и сыто живут не те, кто честно и много работает, а те, кто умеет ходить по головам, когда нужно.
Но это отдельная тема. Возвращаясь к теме обсуждения Трампа в загородном доме, я сведу разговор обратно к родителям мужа. Им обоим под 70, у них свой бизнес - отель на юге Франции, который они построили на деньги от продажи дома в Южном Кенсингтоне в Лондоне лет 15 назад. Плюс у них остался семейный дом с Восточном Сассексе. Когда дети выросли, они сами уехали и дом опустел, они начали его сдавать, чтобы от него была какая-то польза и прибыль. Сейчас он выставлен на продажу, потому что в свете последних событий в мире от хорошего сберегательного счета больше пользы и прибыли, чем от перегретого рынка английской недвижимости.
Если бы они продавали свой кенсингтонский дом сейчас, за него можно было бы получить примерно пять миллионов фунтов. Учитывая, что никто из их четырех детей не в состоянии позволить себе купить жилье, они периодически задаются вопросом, нужно ли было вкладываться в отель во Франции, когда можно было бы деньгами от продажи помочь детям. Муж на это всегда отвечает, что, конечно, нужно было. Во-первых, отель дает им работу; оба родителя - яростные трудоголики, и им не столько нужна работа, сколько они не знают, как можно не работать в принципе. Во-вторых, он приносит доход. В-третьих, он стал их домом. Ну и в-четвертых, 15 лет назад никто не мог предсказать, что цены на лондонскую недвижимость взлетят выше любых разумных пределов и что дети окажутся не в состоянии купить себе свой собственный угол.
Я знала про эти сомнения, но чего я не знала, так это что они сожалеют о других финансовых решениях по жизни. Например, что не нужно было хранить все пенсионные накопления в инвестиционных фондах, потому что когда случился кризис 2008-го года, половина сгорела (мы говорим о солидной шестизначной цифре фунтов стерлингов). Что бизнес можно было построить в Англии, а не во Франции (если бы они собирались его продавать, французские налоги сожрали бы примерно 70% прибыли). Что подлондонский дом нужно было выставлять на продажу раньше, потому что им нужно закрывать ипотеку и время начинает поджимать.
Их сожаления стали откровением, потому что для меня они были образцово-показательным примером правильной стратегии по жизни, когда они видели возможности и брались за них. Хотя «сожаления» - это неправильное слово, на самом деле. Они не столько сожалеют о каких-то решениях по жизни, сколько, когда оглядываются назад, думают, что в какие-то моменты принимали не самые верные решения из возможных.
Безусловно, легко смотреть в прошлое и думать, что ой как же я тогда не понял, что нужно делать вот так, но прямо здесь и сейчас ни у кого нет возможности заглянуть в будущее и увидеть, какое же решение будет верным. Косячат по жизни все, вопрос только в том, сколько каждый платит за свои ошибки. Когда остается на бесперспективной работе, потому что зато там все стабильно, и к сорока понимает, что возможностей что-то изменить и вырасти больше нет. Когда остается с нелюбимым мужем-алкоголиком, потому что что скажут соседи, и к пятидесяти остается в одиночестве, когда печень мужа отбрасывает копыта и большинство нормальных мужиков давно разобрано. Когда куралесит по жизни, потому что начать вкладываться в активы можно со следующей зарплаты, и к шестидесяти остается с пенсией от государства.
Это все экстремальные примеры, но суть их сводится к одному: мы все никак не защищены от больших событий типа Брексита или Трампа или нового бансковского кризиса или, упаси боже, войны. Но мы все можем понять, что через 20-30-40 лет мы точно не сможем жить так же, как сейчас - в силу возраста, десятилетий принятых или непринятых решений, экономических и политических событий и так далее. А потому мы все можем принять к действию самый важный корпоративный принцип: CYA = cover your arse = прикрывай свой зад.
Смотря на родителей мужа, я понимаю, почему они хотели бы что-то изменить в прошлом, но так же надеюсь, что, когда лет через 30 я оглянусь на 2016 и все произошедшее в моей жизни после, я, как и они, только некоторые решения я назову неправильными.
Но для этого что-то менять в жизни и прикрывать свою задницу правильными решениями мне придется уже прямо сегодня.Потому что Трамп - это плохие новости для всего мира.
Мне тоже когда-то было 24, и я тоже все еще верила в здравый смысл и относительно справедливый мир, где, как в сказке, добро побеждает зло. Эта вера обычно проходит годам к 30-ти, когда ты понимаешь, что никакой справедливости нет, есть только борьба за хорошее и сытое существование, где все средства хороши. Поэтому в большинстве своем по-настоящему хорошо и сыто живут не те, кто честно и много работает, а те, кто умеет ходить по головам, когда нужно.
Но это отдельная тема. Возвращаясь к теме обсуждения Трампа в загородном доме, я сведу разговор обратно к родителям мужа. Им обоим под 70, у них свой бизнес - отель на юге Франции, который они построили на деньги от продажи дома в Южном Кенсингтоне в Лондоне лет 15 назад. Плюс у них остался семейный дом с Восточном Сассексе. Когда дети выросли, они сами уехали и дом опустел, они начали его сдавать, чтобы от него была какая-то польза и прибыль. Сейчас он выставлен на продажу, потому что в свете последних событий в мире от хорошего сберегательного счета больше пользы и прибыли, чем от перегретого рынка английской недвижимости.
Если бы они продавали свой кенсингтонский дом сейчас, за него можно было бы получить примерно пять миллионов фунтов. Учитывая, что никто из их четырех детей не в состоянии позволить себе купить жилье, они периодически задаются вопросом, нужно ли было вкладываться в отель во Франции, когда можно было бы деньгами от продажи помочь детям. Муж на это всегда отвечает, что, конечно, нужно было. Во-первых, отель дает им работу; оба родителя - яростные трудоголики, и им не столько нужна работа, сколько они не знают, как можно не работать в принципе. Во-вторых, он приносит доход. В-третьих, он стал их домом. Ну и в-четвертых, 15 лет назад никто не мог предсказать, что цены на лондонскую недвижимость взлетят выше любых разумных пределов и что дети окажутся не в состоянии купить себе свой собственный угол.
Я знала про эти сомнения, но чего я не знала, так это что они сожалеют о других финансовых решениях по жизни. Например, что не нужно было хранить все пенсионные накопления в инвестиционных фондах, потому что когда случился кризис 2008-го года, половина сгорела (мы говорим о солидной шестизначной цифре фунтов стерлингов). Что бизнес можно было построить в Англии, а не во Франции (если бы они собирались его продавать, французские налоги сожрали бы примерно 70% прибыли). Что подлондонский дом нужно было выставлять на продажу раньше, потому что им нужно закрывать ипотеку и время начинает поджимать.
Их сожаления стали откровением, потому что для меня они были образцово-показательным примером правильной стратегии по жизни, когда они видели возможности и брались за них. Хотя «сожаления» - это неправильное слово, на самом деле. Они не столько сожалеют о каких-то решениях по жизни, сколько, когда оглядываются назад, думают, что в какие-то моменты принимали не самые верные решения из возможных.
Безусловно, легко смотреть в прошлое и думать, что ой как же я тогда не понял, что нужно делать вот так, но прямо здесь и сейчас ни у кого нет возможности заглянуть в будущее и увидеть, какое же решение будет верным. Косячат по жизни все, вопрос только в том, сколько каждый платит за свои ошибки. Когда остается на бесперспективной работе, потому что зато там все стабильно, и к сорока понимает, что возможностей что-то изменить и вырасти больше нет. Когда остается с нелюбимым мужем-алкоголиком, потому что что скажут соседи, и к пятидесяти остается в одиночестве, когда печень мужа отбрасывает копыта и большинство нормальных мужиков давно разобрано. Когда куралесит по жизни, потому что начать вкладываться в активы можно со следующей зарплаты, и к шестидесяти остается с пенсией от государства.
Это все экстремальные примеры, но суть их сводится к одному: мы все никак не защищены от больших событий типа Брексита или Трампа или нового бансковского кризиса или, упаси боже, войны. Но мы все можем понять, что через 20-30-40 лет мы точно не сможем жить так же, как сейчас - в силу возраста, десятилетий принятых или непринятых решений, экономических и политических событий и так далее. А потому мы все можем принять к действию самый важный корпоративный принцип: CYA = cover your arse = прикрывай свой зад.
Смотря на родителей мужа, я понимаю, почему они хотели бы что-то изменить в прошлом, но так же надеюсь, что, когда лет через 30 я оглянусь на 2016 и все произошедшее в моей жизни после, я, как и они, только некоторые решения я назову неправильными.
Но для этого что-то менять в жизни и прикрывать свою задницу правильными решениями мне придется уже прямо сегодня.Потому что Трамп - это плохие новости для всего мира.