Про свое, про женское...)
Господа, не то, чтобы я была против, но думаю, вам это будет не интересно. Хотя, дело ваше, но я предупредила) А вас, дорогие мои подружки, прошу в гости, а то что-то давно мы с вами не разговаривали по душам)
Воскресенье. Утро. Солнечный луч, пробившись в щель между шторами, падает мне на лицо. Щекочет, теребит, заглядывает через закрытые веки в глаза:
- Спишь?
- Не-а.
- Вставай.
- Встаю.
- Помнишь, какой сегодня день?
Улыбаюсь:
- Конечно, помню!
- А он?
Прошу, с улыбкой приложив палец к губам:
- Тс-с …
- Да, пожалуйста, - хихикает в ответ и исчезает.
- Куда ты?
Быстро встаю, выглядываю в окно. Замечательно! Погодка сегодня, как по заказу: солнце, на небе ни облачка и уже сейчас тепло, несмотря на раннее утро.
А дальше, как обычно: сигарета, кофе, душ, сигарета, но никакой пробежки, никакой зарядки - плевать я сегодня хотела на всю эту физкультуру. Вместо этого я сижу одна на кухне, допиваю остывший кофе и улыбаюсь сонной тишине царящей в доме. Очень скоро она взорвется топотом, смехом, утренней суетой, перебранками, но меня здесь уже не будет.
Бужу мужа. Непонимающий взгляд, почти обиженный голос:
- Сегодня же воскресенье…
- Но ты же обещал…
- Ах, да.
А теперь магазин. Иду одна, муж остается в машине. Так быстрее - ничего не нужно объяснять и доказывать. Несусь по проходам, сдергиваю в тележку с полок самое калорийное, самое жирное, самое сладкое, самое вкусное, а значит и самое вредное, как и планировала.
Снова машина. Загородное шоссе. Скорость. Ветер в открытые окна.
Дача, всеми заброшенная и слегка одичавшая. Мы здесь ненадолго, так мимоходом. Холодный камин, пыльные шторы, кем-то забытая на столе чашка с давно засохшим чаем на донышке.
Пробираюсь в заросли малины. Набираю в ладошку. Переспевшие ягоды пачкают руки и тают во рту. Набираю еще и иду к мужу. Он направляется ко мне навстречу. У него на ладони три переспевших до черноты вишни. Меняемся трофеями.
И снова дорога. Проселочная, а затем лесная. Ветер, залетающий в окна, уже не бьет упругой струей, он теплый и ласковый и несет с собой умопомрачительные запахи. А вот и она, наша полянка - крохотная, но такая уютная.
Плед на мягкий мох. Вкусности. Отщипываю по кусочку того и того. Смешение вкусов и запахов. Мягкое чередование ярких солнечных пятен и зеленоватой полутени. Тишина и лесные звуки. Что главнее, а что лишь служит только фоном?
Под головой теплое родное плечо, над головой синее-пресинее небо с черным крестом распятого на нем коршуна, а в голове … Разгоняю мысли по углам. Не хочу ни о чем думать.
- Ты не слушаешь?
Упс, оказывается, он давно мне о чем-то говорит. О чем же? Цепляюсь за последнюю фразу. А, понятно. Милый, мне давно уже не нужно слушать тебя, чтобы слышать то, что ты хочешь мне сказать. Уверенно отвечаю:
-Слушаю, слушаю…
Недоверчивый взгляд. Я рассеиваю его сомнения, и он продолжает рассуждать, а я думать о своем…
Что-то меняется. Замолчал. Поворачиваю голову. Ха-х, задремал? Ну уж, нет! Кончик травинки осторожно ползет по его лицу. Дергает носом, щекой, сердится … и неожиданно хватает меня за руку. Ах, ты… ты претворялся?! Смеется счастливый, что удалось меня обмануть.
- Так не честно!
Стараюсь сохранить ненужную уже травинку. И вдруг… интересно, что такого я должна сотворить, чтобы ты рассердился на меня настолько, что вот «не прощу никогда», есть ли границы у твоей любви, насколько близко от них я уже успела побывать? Нет, не интересно.
Собираю оставшиеся продукты. Пытаюсь выдернуть из-под мужа плед. Вот раскормила я тебя. Покорно встает:
- Куда теперь?
-Купаться.
Удобный спуск к реке через прибрежные заросли. Возле самой воды полоска песка. Муж даже не думает раздеваться:
-Лен, ты купайся, а я что-то не хочу.
Он продержался на берегу ровно две с половиной минуты.
Дорога домой. Огромный солнечный диск и наплывающие на него облака. С одной стороны мелькают проносящиеся мимо деревья, с другой - встречные машины.
Дома вся семья в сборе. На улице на удивление тепло. Здесь и будем ужинать. Шашлыки, «Багбир», гитара и наши негромкие голоса, переплетаясь, уплывают в темноту наступившей ночи:
«Ой да, не-е-е вече-е-ерня-яа,
Ой да, не вече-е-ерня-яа
За-аря занималася-а …»
Я тихонько ухожу потому, что еще немного и сама уплыву вслед за песней в небытие и растворюсь там.
«Подушка! Дорогая моя, мы с тобой не виделись с самого утра! Это же целая вечность прошла!» Моя беспутная голова падает и тонет в мягком брюшке молчаливой подруги.
Чуть слышно открывается дверь. Осторожные шаги. Ложится, прислушиваясь к моему дыханию: сплю - не сплю. И тут я говорю нарочито сонным голосом:
- Спасибо, дорогой. Это была самая лучшая наша годовщина.
Растерянное молчание, а потом:
- Черт, я же помнил, помнил, а потом …
Есть! Такой замечательный день просто не мог закончиться иначе. У меня просят прощения! Я молчу несколько мгновений. Только бы не расхохотаться, … и прощаю с удовольствием и от всей души…
Воскресенье. Утро. Солнечный луч, пробившись в щель между шторами, падает мне на лицо. Щекочет, теребит, заглядывает через закрытые веки в глаза:
- Спишь?
- Не-а.
- Вставай.
- Встаю.
- Помнишь, какой сегодня день?
Улыбаюсь:
- Конечно, помню!
- А он?
Прошу, с улыбкой приложив палец к губам:
- Тс-с …
- Да, пожалуйста, - хихикает в ответ и исчезает.
- Куда ты?
Быстро встаю, выглядываю в окно. Замечательно! Погодка сегодня, как по заказу: солнце, на небе ни облачка и уже сейчас тепло, несмотря на раннее утро.
А дальше, как обычно: сигарета, кофе, душ, сигарета, но никакой пробежки, никакой зарядки - плевать я сегодня хотела на всю эту физкультуру. Вместо этого я сижу одна на кухне, допиваю остывший кофе и улыбаюсь сонной тишине царящей в доме. Очень скоро она взорвется топотом, смехом, утренней суетой, перебранками, но меня здесь уже не будет.
Бужу мужа. Непонимающий взгляд, почти обиженный голос:
- Сегодня же воскресенье…
- Но ты же обещал…
- Ах, да.
А теперь магазин. Иду одна, муж остается в машине. Так быстрее - ничего не нужно объяснять и доказывать. Несусь по проходам, сдергиваю в тележку с полок самое калорийное, самое жирное, самое сладкое, самое вкусное, а значит и самое вредное, как и планировала.
Снова машина. Загородное шоссе. Скорость. Ветер в открытые окна.
Дача, всеми заброшенная и слегка одичавшая. Мы здесь ненадолго, так мимоходом. Холодный камин, пыльные шторы, кем-то забытая на столе чашка с давно засохшим чаем на донышке.
Пробираюсь в заросли малины. Набираю в ладошку. Переспевшие ягоды пачкают руки и тают во рту. Набираю еще и иду к мужу. Он направляется ко мне навстречу. У него на ладони три переспевших до черноты вишни. Меняемся трофеями.
И снова дорога. Проселочная, а затем лесная. Ветер, залетающий в окна, уже не бьет упругой струей, он теплый и ласковый и несет с собой умопомрачительные запахи. А вот и она, наша полянка - крохотная, но такая уютная.
Плед на мягкий мох. Вкусности. Отщипываю по кусочку того и того. Смешение вкусов и запахов. Мягкое чередование ярких солнечных пятен и зеленоватой полутени. Тишина и лесные звуки. Что главнее, а что лишь служит только фоном?
Под головой теплое родное плечо, над головой синее-пресинее небо с черным крестом распятого на нем коршуна, а в голове … Разгоняю мысли по углам. Не хочу ни о чем думать.
- Ты не слушаешь?
Упс, оказывается, он давно мне о чем-то говорит. О чем же? Цепляюсь за последнюю фразу. А, понятно. Милый, мне давно уже не нужно слушать тебя, чтобы слышать то, что ты хочешь мне сказать. Уверенно отвечаю:
-Слушаю, слушаю…
Недоверчивый взгляд. Я рассеиваю его сомнения, и он продолжает рассуждать, а я думать о своем…
Что-то меняется. Замолчал. Поворачиваю голову. Ха-х, задремал? Ну уж, нет! Кончик травинки осторожно ползет по его лицу. Дергает носом, щекой, сердится … и неожиданно хватает меня за руку. Ах, ты… ты претворялся?! Смеется счастливый, что удалось меня обмануть.
- Так не честно!
Стараюсь сохранить ненужную уже травинку. И вдруг… интересно, что такого я должна сотворить, чтобы ты рассердился на меня настолько, что вот «не прощу никогда», есть ли границы у твоей любви, насколько близко от них я уже успела побывать? Нет, не интересно.
Собираю оставшиеся продукты. Пытаюсь выдернуть из-под мужа плед. Вот раскормила я тебя. Покорно встает:
- Куда теперь?
-Купаться.
Удобный спуск к реке через прибрежные заросли. Возле самой воды полоска песка. Муж даже не думает раздеваться:
-Лен, ты купайся, а я что-то не хочу.
Он продержался на берегу ровно две с половиной минуты.
Дорога домой. Огромный солнечный диск и наплывающие на него облака. С одной стороны мелькают проносящиеся мимо деревья, с другой - встречные машины.
Дома вся семья в сборе. На улице на удивление тепло. Здесь и будем ужинать. Шашлыки, «Багбир», гитара и наши негромкие голоса, переплетаясь, уплывают в темноту наступившей ночи:
«Ой да, не-е-е вече-е-ерня-яа,
Ой да, не вече-е-ерня-яа
За-аря занималася-а …»
Я тихонько ухожу потому, что еще немного и сама уплыву вслед за песней в небытие и растворюсь там.
«Подушка! Дорогая моя, мы с тобой не виделись с самого утра! Это же целая вечность прошла!» Моя беспутная голова падает и тонет в мягком брюшке молчаливой подруги.
Чуть слышно открывается дверь. Осторожные шаги. Ложится, прислушиваясь к моему дыханию: сплю - не сплю. И тут я говорю нарочито сонным голосом:
- Спасибо, дорогой. Это была самая лучшая наша годовщина.
Растерянное молчание, а потом:
- Черт, я же помнил, помнил, а потом …
Есть! Такой замечательный день просто не мог закончиться иначе. У меня просят прощения! Я молчу несколько мгновений. Только бы не расхохотаться, … и прощаю с удовольствием и от всей души…